Данил Корецкий - Секретные поручения 2. Том 2 Страница 21

«Вот и ладно», – подумала Таня. Она выключила зажигание, вышла из машины, достала красный треугольник знака аварийной остановки, отсчитала двадцать шагов от багажника своего «опелька» и поставила знак на асфальт. Теперь порядок. Мужик тем временем выбрался через пассажирскую дверцу, обошел свою машину, рассмотрел как следует, заголосил матом и двинулся на нее.

– Где твои глаза, коза драная!

– Вот урод, – пробормотала Таня, отступая.

Тем временем снова раздался короткий визг тормозов, и снова – знакомый стук. Серебристый лимузин красиво въехал в развернутого поперек дороги «жигуля». Мужик обернулся и чуть не сел на асфальт. Из лимузина выскочил толстенький кавказец в кашемире.

– Ты что стал поперек дороги, козел!

Таня заперлась в своей машине, набрала номер знакомого гаишника, который помогал ей сдать экстерном на права, описала ситуацию, выслушала инструкции и приготовилась ждать. Водитель «жигуля» и кавказец громко выясняли отношения. Таня заметила, что толстяк держит своего оппонента за кончик шарфа. Машины с гулом проносились мимо, обдавая их коричневой снежной кашей. Некоторые из любопытства притормаживали, а потом ехали себе дальше.

Темно-синий «Пежо», подъезжая к месту аварии, тоже сбросил скорость. Опустилось боковое стекло, оттуда показался знакомый профиль с обычной своей брезгливой гримаской. Губы Курбатова шевелились – он делился наблюдениями с кем-то, сидящим в салоне. Заднее стекло тоже медленно поехало вниз. Таня вышла из машины, махнула рукой… И в ту же секунду профиль исчез, «Пежо» газанул и умчался.

«Вот чудак-человек», – подумала Таня. Ей было неприятно. Чего он испугался, Курбатов этот? А ведь он ее заметил, она не сомневалась. Мог бы выйти на пару минут, корона бы не упала – видел же, что мужики не в себе, вот-вот кулаками начнут махать… Еще неприятнее было то, что на заднем сиденье сидела какая-то девушка – молодая и красивая.

Она вернулась в машину, положила руки на баранку. Пальцы дрожали – наступила реакция. Если судить здраво, она еще очень счастливо отделалась: пешеходы целы, на ней ни царапины, водитель «жигуля», судя по всему, тоже вполне здоров. По крайней мере пока. Но на душе было гадостно. Наверное потому, что вдруг дошло: ее краткий роман с Курбатовым закончился. Точно так же, как закончился ее роман с Коленькой Вышинцом. Она даже не сомневалась в этом. Почему она так решила, Таня и сама не понимала, но обманывать себя не умела. Было и прошло. Ну и хрен с ними.

Где-то в недрах сумочки слабо затренькал телефон. Таня вытряхнула содержимое сумки на пассажирское сиденье, обнаружила среди прочего хлама поломанную сигарету, включила прикуриватель, вспомнила, что он не работает, взяла в бардачке зажигалку, прикурила, а потом уже подняла трубку.

– Это Семен, – сказала трубка. – Мальчук. Я только что с твоим следаком простился.

– А-а, ну и как?

– Нормально. За ним хвост.

– Хвост?..

– Сынишка какой-то в зеленой куртке. Мои хлопцы заметили. Они попусту мести не станут. Ты ему намекни, если считаешь нужным.

– Хорошо.

В окно постучали.

– Татьяна Леонардовна?

Она открыла стекло, за которым склонилось молодое лицо в гаишной ушанке. Лицо было знакомым: полгода назад оно проходило свидетелем по уголовному делу, могло стать обвиняемым, но за отсутствием достаточных доказательств так и осталось свидетелем. Степень достаточности доказательств оценивала Таня Лопатко, с тех пор гаишник постоянно оказывал ей услуги по своей линии.

– С вами все в порядке? Вы целы?

– Все в порядке, – сказала Таня. – Протокол писать будете?

– Тут есть на кого писать. Уезжайте. Счастливого пути.

Он вздрогнул, когда из кармана раздались бравурные аккорды «Марша тореадоров». Телефон он приобрел совсем недавно, привыкнуть не успел. В любом случае мелодию надо будет сменить.

– Да, слушаю.

– Это Таня. Ты где сейчас?

– На Станиславского.

– Слушай сюда. И не перебивай.

Денис выслушал. Потом спрятал трубку в карман и, не оборачиваясь, продолжил путь. Посмотрел на часы: без пяти три. Это хорошо. Он перешел улицу и свернул налево около книжного магазина, скользнув взглядом по огромной стеклянной витрине – там отражался пешеходный переход за его спиной, и где-то в задних рядах мелькнуло темно-зеленое пятно. Денис поднялся по узкому горбатому переулку. В конце переулка стоял особняк с вывеской «Сбербанк России», там вот-вот должен закончиться обед. На крыльце особняка и на тротуаре стояла толпа человек в десять-пятнадцать, ожидающая, когда откроют двери. Денис пошел через толпу, но у ступенек крыльца остановился и присел на корточки, чтобы поправить шнурки ботинок. Он оглянулся. Человек в зеленой куртке суетливым шагом передвигался по другой стороне улицы. Маневр Дениса он не заметил и, полагая, что Денис свернул направо за особняком, тоже повернул направо, перебежав улицу.

