Валерий Горшков - Любой ценой Страница 22

О том, что сенсей погиб, Ярослав предпочитал не думать. Так было легче. Да и странное письмо без обратного адреса, полученное Светланой уже после прихода похоронки, оставляло надежду на лучшее. Охотник все больше склонялся к мысли, что, возможно, сумевший дать о себе короткую весточку Сомов был ошибочно обвинен в каком-то преступлении, осужден трибуналом, прошел через штрафной батальон и сейчас, после окончания войны, отбывает срок в лагере, без права переписки. В этом случае ждать его возвращения домой придется, возможно, еще не один год. Но все же это лучше, чем погибнуть, пропасть без вести и не вернуться уже никогда…

Однако не только спортивное оборудование интересовало Ярослава. Он отлично помнил, что в дальнем от двери левом углу сарая, под резиновым ковриком, возле скамейки со штангой, под настилом из досок находится подвал-тайник. Куда более просторный и вместительный, чем та крохотная щель с заглушкой, случайно обнаруженная Светой вместе с дневниками в стойке книжного стеллажа. Всегда готовый к любого рода неожиданностям и, видимо, в память о своей более чем бурной дальневосточной молодости профессор хранил там оружие. И вряд ли избавился от него, уходя на фронт…

Закрыв дверь сарая изнутри на крючок и для верности подперев ее грифом от штанги, Ярослав убрал с пола широкий резиновый лист, подцепив обломком ножовочного полотна, приподнял сколоченные вместе, тщательно подогнанные доски и открыл металлическую крышку люка. Из темноты в лицо ему пахнуло сыростью и затхлостью давно не имеющего доступа свежего воздуха тесного помещения. Охотник зажег фитиль керосиновой лампы, сделал пламя максимально ярким и аккуратно спустился вниз по крутым ступенькам деревянной лестницы. С почти не гнущимся коленом сделать это было не так легко и просто, как раньше, но, в общем, не слишком и трудно. Свыкся. Приспособился…

Тайник, как и предполагал Охотник, не был пуст. На полках у стены он обнаружил армейский вещмешок с комплектом новенькой полевой формы без погон, завернутые в мешок кирзовые сапоги и высокие, легкие и прочные туристические ботинки со шнуровкой их общего с сенсеем сорок третьего размера, два штык-ножа, знакомый самурайский меч сенсея, две пары нунчаков, пять сюрикенов – метательных «звездочек» ниндзя, обернутый промасленной бумагой пистолет Токарева, коробку с патронами к нему и большую жестяную банку из-под китайского зеленого чая. Внутри плотно закрытой на защелку жестянки нашлась внушительная пачка денег – скорее всего остатки изъятого им еще в 37-м у кокаинщика Ветра внушительного воровского капитала – и две сверкающие зелеными боками ручные гранаты. Это уже что-то…

Боекомплект не представлял для Ярослава интереса. А вот деньги – другое дело. Он сможет найти им достойное применение, сегодня же! Охотник облегчил толстую пачку ассигнаций примерно на треть, спрятал кредитки в нагрудный карман, закрыл коробку, взял нунчаки, два сюрикена и вылез наружу. Закрыл люк в полу, вновь сделав его невидимым для постороннего глаза, сюрикены положил на прибитую к стене полочку, накрыв пожелтевшей от старости газетой, а потом занял место перед зеркалом и впервые за последние семь месяцев стал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее крутить нунчаки, со свистом рассекая воздух и чувствуя, как по спине, от затылка к пояснице, медленно ползет приятная горячая волна.

Как же он соскучился по тренировкам, по этому сладкому гудению в мышцах и связках! Эх, если бы еще ноги слушались так же, как раньше, когда он, словно балерина из Мариинки, мог запросто держать возле уха или лба поднятую вдоль корпуса ногу и приземляться в поперечный шпагат после кувырка через голову!

Увлекшись упоительным вращением мелькающих в облупившемся зеркале, словно лопасти пропеллера, нунчаков, ритмично качающий корпусом Ярослав на какое-то неуловимое мгновение потерял коррдинацию, оступился – и тут же охнул, стиснул челюсти от молнией полыхнувшей в раненом колене острой боли. Остановив едва не ударившие по уху нунчаки, постоял немного, шумно дыша и выжидая, когда пульсирующая боль немного утихнет, затем, прихрамывая, подошел к скамейке, сел, как обычно вытянув раненую ногу, закатал штанину и, сдвинув брови, принялся разглядывать исполосованный глубокими розовыми шрамами коленный сустав, словно видел его впервые после операции. Точнее – после трех операций…

Больно-то как, господи. Словно спицу стальную в кость загнали и крутят, туда-сюда… А что если хирург прав? И вернуть подвижность невозможно? – в который уже раз спросил Охотника его внутренний голос.

Ерунда, тут же сам себе ответил Ярослав. Легендарному силачу Сандову врачи тоже говорили, что он до конца жизни будет хромать. А он не поверил. Уперся рогом и заставил проклятое колено работать, да еще как – всем соперникам на зависть…

Опустив штанину, вновь ставший хмурым, как туча, Охотник взял трость, поднялся, убрал подпиравший дверь сарая гриф от штанги обратно на стойки и вышел во двор…

Через два часа он уже ехал в Ленинград на пригородном поезде. Назад вернулся на автобусе, когда Света уже была дома и ждала его, то и дело поглядывая на блюдце с ломтиками черного хлеба и заботливо прикрытый ватным одеялом чугунок с тушенной в сметане картошкой. Когда Ярослав, открыв дверь, появился на пороге, она с визгом бросилась ему на шею и принялась целовать, да так жадно, что Охотник едва удержался на ногах, вовремя опершись спиной о дверной косяк. Когда радость встречи немного схлынула, Ярослав не без удовольствия достал из кармана крохотную коробочку, обтянутую вишневым бархатом, открыл и протянул ее Свете:

– Это тебе, любовь моя.

