Евгений Иванов - Кавказский транзит Страница 23

— Я так понимаю, что Вы задолго до своей командировки начали подозревать Павленко? — наконец, спросил Парамонов.

— Конечно определенные сомнения были, но факты говорили сами за себя. — ответил Нарышкин, — Во-первых, кроме Павленко о нашем интересе к Акбулуту знать никто не мог. Во-вторых, по данным нашего источника, к Алине в школу приезжал пограничник в гражданской куртке без головного убора. Обычно такую форму одежды позволяют себе офицеры оперативного розыска. По данным «наружки» Алина Лебедь была проституткой, но давно отошла от дел и уже достаточно долго работает в школе. Ей уже за тридцать, поэтому знать ее мог только тот, кто мог общаться с ней много лет назад. Нынешний состав офицеров отдела оперативного розыска в основном молодые люди, которые заканчивал училища после развала Союза и застать ее в прежнем качестве не могли.

И, наконец, последнее. Когда мы вместе с прапорщиком Сосницким подъехали к буксиру, капитан спросил у него, знает ли его начальство о прибытии на причал. Видимо, кто-то из больших начальников заверил его, что, вернувшись на берег с нелегалом на борту, их никто встречать не будет. Если б вопрос решался на уровне начальника заставы, то капитан Коржов сделал бы все, чтобы я не попал туда именно в тот день и то время. А так получается, что вопрос решался на более высоком уровне.

— Да, но тогда это непростительный просчет со стороны Павленко. Как минимум, он мог дать команду Коржову, чтобы тот никого не посылал в тот день на причал.

— И тем самым привлек бы его внимание к этому месту и этому буксиру, — перебил его Нарышкин, — На самом деле, ему достаточно было выяснить, на какие участки будут выставляться наряды, и на каких объектах будут работать инспектора. В данном случае мое появление на пирсе они никак не могли предусмотреть.

— Логично, — согласился начальник, — но тогда возникает вопрос: Кого они перевозили, если за их перемещение через границу платят такие деньги.

— К сожалению, мы не знаем, какие суммы денег там фигурируют, — ответил на риторический вопрос Нарышкин.

— Я думаю не малые, — предположил Парамонов, — Давайте рассуждать так. Как капитан теплохода он и так получает неплохую зарплату, тем более от своего брата. Значит, сумма денег, которую он получает за переброску нелегала, должна многократно превышать его месячный доход, если он из этих средств еще платил Павленко и капитану рыбацкого буксира. Я лично не представляю за кого в Грузии можно отдавать такие деньги.

— Признаться, я тоже, — согласился с ним Юрий.

Он подошел к карте Мира, висевшей на стене в кабинете, и стал ее внимательно рассматривать. Тем временем, Парамонов сидел за столом спиной к Нарышкину и продолжал рассуждать в слух:

— Опять же непонятно. Зачем создавать такие сложности. Неужели нельзя было отправить их поездом или самолетом?

Тем временем он включил телевизор и с помощью пульта стал переключать каналы, пока не остановился на трансляции российских новостей. В это время комментатор ровным, хорошо поставленным голосом, рассказывал о результатах проверки инцидента, произошедшего в середине ноября 1999 года, когда российский вертолет Ми-8, якобы, произвел обстрел грузинского села Шатили. В завершение репортажа он зачитал заявление Российского Правительства о том, что правоохранительные органы Грузии, при поддержке Президента Э. Шеварднадзе и главы Совета безопасности Н. Саджая, создают благоприятные условия для перехода чеченских беженцев, боевиков, арабских наемников и главарей, так называемого, «ичкерийского сопротивления», через границу Грузии в Российскую Федерацию. А также, оказывают им содействие в легализации у себя в стране и дальнейшей переправке их в страны Европы и Ближнего Востока».

Парамонов выключил звук и, развернувшись к Нарышкину, удивленно произнес:

— Вы слышали это?

Нарышкин молча кивнул головой.

— Вот, Вам и ответы на все Ваши вопросы, — ответил он, возвращаясь к столу, — Как же я сам не догадался? — он с сожалением хлопнул себя ладонью по колену и продолжил, — Мне ведь говорил оперативный источник, что пресловутый Тушишвили, с которым он общался на судне, не понимает по-грузински. Зато на следующий день, по его словам, лично видел его на городском рынке, когда тот свободно разговаривал с каким-то кавказцем на непонятном ему языке.

