Сергей Зверев - Принцип мести Страница 21

– Священническая фелонь, то есть одежда в виде плаща без рукавов, подразумевает крылатость ангелов. Кстати, Иисус и апостолы носили фелонь, – обмолвился он, и я понял, что в своих предположениях был недалек от истины.

Игнатий переживал полет как разновидность вознесения и испытывал при этом соответствующий душевный подъем, состояние просветленности.

– Да молчит всякая плоть человека... преходят же Сему лики ангельстии, со всяким началом и властию, многоочитии херувими и шестокрылатии серафими, – восторженно произнес он.

«Так и до религиозного экстаза недалеко», – обеспокоенно подумал я и стал перемигиваться с Дашей, которая, сидя впереди, иногда поворачивала ко мне свою прелестную головку и махала ручкой. Когда стюардессы разносили минеральную воду, до меня донесся ее чуть капризный голос:

– И почему люди так любят минералку? Ненавижу!

Я не разделял ее антипатии к этому полезному во всех отношениях напитку, поэтому выпил сразу два стаканчика и от нечего делать стал выдумывать мысленное обращение к Прекрасной Незнакомке. «Мне не нужно от вас ничего – только видеть вас изредка. Не спешите меня отвергать – отвергая меня, вы сами становитесь отвергнутой. Такова диалектика флирта...»

Даша больше не оборачивалась. «Агент» без устали трепался. Бабища, тихо посапывая, спала или так ловко притворялась, что я принимал ее за спящую. Игнатий легким пилигримом совершал свое небесное восхождение. Мне хватило ума не отвлекать его от этого занятия.

Наконец шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы – мы прибыли в столицу Российской Федерации город-герой Москву. Отсюда нам предстояло совершить ночной бросок в бесконечно далекий, манящий эзотерическими тайнами Непал.

После всех утомительно-скучных формальностей, связанных с прохождением через таможню, заполнением деклараций и посадкой на международный рейс, мы оказались в стареньком «Боинге», чем-то напоминавшем завтрашний день отечественной гражданской авиации. Бабищу мы потеряли из виду – очевидно, ее положили вместе с чемоданами на ленту транспортера и сдали в багажное отделение, зато «агент» исправно занял свое место в самолете, следующем в Катманду, продолжая при этом работать языком, как ковбойским лассо. Мы с Игнатием теперь сидели с ним в одном ряду, поэтому прекрасно его слышали.

– Будьте осторожны с незнакомой вам пищей, – инструктировал он своего попутчика, в котором мы узнали известного барда, сочиняющего песни на лагерной фене. – В Азии главное – дать организму время на адаптацию. Очень опасен так называемый фекально-оральный механизм передачи возбудителя при заболевании острой бактериальной дизентерией. Она вызывается бактериями рода тигелл и протекает с преимущественным поражением слизистой облочки толстой кишки...

Звезда русского шансона благосклонно принимала выражение трогательной заботы о своей персоне и слушала внимательно, не перебивая.

После того как колеса авиалайнера оторвались от земли и он набрал нужную высоту, к нам в сопровождении какого-то хлыща богемной внешности (шейный платок в горошек, френч, серьга в правом ухе) подошла Даша.

– Знакомьтесь, Эрнст. Я вам о нем рассказывала.

– Неужели вы ничего обо мне не слышали? – удивился Эрнст, когда мы ему представились. – Как же так – «Братья Карамазовы», «Сестры Карапузовы»... Может, читали?

– Впервые вижу перед собой живого классика, – в тон ему ответил я, немного смущенный его нарочитой раскрепощенностью и своеобразным чувством юмора. С появлением этого персонажа круг потенциальных агентов ФСБ расширился – Эрнст вполне мог оказаться глубоко законспирированным сотрудником этого ведомства. Даже тюремного барда я не стал бы сбрасывать со счетов. Впрочем, опыт общения с подобной категорией людей, а тем более распознания их в общей массе был у меня невелик.

– Кажется, ваш покорный слуга начинает заболевать шпиономанией. Мне всюду мерещатся эфэсбэшники, – вполголоса сказал я, когда они отошли в сторону.

– Было бы странно, если бы их здесь не было, – рассудил Игнатий. – Кто-то же должен отслеживать обстановку.

– Ты думаешь, их интересуем мы?

– Я думаю, их интересуют все.

Комфортабельный салон «Боинга» позволял пассажирам чувствовать себя в самолете, как дома: они свободно перемещались из носовой части в хвостовую и обратно, пили прохладительные напитки, смотрели цветной телевизор, слушали музыку и кучковались где попало. Вокруг барда собрались поклонники его таланта. Не устояв перед их настойчивыми просьбами, он расчехлил гитару.

– Я спою вам кое-что из своего старого репертуара, – сказал он. – Однажды на концерте мне передали записку: «Спойте нам, пожалуйста, песню про б...» Подпись: «Адлер, б...» Сами понимаете, я не мог им отказать...

