Леонид Влодавец - Фартовые ребята Страница 23

— Вы, случайно, не оперативник? — спросил Никита.

— Нет. Я никто. Можете даже сказать об этом Чудо-юде.

— Кому-кому?! — удивился Ветров.

— Баринову. У него кличка такая была… — В это время поезд притормозил, и таинственный Николай, словно бы спохватившись, быстро выскочил на перрон. Никита поглядел ему вслед через окно и увидел, что Николай перебежал на другую сторону станции. Как раз тогда, когда вагон, где сидел Ветров, покатил в туннель, на станцию подошел встречный поезд. Похоже, что Николай собирался в обратную сторону ехать. Либо он за разговором с Никитой свою остановку проехал, либо чего-то испугался. Например, того, что наболтал чего-то лишнего. Например, назвал добропорядочного профессора С. С. Баринова какой-то бандитской кликухой.

Особой неожиданности для Никиты это не представило. Он и раньше догадывался, что самый респектабельный человек, поддерживающий контакты со Светкой-Булочкой, не может считаться безукоризненно честным. Но вот появление этого странного Николая могло быть, в частности, какой-то проверкой. Например, этот самый профессор специально подослал лжепридурка, чтоб выяснить, насколько Никита способен соблюдать секреты. Больно быстро он запомнил телефон с карточки. И что-то типа задания подбросил — про семью Баринова узнать. Да еще и начал уверять, что, мол, никого из его родни похищать не собирается… Точно! Проверяют на откровенность. Стало быть, если Никита позвонит профессору и умолчит насчет появления Николая, то он человек неоткровенный и, очень может быть, опасный. А раз так, то его, может быть, и на этом свете нельзя оставлять, не то что в ЦТМО зачислять… Но неужели как-нибудь поумней придумать нельзя было? Кроме того, Никита ведь сам не навязывался в этот ЦТМО. Как, впрочем, и в любовники к Булочке. Скорее его и туда, и туда силком затаскивали. Так что подозревать в нем мента или чекиста господин Баринов вряд ли должен. Агентов эдак не внедряют. Впрочем, Никита не знал толком, как на самом деле это внедрение происходит, а господин по кличке Чудо-юдо, возможно, и знал.

Хотя Никита еще не один раз проходил мимо телефонов-автоматов, позвонить Сергею Сергеевичу он так и не решился. Доехал до дома, размышляя по дороге над всеми этими путаными проблемами.

Родителей не оказалось. Никита по этому случаю расхрабрился и все-таки набрал этот самый телефончик с визитной карточки.

Ответили очень быстро — и трех длинных гудков не пропикало.

— Баринов слушает, — басовито отозвался голос профессора.

— Это Никита Ветров. Вы просили позвонить…

— Рад слышать. Надо полагать, что вы намерены мое предложение принять?

— Да. Но мне надо еще кое-что вам сообщить…

— Хорошо. Вы обедали?

— Нет. Сейчас собирался перекусить.

— Очень кстати. Совсем недалеко от вас есть такой ресторанчик, называется «Пелагея». Наверно, минут за пятнадцать пешком дойдете. А я за это время постараюсь туда подъехать. До встречи!

Никита поначалу немного озадачился тем, что профессор так четко определил, откуда Никита звонит — он ведь Баринову ни адреса, ни телефона не давал. Но потом сообразил, что Сергей Сергеевич мог все координаты получить от Булочки, а определитель номеров — вещь и вовсе обыденная.

До «Пелагеи» Ветров не спеша дотопал даже меньше, чем за пятнадцать минут, но господин Баринов уже успел туда подъехать. Когда Никита приблизился к дверям ресторана и призадумался, надо ли туда заходить, сзади хлопнули дверцы скромной черной «Волги», из которой выбрался и распрямился во весь свой огромный рост сам господин профессор, а за ним два охранничка, тех же габаритов, что и их шеф, только с менее интеллектуальными мордами.

— Не робейте, Никита! — улыбнулся Баринов. — Проходите, проходите!

Ресторанный охранник-вышибала только глазами похлопал, потому что ему пришлось голову задирать, глядя на профессора и его секьюрити. Впрочем, он, видимо, уже знал, что это за визитеры, и не опасался, что они тут дебош устроят. И ослепительная блондинка, пышноволосая и пышнотелая, которая была то ли метрдотелем, то ли даже хозяйкой в этом заведении, самым наиприветливым образом улыбнулась Сергею Сергеевичу и сопроводила гостей через слабо заполненный в дневное время общий зал, вывела в какой-то коридорчик и отперла дверцу в небольшой кабинет, где был накрыт стол на три персоны. Это опять же немного удивило Никиту, потому что их-то пришло четверо. Но выяснилось, что за стол с Никитой и Сергеем Сергеевичем уселся только один бодигард. Второй встал у двери и контролировал ее, пока его коллега с большой скоростью метал в рот пищу. Потом быстро пожравший охранник подменил товарища и сторожил, до тех пор пока тот не поел. Затем тот, который ел первым вышел из кабинета, а вместо него пришел жевать парень значительно меньших габаритов — шофер.

