Сергей Зверев - Два капитана Страница 20

Ага, как же! Прямо с низкого старта он к вам выбежал, дожидайтесь!

Но в посольстве впрямь чувствовали себя, мягко выражаясь, неуютно. Ведь еще чуть-чуть, и ринутся сюда эти ненормальные, разнесут все к чертовой матери. Убить-то навряд ли убьют, это уж слишком даже для горячего южного темперамента, сейчас все-таки не времена Александра Грибоедова, которого персидские фанатики на части разорвали. Тоже ведь дипломатом был...

Хотя... Кто их, психов, знает? Вовсе необязательно стрельбу устраивать или кинжалами размахивать, прилетит случайным булыжником по черепу, и пиши потом ноту протеста с того света. Как бы их хоть немного успокоить, сбить накал страстей? Местные власти уже оповещены, и, хоть они явно не торопятся, но должны же минут через десять – пятнадцать появиться какие-то силы защиты правопорядка?

Так что посол не посол, а клерк из Центра общественных связей при посольстве к митингующим все же вышел. Толпа насторожилась, затихла. Стройный молодой человек в безукоризненном костюме превосходно знал грузинский язык. Он взял протянутый мегафон и попытался воззвать к элементарной логике, к нормам международного права.

В самом деле: ведь российские военнослужащие находятся в Абхазии по мандату ООН, это миротворческие силы. Так какие претензии могут быть к России, и где здесь можно углядеть хотя бы следы оккупации? Из-за чего весь сыр-бор, господа? Одумайтесь!

Только вот отлично известно: рациональные доводы могут подействовать на индивида, но не на толпу. Толпа же от таких обращенных к разуму, а не к примитивным эмоциям доводов лишь окончательно стервенеет. Несчастному клерку не дали договорить, на него градом посыпались помидоры разной степени зрелости, гнилые баклажаны, тухлые яйца... И булыжник прилететь не замедлил. Схватившись за ушибленное плечо и сдавленно охнув, подбитый клерк в потерявшем всякую элегантность костюме, скрылся за двойными дверями посольства.

Но постановщики этого малоприличного спектакля, видимо, решили, что на сегодня достаточно. Не разносить же, в самом деле, посольство по кирпичику! Да и зачем? Цель достигнута, демарш получился – пальчики оближешь, а те, кому нужно, засняли такой видеоряд... Закачаешься!

Толпа сначала медленно, а затем все быстрее стала рассасываться, распадаться на отдельные группки. Вот дружно зафырчали автобусы, и на пятачке перед российским посольством остались только двое унылых блюстителей порядка, так и не выпустившие изо ртов лучшее средство от кариеса. А еще остался мусор: пустые бутылки и сигаретные пачки, пластиковые стаканчики, окурки, обрывки плакатов, какие-то мятые листовки, бумажные грузинские флажки.

До чего же все это грустно! Пусть сумасшедшее время развело нас. Пусть два десятка лет мы были разобщены дурацкими предрассудками, человеческой слабостью, амбициями лидеров, гнилыми словами и дурными идеями, но до того ведь вдесятеро дольше мы жили вместе!

Нельзя же так, право! Раздор себя исчерпал, его продуктивная стадия, если и была такая, закончилась. А то, что творится сейчас, ничего, кроме вреда, не принесет, ни России, ни Грузии.

Глава 12

Айас Саидович Речуа, хотя и родился на Кавказе, был человеком с очень холодной кровью. Мало что могло удивить шефа абхазской тайной полиции, еще меньше – напугать. Но, входя в этот кабинет, он всегда испытывал легонький холодок в спине, а по коже начинали ползать ознобные мурашки.

Хозяина кабинета Айас Саидович знал давно, еще в начале девяностых он активно помогал ему создавать в Абхазии антигрузинскую оппозицию. А когда «Союз нерушимый» приказал-таки долго жить, они вдвоем немало сделали для того, чтобы раздуть тлеющие головешки в яростный костер.

Сам Айас Саидович, будучи очень неглупым человеком, прекрасно понимал: стезя публичного политика не для него. Никак он не годится на роль отца нации. Нет у него того особого качества, которое называют модным словечком «харизма». И Аллах бы с ним! Речуа никогда не стремился к популярности, к внешним атрибутам власти, предпочитая действовать из-за кулис. Его положение предоставляло к тому все возможности. Да и вообще, власть как таковая мало привлекала Айаса Саидовича. По-настоящему Речуа интересовали деньги и только деньги, а власть... Что ж, это просто удобный инструмент для добывания денег. Еще меньше его волновали проблемы воссоздания великой Абхазии на исконных исторических землях, попросту в настоящий момент грех было не нагреть руки на этих судьбоносных вопросах.