Тем временем дверь сбербанка открылась, толпа устремилась внутрь. Денис встал с корточек и прошел вперед. На углу он остановился и подождал. Не обнаружив его за поворотом, человек в зеленой куртке уже бежал обратно, даже забыв, что ему следует снова перейти на другую сторону.

– Здравствуй, Николай, – сказал ему Денис, когда они встретились. – Вы с Курбатовым совсем офигели! Для таких дел «наружка» есть…

Коленька Вышинец посмотрел на него во все глаза, побледнел и выдавил:

– Я?.. А-а… Здравствуйте. Я тут шел мимо… А что вы…

– Я ничего. Стою. А ты куда направляешься?

– Да вот, по делам…

– Ясно, – сказал Денис. – Ну пока.

– А-а… До свиданья.

Коленька сделал несколько шагов и в нерешительности остановился.

– Ничего-ничего, – успокоил его Денис. – Иди. Опоздаешь.

Тот посмотрел на него, хмыкнул и ушел.

Два следующих дня Денис проторчал в областном Дворце шахмат и шашек, где, по словам Мальчука, арендовал офис один из офицеров десантно-штурмового батальона ВДВ, дислоцировавшегося под Кабулом во время афганской войны. Офицера звали Боря. Этот Боря стал владельцем компании, продвигающей американские автоматы по изготовлению воздушной кукурузы, он много ездит по Европе и Штатам, еще больше отдыхает в Турции и в офисе появляется крайне редко.

Денису в конце концов удалось переговорить с управляющим, который сказал, что в городе Бориса нет, но обещал выхлопотать аудиенцию. Аудиенция была назначена в Адлере (хорошо что не в Стамбуле), в кафе на окраине города, которое Денис искал полдня и которое, ко всему прочему, оказалось закрыто на ремонт. В назначенный час Боря не появился. Денис дозвонился до управляющего, тот сказал, что встреча переносится на завтра. Денис переночевал в гостинице аэропорта, а назавтра повторилась та же история. Борис не пришел. Управляющий перестал отвечать на звонки. Пора возвращаться в Тиходонск. Поезд уходил поздно вечером, и весь оставшийся день Денис провел бродя по городу.

Его не оставляло чувство, что кто-то следит за ним, оценивая каждый его шаг. Или, что скорее всего, просто наслаждается его растерянностью. Он украдкой рассматривал толпу в отражениях витрин, повторял старый финт со шнурками и резко менял курс – все надеялся поймать «хвост». Но прохожий в темно-зеленой куртке, едва успев вызвать его подозрения, исчезал из поля зрения, равно как и дама в песцах, и угловатый подросток в черной джинсе. «Хвоста» не было. Во всяком случае, обнаружить его Денису не удалось.

Танина сигарета торчала в пальцах, как ствол ручки-пистолета. Нацелен он был на Коленьку Вышинца и Курбатова, которые сидели в другом конце зала.

– Смотрел «Американскую красотку»? Помнишь тех двух педерастов? Ну, которые соседи? Вот. Вылитые два педераста. Обрати внимание.

Денис обратил. Курбатов почти не ел. Он сидел, положив руку на спинку стула, на котором сидел Вышинец. Курбатов что-то вещал, лениво помахивая пустой вилкой. Вышинец, сгорбившись над тарелкой, поглощал обед и согласно кивал.

– Он этого младенца прибрал к рукам, – сказала Таня.

По ее словам, первый звоночек прозвонил, когда на летучке выступил с речью Рахманов. Основные тезисы: закаляйся как сталь, работай как Вышинец! Оказалось, что за последнюю декаду Коленька скинул шесть дел. Очистил трюмы. «И блестяще очистил!» – гремел Рахманов. «За это надо выпить, – намекнула вечером Таня. – Коленька гордо сказал: „Не пью“. Он и в самом деле бросил пить, представляешь? Ладно».

В половине второго ночи – дзынь! Коленька. Трезвый и злой, как Каменный гость. Попытался изнасиловать ее прямо в прихожей. Представляешь? Со сна она даже не поняла сразу что к чему, врезала по почкам, снизу в челюсть и выбросила на лестницу. Потом стало жалко его, дурня, но было поздно.

Весь следующий день Коленька отсиживался в кабинете у Курбатова. К себе никого не пускали. В последнее время они не-разлей-вода. В столовке вместе, после работы уходят вместе, шушукаются о чем-то. Может, Курбатов в обмен на известного рода услуги дела за Коленьку расследует?