– Пойду немного прогуляюсь, – сказал я Игнатию и отправился на поиски Даши, с которой собирался поговорить о ее нынешнем житье-бытье и, быть может, узнать для себя что-то новое. Мы столкнулись с ней нос к носу у дверей пилотской кабины. Писателя поблизости не было (во всяком случае, я надеялся на это), и мне ничего не оставалось, как предложить ей что-нибудь выпить.

– Кока-колу со льдом пополам с водкой, – сказала она.

Я заказал стюардессе то, что она просила, плюс джин с тоником для себя.

– Твои вкусы сильно изменились. Как и ты сама, – заметил я.

– Жизнь заставила.

– Чем ты теперь занимаешься?

– Работаю. В «Пчеле Майя», – ответила Даша и испытывающе посмотрела на меня. О репутации этого фотомодельного агентства я был осведомлен достаточно хорошо. Принадлежало оно Богуславскому, и этим было все сказано.

– Кем?

– Эскорт-герлз. Никаких секс-услуг, сам понимаешь. Мы серьезная фирма, а не бордель.

Я сделал вид, что поверил ей. Когда-то в этом агентстве работала Валерия, она же Миледи. Забавно: путана в роли директора-попечителя института благородных девиц.

– Я сопровождаю респектабельных людей и, между прочим, пользуюсь большим спросом. Моя ставка превышает среднюю по агентству как минимум в три-пять раз.

В «Пчеле Майя» я нашел свою Анюту. Она тоже была эскорт-герлз.

– Рад за тебя.

– Правда?

По-видимому, она жаждала поддержики и, услышав от меня одобрительный отзыв, заметно приободрилась.

– Кто у вас там сейчас заправляет? Может, у нас есть общие знакомые?

– Миледи. Но она постоянно в отъезде.

Значит, все-таки она. Ей еще долго предстоит находиться в отъезде, подумал я. А если она вздумает вернуться, придется ей париться в местах не столь отдаленных. Хотя как знать. Если Богуславский пробьется во власть, ее ждет триумфальная встреча.

– Ты знал ее?

– Заочно. Общаться не приходилось, – соврал я, чтобы уйти от опасной темы.

– А теперь ты где?

– В «личке». Охраняю одну состоятельную даму. Охранял...

– Ты ее любовник?

Даша выказывала хорошее знание жизни и ничуть не стеснялась той прямолинейности, с какой это знание выплескивалось наружу. Я заметил за ней еще одну особенность: она разговаривала со мной на «ты», хотя раньше обращалась только по имени-отчеству. Что ж, можно было себя поздравить: в ее глазах я заметно помолодел.

– Ладно, не тушуйся, – вывела меня из затруднительного положения Даша, – мне это совсем неинтересно.

– Кстати, что слышно о твоем отце? – спросил я как бы невзначай.

– О каком отце? – насторожилась она. – Нет у меня никакого отца. О матери ты знаешь, ее убил какой-то маньяк... Я до самого последнего момента не подозревала, кто она мне. Потом нашла в ее личных вещах кое-какие письма, документы, фотографии... Она украла у меня мое детство. Но я ее ни в чем не виню...

Даша говорила мне что-то еще, сообщая какие-то подробности, касающиеся ее матери, а я думал, где тут правда, а где ложь, и не скрывается ли за всей этой словесной мишурой что-то более существенное, например связь с ее мафиозным папашей. Ведь кто-то предложил ей работу в «Пчелке», кто-то проталкивал ее наверх, обеспечивая ее безбедное существование заведомо завышенными гонорарами, кто-то проявлял заинтересованность в ее судьбе. Я знал, кто этот кто-то почти с абсолютной уверенностью, но знала ли об этом Даша, вот вопрос.

– В Непал ты тоже по работе или просто так, отдохнуть, развеяться? – спросил я, когда она закончила свой рассказ.

– И просто, и не просто. Мне надо сменить обстановку. Хочу забыть одного человека...

Она запнулась, не будучи уверена, стоит ли продолжать.

– Но это мои проблемы. Официально я сопровождаю Эрнста. Он должен написать книгу. И я, между прочим, буду в ней главной героиней. Ну, не главной, а одной из главных.

– Это он тебе так сказал?

– Он пишет по заданию нашего агентства. У нас есть соответствующее соглашение, где все оговорено, в том числе и мое участие. Сумму премиальных я разглашать не буду, но она немаленькая.

– О чем это вы так мило воркуете? – вмешался в наш разговор вынырнувший неизвестно откуда Эрнст. – Там уже разносят ужин – рассольник из гусиных потрохов, бифштекс на рашпере, разумеется, холодный или разогретый на электроплитке, э-э-э, котлеты в папильотах с мышками картофельными, что-то еще... А, миндаль жареный и торт королевы Изабеллы с чаем. Каково?