А вот хозяин высокого кабинета относился к ним со всей серьезностью! К месту и не к месту он поминал благословенный девятый век, когда под державной рукой Леона Второго, – стопроцентного абхаза! – в Абхазское царство входила вся Западная и часть Восточной Грузии. То, что сделал Леон Второй, можем повторить и мы, его потомки, восстановив тем самым историческую справедливость, считал он. Такие декларации встречали восторженный отклик в народе: а как же? Душа поет, когда слышишь: «Мы, апсуа, должны стать настоящими хозяевами наших исторических земель!» Можно, хотя бы на время, забыть, что пусты прилавки, пусты карманы, подозрительно пусто в голове... Зато сердца полны отваги!

Хуже того, власть для этого человека превратилась в подобие наркотика: чем больше имеешь ее, тем сильнее хочется, есть у власти такое поганое свойство.

Так что, хоть и давно знал Айас Саидович своего былого соратника, но сказать, чтобы хорошо... Это вряд ли! Слишком импульсивен и непредсказуем стал в последнее время большой папа.

Поэтому, получив сегодня приглашение посетить высокий кабинет, Речуа не то, чтоб испугался, но обеспокоился: что там еще пришло в многомудрую голову его хозяина? А не дошли ли до него слухи о, скажем так, побочных доходах Айаса Саидовича? О «крышевании» санаториев, домов отдыха и гостиниц? Свет ведь не без добрых людей, стукачей хватает, а на его, Речуа, место многие хотели бы попасть... Тут ведь могут крупные неприятности нарисоваться, большой папа в тех случаях, когда чиновники и функционеры попадались на явной нечистоплотности, бывал крут. Более чем: случалось, что и головы летели. В самом прямом смысле слова.

Вот с такими мыслями Айас Речуа поднялся по винтовой лестнице к мощной бронированной двери без замка, но с лазерным сканером и переговорником. Отделанная полированным палисандром приемная существовала не для таких людей, как Айас Саидович, он попадал в кабинет через особый, секретный ход для посвященных. Хотя и посвященные, прежде чем шагнуть на ступени лестницы, должны были пройти двойной пояс охраны.

Речуа достал из кармана пластиковую карточку со штрих-кодом, поднес ее к сканеру.

– Кто?! – раздался из переговорника знакомый рык. – А-а, это ты, Айас... Заходи.

Щелкнула задвижка магнитного замка, дверь медленно приоткрылась. Айас Саидович встряхнулся всем телом, точно вылезшая из воды собака, и вошел в просторный, залитый полуденным сухумским солнцем кабинет.

– Ты опоздал на целых пять минут, а мое время дорого, – ворчливо произнес человек, сидящий за громадным, воистину начальственным столом, поверхность которого была отполирована до почти зеркального блеска. – Присаживайся. Есть серьезный разговор.

Речуа успокоился: по тому, как были сказаны эти слова, он сразу же и безошибочно определил – разноса и прочих неприятностей не предвидится. Просто Самому пришла в голову очередная основополагающая идея, и он хочет ею поделиться с верным соратником.

Вот ведь интересная причуда: где-то с год тому назад большой папа решил, что его русский язык далек от совершенства, и необходима интенсивная языковая практика. С тех пор со своими референтами, помощниками, чиновниками администрации он говорил только по-русски, оставляя родной язык для семьи и публичных выступлений. Чиновники втихомолку скрипели зубами, но терпели: хозяин – барин! И сейчас Сам заговорил с Речуа по-русски, ожидая от него того же, но Айаса Саидовича это не смутило, скорее обрадовало. Сам Речуа владел русским языком в совершенстве, и помнил, что когда хозяин кабинета впадает в бешенство и намеревается откручивать головы, он переходит на абхазский. Значит, сегодня, хвала Аллаху, не тот случай.

– Кофе будешь? – мрачно буркнул хозяин кабинета, показав, однако, своим вопросом, что пятиминутное опоздание прощено. – Нет? Я тоже не хочу. Коньяку бы хорошего, но нельзя, – сейчас нужно оставаться абсолютно трезвым. Дела наши неважны, Айас. И если ничего не предпринимать, сидеть, сложа руки, как вот ты сидишь, то скоро они станут много хуже. Ладно бы нас просто не признавали, но оставили в покое. Так нет! Перспективы представляются в высшей степени неприятными, чтобы не сказать – угрожающими. У меня есть основания с полной уверенностью считать, что Запад, прежде всего американцы, склоняются в сторону Грузии. Того и гляди, возникнет реальная опасность повторения аджарского варианта. Этого допустить ни в коем случае нельзя. Нужно что-то придумать. Нужно развести Россию, Грузию и Запад, вбить между ними клин. Твои соображения?