Леонид Влодавец - Фартовые ребята Страница 22

Потом намеревался в перерыве между часами второй пары к телефону сбегать — не успел. Перенес на следующий большой перерыв, но вспомнил, что к семинару не очень готов и стал расспрашивать ребят, врубаться в материал.

В общем, окончательно собрался звонить только после занятий. Но мимо университетских автоматов прошел — слишком уж народу много. Потопал к метро. Даже не потому, что хотел оттуда звонить, а просто собрался домой доехать, а уж оттуда потревожить господина профессора. Но, когда шел через вестибюль «Белорусской», опять поменял решение. Родители могли оказаться дома и прислушаться к разговору. К этому времени Никита четко решил, что ничего им не скажет, по крайней мере до того, как окончательно не разберется, во что вляпался. Соответственно, лучше было позвонить отсюда.

По дороге к автомату Никита полез в карман за визитной карточкой. Он уже вытащил из кармана этот прямоугольничек из мелованного картона, когда неожиданно кто-то толкнул его под локоть. Визитка выскользнула из пальцев, и какой-то воздушный поток подхватил ее, закружил и утащил далеко от Никиты. Странно, но в этот момент Никите (скорее с иронией, чем на полном серьезе) подумалось: «Перст Божий! Не хочет Господь, чтоб я на это предложение откликался! Есть уважительная причина не звонить — карточка потерялась».

Однако, когда он уже ступил на эскалатор, сзади его тронули за плечо. Никита обернулся. За спиной, на ступеньку выше его, стоял высокий, небритый, смугловатый мужик, возрастом явно за тридцать, а то и под сорок, одетый в серые неглаженые брючата, стоптанные и давно не чищенные черные ботинки, потертую и кое-где засаленную нейлоновую куртку «секонд-хэнд» грязно-серого цвета. Лицо его Ветрову кого-то напомнило, даже показалось явно знакомым. Правда, радоваться Никита не спешил. Знакомые бывают разные, а у Ветрова было много не самых приятных встреч по жизни, особенно за последние несколько лет. Между тем мужик смотрелся весьма похожим на чечика, а это не сулило дружеского разговора.

— Не вы потеряли? — спросил незнакомец, показывая Ветрову потерявшуюся визитку. Кавказского акцента в голосе не было, но зато этот товарищ был явно слегка поддат.

— Я потерял, — сказал Никита, потянувшись за визиткой, однако вежливый гражданин отодвинул от него карточку и произнес:

— Минуточку! Вы позволите мне этот телефончик списать?

Никита немного опешил. Он чего угодно ожидал, только не такой просьбы.

— А зачем вам? — спросил Ветров. — Вообще-то так делать нельзя. Человек дал свой телефон лично мне, а я его первому встречному передам?! Может, вы телефонный террорист или шантажист какой-нибудь?

— Извините, — несмотря на свою весьма непрезентабельную, полубомжовую внешность, грубый голос и алкогольный душок, гражданин говорил очень вежливо. — Я ведь мог просто подобрать карточку и ничего вам не сказать? Если б у меня был на уме телефонный террор, конечно.

«В логике не откажешь!» — отметил про себя Никита.

— Что у вас на уме — неизвестно, — заявил он вслух, — отдайте карточку, если скандала не хотите!

— Пожалуйста, — покладисто ответил незнакомец, вручая Ветрову визитку. — Я уже запомнил телефон. 752-34-19.

Никита забрал карточку, отвернулся от странного мужика и торопливо начал спускаться вниз. Заодно проверил карманы, хотя в них ничего особо ценного не лежало. Черт его знает, может, пока этот чухан зубы заговаривал, кто-нибудь сзади подберется. Но ключи от квартиры, студенческий проездной и пятьдесят копеек старыми деньгами сохранились в неприкосновенности.

Сбежав с эскалатора, Ветров поспешил поскорее запрыгнуть в вагон. Но когда примостился на сиденье, то чуть не выругался — небритый мужик уселся рядом. И явно не случайно. Пустых мест в вагоне было немало, а мужик, пройдя из одного конца вагона в другой, приземлился около Никиты. Чего этому гаду надо?

Идиотское положение! Дать ему в рыло, что ли? Но, во-первых, мужик пока не сделал ничего такого, чтоб эта акция выглядела правомерной. Во-вторых, в людном месте заводить мордобой рискованно, можно и в милицию угодить, а этого Никите, учитывая, что он в последние полгода вел себя не совсем безупречно, вовсе не хотелось. Наконец, в-третьих, мужик все-таки был поматерее Никиты, выше минимум на полголовы и скорее всего не стал бы при ударе по правой щеке подставлять левую.

Никита решил, что сделает самое простое: будет считать, что этого мужика как бы не существует. А потом выйдет на следующей остановке и дождется другого поезда.

Однако небритый вовсе не собирался тихо сидеть.

