Фридрих Незнанский - Одержимость Страница 22

— Все прапоры так говорят. У них десять присказок на все случаи жизни. — Водитель взглянул на небо: — Хоть сегодня солнце вылезет, может, дорогу подсушит.

— Как же! — мстительно сказал Рыжий, представляя, как вечером опять пойдет мокрый снег, к утру схватится ледяной коркой и завтрашняя смена первого этажа, любимчик богов Леха Колпаков и кто-то второй, уже не суть важно кто, будут долбить ее ломами. — У Атлантов тоже перекур, — сказал он, запрокинув голову, и щелчком отправил окурок в водослив.

Часть вторая

— Вижу, все в сборе? — Воскобойников созвал совещание на 16.00 и сам прибыл минута в минуту. — Мельник погиб. Все уже в курсе?

— Слышали, — кивнул Заставнюк. — Сложно было не услышать, сегодня только об этом и разговоры.

Шеф, как всегда, не раздеваясь уселся на стол:

— Что творится в федерации, сами понимаете. В газетах уже говорят об эпидемии загадочных самоубийств. Это очень плохо. Очень. Но хуже всего для нас, что наше маленькое расследование придется максимально ускорить.

Все дружно кивнули.

— Константин Мельник — 26 лет, 7-й в рейтинге ФИДЕ. Вот как он играл: 6 января черными — проигрыш, 8-го белыми — ничья, 10-го черными — ничья, потом перерыв, смерть Болотникова, переговоры, возобновление турнира, 16-го белыми — проигрыш. 18 января, то есть вчера, Мельник также покончил с собой. Он, как и Болотников, выбросился с шестого этажа, из окна номера 612. Номер на том же этаже, что и номер Болотникова, в противоположном крыле. Это случилось также утром, но не в семь, а около восьми. Как и в первом случае, предсмертная записка отсутствует. Причина смерти — черепно-мозговая травма, вызванная падением.

Следствие по Мельнику, естественно, еще не закончилось, но фактами, опровергающими версию самоубийства, насколько мне известно, следствие не располагает.

Итак, два самоубийства подряд, погибли два международных гроссмейстера. Это плохо… Простите, я повторяюсь, но, честно говоря, просто голова идет кругом.

— Свидетелей опять нет? — спросил Гордеев.

— На этот раз есть. Как Мельник выбрасывался из окна, видел уборщик гостиницы, некто Алексей Колпаков. Но он, по заверениям следствия, испытал от увиденного сильнейший психический шок, так что на его показания вряд ли можно безоговорочно полагаться. И тем не менее завтра-послезавтра, когда он немного оправится, я думаю, можно будет с ним поговорить. Нет — значит, я достану протокол его допроса, и ограничимся этим. — Воскобойников сосредоточенно потер виски. — Так… По окружению Болотникова вы уже в курсе, просто я попрошу активизироваться. Теперь Мельник. Его тренер Мовсесян Вардан Георгиевич с ним больше десяти лет, завтра после одиннадцати он будет вас ждать в «Хилтоне», я уже договорился. Список родственников вот тут, в папке. — он похлопал ладонью по тонкому скоросшивателю. — Что еще?.. С Гончаровой вы еще не встречались?

Гордеев отрицательно мотнул головой.

— Тогда, думаю, целесообразно вам, Юрий Петрович и Евгения Леонидовна, начать с Гончаровой и Мовсесяном совместно. Если вопросов больше нет, я должен бежать.

Вопросов не было. Воскобойников испарился. Заставнюк, кряхтя, потянулся в своем кресле:

— По чайку или по домам?

— По чайку. — Брусникина по диагонали пробежала глазами список родственников Мельника и, передав его Гордееву, занялась чаем. — И зачем только Мельник взялся доигрывать? Отказался бы, был бы жив, наверное…

— Деньги, Женечка, — вздохнул Савелий Ильич, — исключительно ради призовых он согласился. Сколько в газетах его ругали! Пеняли, что, мол, теперь-то, конечно, он выиграет, что надо ему нового соперника искать, хотя причем тут соперник, я вообще не понимаю, матч же против компьютера и, собственно, ради проверки возможностей компьютера… Сразу же было ясно, что он пыжится из-за ICS.

— ICS? — переспросила Брусникина.

— International Chess School его имени. Интернет-школа международная, детская, которую он где-то год назад организовал на такие же призовые от турнира в Эмиратах. Он там размахнулся, какие-то стипендии начал раздавать, но все очень быстро закончилось и заглохло, видимо, те призовые кончились, а новых не получал. Кстати, — Заставнюк задумчиво поскреб затылок, — а когда Мельник выпрыгнул, грузовик тоже был?

— Какой грузовик? — возмутилась Брусникина. — Они же не из соседних номеров прыгали.