Он вытащил из кармана сигареты и закурил.

— Теперь все становится на свои места, — выпустив дым, стал подводить итог своим рассуждениям Нарышкин, — Акбулут на своем судне перевозит в Украину главарей чеченских боевиков. Вылетать из Тбилиси в Украину по поддельным документам, тем более, не зная грузинского языка, для них очень рискованно. В аэропорту можно нарваться на первого встречного бдительного пограничника и любой вопрос к ним на грузинском языке, даст основания для их задержания. Паспорт моряка снимает массу проблем. Его легче оформить, да и пограничников в других портах не интересует на каком языке говорит его обладатель. Проехать автобусом или поездом в Украину через Россию для тоже очень опасно, их фотографии висят на стендах в каждом вокзале.

— Но для нахождения в Украине им же тоже нужны какие-то документы, — резонно заметил начальник.

— Здесь они могут пользоваться даже своими паспортами, тут же их никто не ищет.

— Но все равно, миграционная карточка должна быть.

— Миграционную карточку можно сделать в любом пункте пропуска за пятьдесят долларов, это вообще не проблема, — махнул рукой Нарышкин.

— Тогда дождемся майора Рыбакова. Он вчера был в Староазовском пункте пропуска, — может быть, там засветились ваши грузины.

— Теперь я в этом очень сомневаюсь, — ответил Нарышкин.

Не успел он закончить фразу, как в кабинет начальника зашел Рыбаков.

— Что за напряжение на лицах? — с улыбкой спросил, — Пришел приказ о нашем расформировании?

— Типун Вам на язык, — возмутился Парамонов, — лучше скажите, что накопали в пункте пропуска по интересующим нас лицам.

— Ничего, — сняв улыбку с лица, ответил Рыбаков, — по журналам учета интересующие вас грузины пункт пропуска «Староазовск» за прошедшие два месяца не пересекали. А что все-таки случилось? — вновь поинтересовался он.

— Юрий Александрович Вам на досуге расскажет, — Парамонов кивнул головой в сторону сидящего напротив Нарышкина, — Лучше скажите, а чеченцев много там зарегистрировано в этот период.

— Я не считал, — удивился Рыбаков такой смене заинтересованности, — Там, конечно, мелькали Бабаевы, Гумбатовы, Мамедовы, Хаджиновы, но кто из них чеченец, а кто татарин, в журнале не указывается.

— Да, час от часу не легче? — пространно произнес начальник и через несколько секунд обратился к Нарышкину, — Есть хоть какие-то предложения?

Юрий сцепил пальцы рук в замок, откинулся на спинку стула и, не долго подумав, ответил:

