Контрольная схватка - Александр Александрович Тамоников Страница 20

запас времени. Фрид пока будет мотаться по нашим тылам, и как только возникнет удобный момент, сразу передаст захваченный пакет своему командованию. Абвер – военная разведка в составе верховного командования вермахта. Так что шанс добыть документы у нас есть. И надо как-то сообщить в особый отдел, чтобы организовали эвакуацию тел отсюда и по возможности их идентифицировали.

Я помог Михаилу отбросить в сторону срубленные деревца и кустарник и уселся на переднее сиденье. Сосновский сел за руль, повернул ключ в замке зажигания, но машина даже не отреагировала, она не издала ни звука. Стартер молчал, приборы на панели даже не шелохнулись, не дернулась ни одна стрелка. Мы одновременно бросились открывать капот и, открыв его, сразу все поняли. Провода были вырваны с корнем, а местами обрезаны. Чинить машину было нечем, да и некогда. Ясно, что диверсанты уйдут далеко и в неизвестном направлении, пока мы раздобудем транспорт и сможем броситься в погоню. Сосновский с ожесточением захлопнул крышку капота и посмотрел на наручные часы.

– Все, нам их не догнать, – Михаил угрюмо уставился на машину.

Я взял из машины свой автомат и замер от неожиданности.

– Слышишь? – Я повернул голову, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за леса. – Там изгиб дороги. Слышишь звуки моторов? Побежали!

– А если это немцы? – спросил Михаил, хватая свой автомат.

– Плевать! – с ожесточением ответил я. – Мы должны успеть! А если это немцы, то просто не выйдем на дорогу.

Не дожидаясь ответа, я бросился сквозь бурелом в сторону леса. Михаил бежал со мной рядом, задевая ветки, хрустя сухими палками под ногами. Мы уже не думали о том, чтобы не шуметь, о том, чтобы быть незаметными. Мы спешили в надежде, что на дороге могут оказаться наши, и ведь там были машины. И это значит, что мы могли организовать погоню за диверсантами, похитившими документы. Около тридцати минут безумной гонки, и гимнастерки стали прилипать к нашим спинам, сбившиеся мокрые портянки в сапогах начали натирать ноги. Но когда мы увидели дорогу и родные полуторки, то побежали еще быстрее, несмотря на усталость.

Машин было две, и когда мы выбежали на дорогу, держа автоматы в руках и с расстегнутыми воротниками гимнастерок, грузовики резко остановились. Из переднего выбежал сержант с автоматом в руках, который он тут же наставил на нас.

– Стой, стрелять буду! – крикнул он.

Мы остановились, подняли руки, держа свое оружие стволами вверх. Я и Сосновский стали торопливо и наперебой объяснять, что мы оперативники НКВД и что нам нужна помощь. В это время еще несколько солдат, выпрыгнув через борта на дорогу, окружили нас. Бойцы по приказу сержанта мгновенно отобрали у нас автоматы; удостоверения, которые мы показали сержанту, у нас отобрали тоже. Первая мысль, которая мне пришла в голову, была не о том, что этот сержант – служака и дурак. Меня больше беспокоило, что мы опять могли нарваться на переодетую в красноармейскую форму группу диверсантов.

– Диверсанты! – уверенно сказал сержант. – Связать им руки покрепче, обыскать, и в кузов обоих. В особом отделе разберутся, что это за фраера. Что тут делают два майора без своих подразделений.

Спорить было бесполезно, и когда нас буквально бросили на деревянные полы кузова головной полуторки, мы с Сосновским безропотно подчинились и только переглянулись. Нам оставалось ждать. С такой решительностью и деловитостью, которые проявил этот сержант, нас в случае неповиновения могли запросто застрелить. Машины ехали в сторону моста, возле которого утром произошел бой. Мы надеялись увидеть кого-то из старших командиров, которым можно было подать сигнал, которым бы эти бойцы во главе с сержантом подчинились и нас бы, по крайней мере, выслушали и убедились в том, что наши документы настоящие. Когда машины возле моста начали притормаживать и мы с Сосновским стали подниматься в кузове, пытаясь посмотреть, что делается вокруг, на нас мгновенно прикрикнули солдаты, наставив автоматы. И тем не менее мы успели увидеть у моста зеленые фуражки пограничников. Наши полуторки стали притормаживать, и через щель в борту я заметил командира пограничников.

– Мороз! Капитан Мороз! Сюда! – закричал я во все горло.

Мы с Сосновским попытались встать, хотя бы на колени, чтобы нас было видно над бортом кузова, но солдаты нас повалили на пол. Я почувствовал удары сапог и постарался собраться в комок, чтобы мне не повредили внутренние органы и не переломали ребра. Но тут раздался знакомый зычный голос, и удары сразу прекратились. Бойцы в кузове как-то сразу присмирели, и в воцарившейся тишине стал слышен приближающийся топот. Я надеялся, что это к нам бежали пограничники, и не напрасно. Нам повезло. Не прошло и минуты, как над бортом показалось такое знакомое лицо капитана-пограничника.

– Вы? – удивился Мороз. – Что происходит?

Сержант, стоявший возле машины, вытянулся и протянул наши удостоверения капитану. К командиру стали подходить другие пограничники, уже знавшие нас в лицо по прошлому бою у моста. Задержавший нас сержант начал оправдываться.

– Диверсанты, товарищ капитан! Выбежали из леса, кинулись на нас, мы их задержали для выяснения личности. С оружием в лесу! Заподозрили! Бдительность, значит, проявили, товарищ капитан!

– Идиот, – еле слышно прошипел Мороз, – быстро развязать майоров и вернуть им личное оружие.

Спуститься из кузова на землю нам помогали пограничники, добродушно посмеиваясь и отряхивая наши гимнастерки. Растирая затекшие кисти рук, я кивнул пограничнику, чтобы он отошел с нами в сторону.

– Слушайте, здесь, совсем недалеко, за лесочком, есть старая мельница. Она обозначена на топокарте. И мы там недавно столкнулись с диверсантами, – говорил я торопливо. – Там осталось несколько убитых врагов, переодетых в красноармейскую форму. Из числа тех, что были в госпитале, участвовали в атаке на мост. Нескольким удалось уйти – уехать на легковой машине на северо-запад вдоль реки. У них при себе очень важные документы, которые ждет Москва.

– Сколько их? – прищурился Мороз, открывая планшет с картой. – Сколько прошло времени?

– Человека три или четыре, в том числе командир диверсионной группы, работающей на этом направлении в наших тылах. Его зовут Вальтер Фрид, лейтенант вермахта. Он же предатель и националист Василий Федорчук. Прошло уже минут сорок. И если бы не этот сержант…

– На грузовиках мы их не догоним. – Мороз оглянулся назад, на звук мотора легкой машины. – А вот и время воспользоваться вашим служебным положением. Остановим машину?

Времени церемониться у нас не было. Это были две штабные легковушки. Первым шел трофейный «мерседес», а за ним черная «эмка» с помятой крышей. Мы вместе с капитаном-пограничником бросились к машинам, размахивая руками. Опустилось стекло, и через переднюю пассажирскую дверь на нас глянуло