Вся эта публика в течение всей беседы своего хозяина с Никитой как бы «отсутствовала присутствуя». Ни единого слова из их уст Ветров не услышал, ему даже показалось, будто они вообще глухонемые, хотя вряд ли таким можно было бы доверить службу по охране столь важной персоны.

А сам разговор получился лично для Никиты довольно занятным, несмотря на то, что обмен фразами происходил в промежутке между поглощением пищи. Смешно, наверно, но Ветров даже не очень запомнил, что именно ел, хотя, строго говоря, в ресторане был первый раз в жизни. И выпивки никакой не было, чтоб замутить память. Помнилось, что салат какой-то употребили, суп, похожий на солянку, жареное мясо с гарниром и мороженое на десерт. Но как и что называлось — Никита не записывал.

Итак, разговор начался с того, что Сергей Сергеевич предложил:

— Поскольку из вашего звонка, Никита, уже следует, что вы согласны, разговор о нашей дальнейшей совместной деятельности, наверно, можно перенести на потом. Гораздо интереснее то, что вы хотели мне сообщить.

Никита довольно подробно изложил свою беседу с загадочным типом по имени Николай. Упомянул и о том, что этот самый Николай попросил его поинтересоваться семейным положением Баринова, а также о том, что тот назвал профессора «Чудом-юдом». Ну и о том, что Николай назначил ему встречу через неделю, тоже рассказал.

— Все, что вы сообщили, очень интересно, — задумчиво произнес Сергей Сергеевич. — И очень приятно, что не стали об этом умалчивать. Потому что, умолчав, вы, возможно, поставили бы и меня и себя не в самое удобное положение. Говорите, он запомнил телефон с моей визитки? Тогда, надо думать, что он позвонит мне сам. Зачем же ему использовать вас как агента?

— У него, наверно, проще спросить… — пожал плечами Никита. — Тем более что он сказал, будто я могу сообщить вам насчет его поручения. Наверно, если б он хотел из меня осведомителя сделать, то не стал бы так говорить.

— Странная история, безусловно. То, что какой-то человек весьма потертого вида утверждает, будто был сотрудником ЦТМО и когда-то знал меня, причем дает близкое к оригиналу словесное описание, а также якобы случайно встречается с вами, выбивает из руки визитную карточку, навязывает знакомство и начинает сходу требовать от вас информацию — мной лично воспринимается двойственно. Вы, наверно, уже догадались, Никита, что я человек небедный, и мне, в отличие от пролетария, есть, что терять, кроме золотых цепей. Соответственно, я не могу не подозревать в вашем новом знакомце человека, который либо собирает обо мне информацию для каких-либо бандитов, либо для спецслужб. Наших или иностранных, неважно — мне они одинаково неприятны. С другой стороны, никакая спецслужба и даже никакие бандиты, кроме самых примитивов, не повели бы дело так бестолково. Вы со мной согласны, Никита?

— Я насчет того, как спецслужбы и бандиты дела ведут, не очень знаю… — осторожно сказал Ветров. — Только по детективам, разве что.

— Нет, — хмыкнул Сергей Сергеевич. — Вас я не подозреваю, можете успокоиться. О том, что вы собой представляете, я знаю гораздо лучше, чем вы сами, как это ни парадоксально звучит. Да будет вам известно, я приглашаю в ЦТМО отнюдь не всех и не каждого. И если я пригласил вас, то после основательной проверки и сопоставления различных данных. Именно поэтому я могу доверить вам работу с тем скромным товарищем, который так много обо мне знает. Единственное, что он, похоже, выдумал из головы, так это кличку. Никто и никогда меня не называл «Чудо-юдо». Даже в раннем детстве меня звали только «Барином», и никак иначе. Тем не менее все остальное — впечатляет. Тем более что в ЦТМО за все время его существования не было человека по имени Николай, который был бы похож на этого вашего знакомца. Конечно, память и меня может подвести, но скорее всего он назвался не настоящим именем. В общем, Никита, вы окажете мне большую услугу, если в следующий понедельник явитесь на «Белорусскую». Мы вас будем осторожно подстраховывать и постараемся как-нибудь незаметно запечатлеть этого молодца.