— Извините, — произнес он. — Наверно, я кажусь вам странным, но нам с вами необходимо поговорить…

Теперь Никите показалось, что это гражданин с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Но тот, не то догадавшись, не то прочитав Никитины мысли, заторопился:

— Я не педик и даже не псих, хотя всего полгода, как из дурки выписан. Просто та фамилия, имя и отчество, которые в карточке, мне очень хорошо знакомы. А самое главное — аббревиатура ЦТМО…

— Ну и что? — спросил Никита, стараясь не показать волнения. Ему по-прежнему хотелось, чтоб гражданин, полгода назад вышедший из дурдома, но не считающий себя психом, побыстрее свалил. Но вместе с тем он начал вызывать у Ветрова какой-то подсознательный интерес. — Вы хоть знаете, что эти буквы обозначают?

— Что сейчас обозначают, не знаю… — странно поморщившись, произнес незнакомец неуверенно. — Но раньше это называлось «Центр трансцендентных методов обучения».

Никитин интерес заметно возрос.

— Вы что, знакомы с профессором?

— Не знаю… — пробормотал бывший пациент дурки, и Никите подумалось, что его, наверно, рановато выписали. — С этим — нет, а с тем, что был раньше, — знаком. Ему недавно, 12 марта, исполнилось пятьдесят девять лет. Но выглядит намного моложе. Высокий, выше двух метров, очень мощный, борода с проседью, носит очки… Верно? Очень громко и раскатисто хохочет, любит острить. В гневе страшен.

Ветров, слава Богу, не сподобился пока увидеть профессора в гневе, но мог догадаться, что если такой дядя разбушуется, то шороху может наделать немалого. Тем не менее, придурочный мужик очень четко описал того типа, с которым Никита виделся у Булочки.

— Он и сейчас такой? — спросил незнакомец.

— Примерно такой, — кивнул Ветров. — А вы что, работали в ЦТМО?

— Кажется, да… Но не сейчас, — сказал этот человек со странностями. — Я в другом ЦТМО работал. А может, и нет… Все это очень по-дурацки звучит, но если я вам начну объяснять, то буду выглядеть совсем психом.

Никите, несмотря на то, что последние изречения незнакомца даже больше прежних попахивали дурдомом, стало совсем интересно. Даже не потому, что в этой, на первый взгляд, довольно бредовой фразе подсознательно ощущалась какая-то правда. Нет, просто Никита очень кстати вспомнил о том, что Сергей Сергеевич утверждал, будто сможет обучить его по полной университетской программе за несколько месяцев. Само собой, Ветрову не надо было быть крупным специалистом в области педагогики, чтобы догадаться — такое мероприятие требует колоссального перенапряжения мозга, если это вообще не шарлатанство и надуваловка. И не надо быть гением психиатрии, чтоб догадаться: от такого перенапряжения крыша может поехать запросто.

Может, гражданин, прицепившийся к Никите, тоже обучался у профессора Баринова? Сдал за полный курс вуза, а потом — в дурку попал… Ветрову захотелось кое-что спросить:

— Вы что, и обучались в ЦТМО?

— Нет, кажется… — помотал головой незнакомец. — А вы там учитесь? Там действительно чему-то учат?

— Не знаю, — честно ответил Никита. — И я там не учусь. Просто Сергей Сергеевич предложил мне ему позвонить на предмет возможной учебы.

— Ясно… — загадочно произнес собеседник. — Меня зовут Николай. А вас как?

— Никита, — поскольку Николай фамилии и отчества называть не стал, Ветров тоже представился только именем.

— Так вот, Никита. Вы господину профессору будете звонить?

— Наверно, немного подумаю сначала…

— Правильно. Прежде чем идти туда, надо обязательно подумать. Но если все-таки соберетесь позвонить, то найдите время как-нибудь спросить его о семье, ладно? О жене, детях, внуках, если они есть, конечно. А потом, если не лениво будет, расскажите мне. Не бойтесь, я никого похищать или шантажировать не буду. Встретимся в следующий понедельник, в это же время, на «Белорусской»-радиальной у телефонов. Согласны?

— Вы, случайно, не оперативник? — спросил Никита.

— Нет. Я никто. Можете даже сказать об этом Чудо-юде.

— Кому-кому?! — удивился Ветров.

— Баринову. У него кличка такая была… — В это время поезд притормозил, и таинственный Николай, словно бы спохватившись, быстро выскочил на перрон. Никита поглядел ему вслед через окно и увидел, что Николай перебежал на другую сторону станции. Как раз тогда, когда вагон, где сидел Ветров, покатил в туннель, на станцию подошел встречный поезд. Похоже, что Николай собирался в обратную сторону ехать. Либо он за разговором с Никитой свою остановку проехал, либо чего-то испугался. Например, того, что наболтал чего-то лишнего. Например, назвал добропорядочного профессора С. С. Баринова какой-то бандитской кликухой.