Внутри лежало изящное золотое колечко с маленьким, но зато самым настоящим голубым бриллиантом.

– Выходи за меня замуж, малыш, – тихо сказал Охотник и поразился своему собственному, дрогнувшему и севшему голосу.

Светлана, ошеломленная столь неожиданным и дорогим подарком, осторожно взяла коробочку, сняла с подушечки кольцо и примерила на безымянный палец. Кольцо пришлось точно впору.

– Славочка, милый! – дочь сенсея встала на цыпочки и поцеловала Охотника в губы. – Где ты его взял?! Это же… это…. Я даже боюсь подумать, сколько оно стоит!

– Ты не ответила, – мягко напомнил Ярослав. – Так ты выйдешь за меня?

– О, господи! Ну, конечно же – да, да и еще раз да!! Я согласна! Я с удовольствием выйду за тебя замуж!

– Отлично, – улыбнулся Ярослав, нежно прижимая к груди свою любимую и с упоением зарываясь лицом в ее волосы. – Мы поженимся сразу же после того, как я получу жилье и мы переедем в Ленинград. Голосов обещал в самый короткий срок подыскать мне комнату… Знаешь, я ему верю.

– А я верю тебе, – чуть слышно сказала Света. – Верю, что ты меня никогда не предашь, не бросишь и не обманешь. Ведь так?

– Чтоб я сдох, – Охотник шутливо поднял согнутую в локте правую руку.

– Нет уж, – вздохнула Света. – Лучше живи, Ярослав Корсак. Сто лет и три года. А я всегда и везде буду рядом с тобой. Что бы ни случилось.

Глава 10 Крест-накрест

На следующее утро Ярослав уехал на свое первое трехдневное дежурство на учебно-тренировочную базу ОСОАВИАХИМ в Ижоре. В группе находящихся там инструкторов, числом пятеро – настоящих спецов ратного дела, – его, боевого офицера-десантника, встретили тепло, по-мужски, как своего брата по оружию. На Охотника же его теперешние коллеги, все без исключения, с кем он познакомился в эту смену, произвели самое благоприятное впечатление. С первого взгляда, с первых слов поняв, что перед ним – настоящие «волки», Ярослав мысленно поаплодировал старику Голосову. Геннадий Александрович, безусловно, сумел собрать у себя в организации лучших из лучших. Таким инструкторским составом можно было запросто служить на какой-нибудь особо секретной базе подготовки действующей разведбригады, а не здесь, натаскивая выдернутых из-за школьной скамьи шестнадцатилетних мальчишек самым первым навыкам будущего защитника Отечества…

Трое суток на территории хорошо знакомого объекта пролетели для Охотника как одно мгновение. Вернувшись в Метелицу, Ярослав все свои первые выходные потратил на приведение в порядок «сарай-зала», как он в шутку окрестил их с сенсеем домашний спортивный уголок. После очередного дежурства, затянувшегося по личной просьбе Голосова вдвое больше обычного и этим немало поволновавшего Светлану, Охотник наконец-то приступил к тренировкам. Безоговорочно поверив вычитанным в книге рекомендациям великого Евгения Сандова, основное внимание уделяя не столько более привычной для бойца ниндзюцу работе по манекену и «груше», метанию ножа и сюрикена, владению нунчаками, шестом и мечом, сколько силовым атлетическим упражнениям для верхней части туловища.

Согласно теории великого атлета, разработанной им много лет назад, в человеческом теле все связано крест-накрест невидимыми энергетическими нитями и для того, чтобы восстановить работоспособность поврежденной мышцы или целой конечности, необходимо прежде всего активно тренировать противоположные мускулы. И только затем, добившись заметных результатов в росте силы и выносливости, осторожно и очень медленно начинать нагружать поврежденное место. Лишь в этом случае результат будет максимальным. То есть – если травмирована рука, начинай до изнеможения тренировать ноги. А если повреждено бедро, голень или колено – в течение как минимум двух месяцев сосредоточь внимание на тренировке плечевого пояса. Теория, что и говорить, на первый взгляд выглядела весьма спорно. Но факт оставался фактом: занимаясь именно по такой схеме, самому Сандову удалось не только вылечить изуродованное после падения с лошади колено, но впоследствии стать самым сильным человеком в мире на тот момент. Однако привычка все и всегда подвергать сомнению не давала Ярославу покоя. Поэтому, приступив к тренировкам с использованием рекомендованных Сандовым упражнений и снарядов, он попросил Свету принести ему из библиотеки все медицинские книги, какие только были, но главное – атлас анатомии человека. В рассчитанной на, мягко говоря, не слишком взыскательного читателя скромной библиотеке Морозово такой узкопрофильной литературы не нашлось. Пришлось после очередного дежурства пройтись по букинистическим магазинам центра Ленинграда и приобрести нужное там. Скрупулезно изучив пособия с не слишком аппетитными рисунками, предназначенные для студентов-медиков и специалистов, Ярослав не нашел там ничего, что хотя бы отдаленно подтверждало правильность теории Сандова об «энергетических нитях крест-накрест». Прочитай он эти книги до начала тренировок, возможно, был бы веский повод усомниться в правильности предположений великого атлета, но сейчас… Сейчас было уже, по большому счету, все равно. За три недели занятий с отягощениями Охотник втянулся, привык вновь ощущать упругость мускулов и гибкость суставов. Пусть пока еще только в верхней части тела. Забросив умные медицинские книги на верхний ярус стеллажа, он, с упорством мифического грека Сизифа, продолжал упражняться со штангой и гантелями, не забывая раз в неделю проводить и сугубо бойцовскую подготовку…