— И что? Оба вывалились во внутренний двор. Гостиница, насколько я помню, стоит буквой П, промежуток между ножками П достаточно узкий. если под окнами Мельника тоже есть служебный вход, значит, мог быть и грузовик.

Брусникина только развела руками:

— Ну, не знаю. Это вообще было бы что-то параноидальное. Впору было бы обвинить грузовик или его водителя.

— А что, сразу решились бы все наши проблемы, — усмехнулся старик в усы. — Грузовик — под суд, и дело с концом. Что скажете, Юрий Петрович?

— Ничего не скажу. — Гордеев пожал плечами. — В этом деле и без грузовика параноидального хватает. Они же не влюбленные? Не члены какой-нибудь секты? Мистика какая-то!..

— А вы в мистику не верите? — заинтересовалась Брусникина.

— Не верю. Но готов уже предположить, что оба гроссмейстера были подвергнуты какому-то гипнозу. И если так, то никакие это не самоубийства.

— А вам не приходило в голову, что и гипноза никакого не было? Что, если их обоих убили?

За противостоянием Бойкова в Манчестере, а после Болотникова и Мельника в Москве наблюдал известный противник таких соревнований выдающийся индийский шахматист Сатьянджит Бэй.

— Как бы ни проходила борьба в подобных поединках, результат остается неизменным. Видимо, это устраивает обе стороны — человек не теряет престиж, а компьютерные фирмы — объем продаж выпускаемой ими продукции. Конкретный матч откровенно разочаровал. Все — и любители, и профессионалы — ожидали куда более интересной борьбы. С другой стороны, слишком большое было напряжение, но на то и мировой резонанс, и совсем неплохие призовые деньги, верно? Может, будем считать подобные матчи не спортивным мероприятием, от результата которого зависит «судьба человечества», а, допустим, научным экспериментом? Который просто должен подтвердить: ни одна из сторон на сегодняшний день не имеет преимущества? Ха! Или тогда вообще не стоит играть последнюю партию при равном счете? В любом случае любители шахмат, с нетерпением ожидавшие настоящего спектакля, оказались обмануты в своих ожиданиях. Если это шоу, как объявляли организаторы перед началом, то большего провала трудно и представить. Можно быть уверенными, что в будущем внимания публики к новому разрекламированному матчу сильнейшего белкового шахматиста против искусственного интеллекта уже не будет. Нельзя раз за разом с предвкушением раскусывать «пустой орех». И в Манчестере — полный пшик. И русские надули нас со своим «Владимиром»…

— Господин Бэй, вы неоднократно выражали сожаление по поводу того, что «политика выше шахмат». Пожалуйста, расскажите поподробнее, что вы думаете о ситуации, сложившейся в шахматном мире.

— Насколько я помню, политика стала неотъемлемой частью шахмат с начала 90-х годов. Ныне ситуация напоминает типичный бардак, так больше продолжаться не может. Начать нужно с того, что любой гроссмейстер должен иметь возможность принять участие в розыгрыше звания чемпиона мира. Сейчас это прерогатива четырех — шести шахматистов, все остальные выведены за рамки цикла. За последнее время мы слышали очень много предложений, но видели мало конкретных дел. Теперь вообще соревнования с компьютером привлекают больше внимания, чем игра живых людей. Я привык к исчерпывающему анализу различных материалов и не могу сейчас с равнодушием смотреть на безумие, которое творится в шахматном мире. Речь идет о пресловутом компьютерном методе обучения шахматной игре. Уже много веков люди изучают истины шахмат. Но если раньше какой-нибудь мальчик, найдя на чердаке сборник шахматных партий с многолетним слоем пыли, мог впоследствии стать приличным мастером, так и не взяв в руки другой шахматной литературы до своего карьерного взлета (и это случалось, позвольте сказать, нередко), то в данный момент даже библиотека в тысячу книг при наличии десятка новейших компьютерных программ нечасто может служить признаком мастерства. В связи с этим в ожидании глобального переворота как результата действия прогресса возникает простой и в то же время сложный вопрос: а что, собственно, произошло?! Раньше, не имея таких обширных знаний в области теории, простые любители, посвящавшие игре какое-то время, желая во всем дойти до самой сути, исчерпывающим анализом даже немногих позиций становились в известной степени классными игроками и в дальнейшем расширяли свое тактическое и стратегическое понимание шахмат на практике, то есть играя с живыми людьми, такими же, как они, стремящимися докопаться до сути! А сейчас знание теории исчисляется немыслимым количеством находок и анализов. Но шахматисты не желают заново проникать в глубины и попросту заучивают уже полученные результаты: дебютные варианты, партии мастеров, типовые окончания и так далее. И здесь компьютер — самый короткий путь. Вы что, думаете достаточно пустым зазубриванием шаблонов свести величайшие шедевры к алгебраическим и геометрическим вычислениям, заключенным в 64 клетки шахматной доски?!