— План есть, но нужна помощь всего нашего отдела и технарей Управления…

Глава 17

Станислав Павленко лежал на диване и молча смотрел в потолок. Чувство тревоги не покидало его который день. Он уже знал, что военная контрразведка проявила интерес к морякам, списанным с теплохода «Беркен». От Петровича он узнал, что в последнем случае рыболовецкое судно с пассажиром на борту, встречал на берегу неизвестный мужчина в гражданской одежде. По внешнему описанию он сразу узнал в незнакомце Нарышкина. Чистая случайность помогла им тогда избежать задержания нелегала. К счастью самого Павленко, он пока не вызывал подозрений у контрразведчиков, но тучи над ним начинали постепенно сгущаться, и он это чувствовал. На последней встрече с Акбулутом, он высказал ему свои опасения, но тот его даже не стал слушать. Турок тогда очень жестко заявил, что деньги заплачены ему не только за прибытие нелегалов в Украину, но и за обратный путь. Поэтому доставить людей вновь на борт теплохода, это обязанность только Павленко и его не волнует, как он будет решать эту проблему. Отказаться от дальнейшего участия в этой игре Павленко не мог, он много лет знал Акбулута и прекрасно осознавал, что тот не простит ему этого. Продолжать дальнейшее сотрудничество с турком грозило Станиславу, как минимум увольнением со службы, и как максимум, возможным арестом. Теперь Павленко стал перед выбором, либо продолжать дальше оказывать помощь турку, либо закончить свою карьеру. При мысли о последнем варианте он невольно поморщился, затем встал с дивана, вытащил из тумбочки бутылку виски, полученной как-то от того же Акбулута, налил себе полный стакан и вновь вернулся на диван. По мере поглощения напитка, он немного успокоился, в памяти стали всплывать эпизоды прошлой жизни, тогда еще чистой, безоблачной, наполненной радужными надеждами и планами. Он вспомнил, как в далеком 1986 году он вместе со своим однокашником по высшей школе КГБ Женей Тоциным прибыли в этот город. Женю распределили в территориальные органы, а Станислав попал в оперативно-розыскной отдел Погранвойск. Он немного завидовал своему другу, го с другой стороны, служба в войсках ему была ближе. Реально Павленко не представлял себе службу в портовом городе. После окончания сельской средней школы, в тот же год его призвали служить в Пограничные войска на высокогорную заставу в Закавказье. Последующие пять лет учебы в Москве никак не сказались на его мироощущении, он продолжал по-прежнему оставаться сельским парнем и столица его пугала своим водоворотом жизни. Он и женился сразу после выпуска на односелчанке, потому как в столице просто боялся общаться с москвичками. Они казались ему недоступными, как звезды, и при знакомствах с ними он всегда очень стеснялся и замыкался в себе. Своего рода это был комплекс, который за период учебы в ВКШ он так и не смог перебороть. Поэтому распределение в Пограничные войска он воспринял с определенным облегчением. Привычная среда для него была дороже, чем социальный статус. Тем не менее, отношения с другом продолжали развиваться, но не так, как хотелось бы Станиславу. Они вместе активно работали по иностранцам с той лишь разницей, что Тоцин выступал разработчиком мероприятий, а Павленко своеобразным посредником между КГБ и пограничниками. Тем не менее, жизнь не стояла на месте. Со временем старший лейтенант Павленко получил двухкомнатную квартиру, у него родился сын. Но это внешнее благополучие оставалось только внешним. По службе Станиславу приходилось все чаще и чаще выполнять задачи, которые ставил ему командир части, к сожалению, не всегда четко представляющий особенности оперативной работы. В тоже время, Тоцин активно занимался разведкой с позиций контрразведки. Он был на хорошем счету у руководства, к тому времени ему уже поступило предложение продолжить образование в Краснознаменном институте им. Андропова, где готовили кадры для внешней разведки. Да и среди его окружения, появилось достаточно много интересных для того времени людей. Женя дружил с секретарями райкомов комсомола и партии, он был вхож в кабинеты директоров многих предприятий города, к нему тянулись появившиеся в то время кооператоры, которые, не опасаясь преследований периода застоя, позволяли себе сорить деньгами. Как правило, на банкетах их сопровождали женщины, своим видом подчеркивающие их достаток и благополучие. На одну из таких вечеринок Тоцин взял с собой Павленко. За столом Станислав случайно оказался рядом с незнакомой женщиной. Она была несколько старше его на вид, однако это не помешало ей произвести неизгладимое впечатление на соседа. Павленко смотрел на нее, как завороженный. Валерия, так звали женщину, имела невообразимо тонкую талию, которую подчеркивало короткое облегающее синее платье. Неестественно белая кожа в сочетании с карими глазами и густыми черными локонами, придавали ей какой-то южный колорит. Таких женщин Павленко видел только в итальянских фильмах и до селе считал, что в реальной жизни подобных не бывает. В этот вечер Павленко ничего не ел, боковым зрением он любовался, как при каждом ее вздохе томно поднимается ее манящая грудь. Он смотрел на ее профиль, стараясь ее запомнить чувственные губы, мохнатые длинные ресницы, напоминающие бабочек и аккуратный носик с небольшой горбинкой. Он ничего не мог с собой поделать. От женщины исходила такая аура, что Станислав рядом с ней чувствовал себя окаменевшим моллюском. Валерия при этом, не обращала на него никакого внимания, а если быть более точным, то она его просто не замечала. К концу вечера, когда на пустой желудок алкоголь ударил в голову и Станислав немного осмелел, он решил взять инициативу в свои руки. Во время очередного тоста, он налил даме шампанского и дотронулся рюмкой до ее бокала. Женщина удивленно посмотрела на соседа, снисходительно улыбнулась ему, и поставила бокал на стол. В это время за столом все уже говорили одновременно, не обращая друг на друга внимания. Этой ситуацией и решил воспользоваться Станислав. Он осторожно положил свою ладонь на колено женщине и стал ждать ее реакции. Валерия на секунду выпрямилась, затем, сделав глоток шампанского, сильно сдавила его руку и убрала со своей ноги. Далее, не поворачиваясь к нему лицом, она немного склонила голову в его сторону и тихо прошептала: