Майкл Утгер - Круглый болван Страница 23

– Добрый день, поприветствовал я его.

Его щель раздвинулась, показав мне остатки зубов в золотых коронках.

– Добрый день. Что-то жалобно гавкнуло.

Я посмотрел вниз и увидел крошечного белого шпица, который крутился у него под ногами.

– Тихо, Солли, не ругайся, – пригрозил ей хозяин, – вы не беспокойтесь, она не кусается. Доброе, безобидное существо.

– А чего мне беспокоиться? – ответил я, направляясь к своей двери.

– Вы наш новый жилец?

– Вы угадали.

– Значит, мы с вами соседи. Очень рад.

Я никакой радости не испытывал. Этот тип внушал доверия не больше, чем гремучая змея.

– Судя по тому, что на площадке только две квартиры, получается, что мы соседи.

Я открыл свою дверь.

– Очень интересно. Меня зовут Кросгроф.

– А меня Николе.

– Как интересно! Моего сына тоже зовут Николе. Очень хорошее имя.

– Не знаю. Очевидно, моему отцу оно тоже нравилось.

– Вы женаты, Николе?

– Нет. Одинок, как полярный волк.

– А мой сын женат. Я вдовец и живу одиноко. Значит, мы два одиноких соседа. Это интересно.

Мне показалось странным, что общипанный вдовец может снимать квартиру в этом районе и в таком доме.

Он словно прочел мои мысли.

– Раньше мы жили с сыном вместе, но когда он женился, то купил себе дом на берегу океана, а мне оставил эту квартиру. У меня хороший сын… Но, сами понимаете, молодая семья… Конечно, старик им в тягость. Правда, он заботится обо мне, и мы с Солли ни в чем не нуждаемся. Вы извините, я задерживаю вас, но, сами знаете, старики болтливы, особенно одинокие.

– Нет, вы не задержали меня. Просто я соблюдаю режим, и наступило время чистить зубы. Всех благ!

Я нырнул в квартиру и захлопнул дверь, оставив его с выражением лица, которое он бы, наверное, назвал задумчивым.

Я вошел в гостиную и замер в дверях. Моя квартира выглядела, как после побоища. Ковры задраны,ящики столов и шкафов выдвинуты, содержимое выброшено на пол. Плюш, которым была обита мебель, вспорот ножом, а пух устилал все пространство, будто по комнате прошелся снежный обвал. Я обошел все помещения, везде одна и та же картина.

Присев на уцелевший край кровати, я тупо уставился на голую стену, с которой были сброшены все копии «старых голландцев». Кто и что здесь искал, мне было совершенно неясно. Полиция во всяком случае подобного не устраивает, они достаточно ловкие ребята в таких делах. Грабители? Они тоже ну будут ворочать мебель, если не знают, что ищут. И потом, они обычно имеют представление, кого грабят. А кто и что может знать обо мне?

Я выскочил из квартиры и спустился вниз. Швейцар с черной щеткой на голове стоял, зевая, у дверей.

– Кто-нибудь ко мне приходил? – начал я прямо с лестницы.

Он вздрогнул от неожиданности и испуганно взглянул на меня.

– Нет, сэр. Я непременно сообщил бы вам об этом.

– Сколько жильцов живет в доме?

– Двенадцать.

– Вы хорошо их знаете?

– Разумеется, сэр.

– Посторонние могут попасть в дом?

– Без указания на этот счет владельца квартиры я никого не впускаю.

– Вы отлучаетесь со своего поста?

– Только когда завожу машину в гараж. Но в это время входная дверь закрывается автоматически.

– Может ли посторонний проникнуть в дом, чтобы вы его не заметили?

– Нет, сэр.

– А со стороны бульвара, через гараж?

– Ключ от гаража только у меня. Хозяева квартир, как вы уже успели заметить, не ставят машины в гараж самостоятельно. Этим занимаюсь я, и мне за это платят. А когда вы выезжаете из гаража, ворота за вами закрываются автоматически, так же, как здесь.

– Но ведь можно сделать второй ключ от гаража?

– Для этого, сэр, необходимо видеть оригинал, по крайней мере, чтобы сделать с него дубликат, а он не снимается с моей шеи даже когда я сплю, – обиженно проворчал сторож. – У вас что-нибудь не в порядке?

– Интересуюсь от скуки.

– Если у вас возникли подозрения, то необходимо вызвать полицию.

– Когда они возникнут, я так и сделаю.

Я круто развернулся и направился к лифту. Сколько ни ломал себе голову, так и не нашел ответа на вопрос: кому и что понадобилось у меня искать?

Рухнув на растерзанную кровать, я провалился в глубокий сон.

Я проснулся весь мокрый от пота. Сердце учащенно колотилось. Скинув ноги на пол, я долго сидел, уставясь в окно.

Всю ночь мне снилась Веда. Всю ночь она убегала от меня, я гнался за ней, звал ее, а она убегала все дальше и дальше. Мои ноги не слушались меня, я с трудом передвигал их, оставаясь при этом на месте.

Переведя дух, я пошел в ванную и умылся. Более двух часов заняла уборка помещения. Теперь я был не рад, что заимел столько комнат. Закончив, я позвонил в справочную и узнал телефон больницы «Благие намерения».

Писклявый женский голосок ответил:

– Регистратура. Слушаю вас.

– Простите, мисс, я хотел бы справиться о здоровье Марион Маршалл.

После того, как она мне в подробностях рассказала, как спит, что ест и какая температура у больной, я спросил:

– А могу я поговорить с ее сиделкой?

Голос мне ответил, что сиделка будет в четыре часа.

Меня это вполне устраивало, так как встреча с Дэзи Райн пока была преждевременна.

– И еще, мисс. Кто лечащий врач у Марион?

– Заведующий отделением доктор Фаррел.

– Благодарю вас. Я повесил трубку.

Часы на камине показывали десять утра. Я надел строгий костюм из темно-синего твида и спустился на лифте в гараж. Осмотрев все помещение гаража, я не нашел ни одной лазейки, кроме ворот. Каким же образом проникли в дом те, кто устроил у меня погром? Ничего не понимая, я сел в машину и выехал. Железные ворота сомкнулись. Оставив машину, я вернулся и осмотрел их. Гладкое железо, и никаких скважин. Сбоку на стене металлический ящик. Я раскрыл его и увидел панель с кнопкой, под которой стояла надпись «вызов». Рядом скважина для ключа. Чертовски витиеватый рисунок.

– Что-нибудь не так? – спросил голос за спиной.

Я обернулся. Передо мной стоял Лукино, мой новоиспеченный шофер. Поодаль переминался с ноги на ногу Бэн.

– Все в порядке, – ответил я.

– Какие будут указания?

Я вернулся к машине и сел на заднее сиденье, оставив дверцу открытой. Оба парня подошли ко мне и молча смотрели, как псы, ждущие костей.

– Вы, Бэн, – я ткнул пальцем в длинного, – узнайте адрес некой Марион Маршалл. Желательно также раздобыть фотографию этой женщины. Встретимся в полдень в баре «Пингвин» на шестой авеню. С вами все.

Бэн молча повернулся и ушел.

– Садитесь за руль, Лукино. Мама, вероятно, зовет вас просто Луки. Так короче и удобней.

Итальянец выполнил указание.

– Мы поедем в больницу «Благие намерения», это в пригороде. Вы…

– Я знаю, где эта больница.

Управлял машиной он лихо и в то же время без напряжения, прекрасно ориентируясь в лабиринтах города. Видать, они ловкие ребята. Вопросов не задают. Найти женщину и достать ее фотографию за полдня не простая штука Но это их забота. Главное – итог.

Больница «благие» или какие там еще «намерения», это я узнаю, – двухэтажное здание, вытянутое в длину чуть ли не на милю, напоминающее конюшню. Выкрашенное в зеленый цвет, оно сливается с сосновым бором, и это как-то скрадывает архитектурное уродство.

Луки остановился у ворот. Я вышел и минут десять блуждал, пока не нашел вход.

Запах больниц действует на меня угнетающе, а в этом приюте был еще какой-то дополнительный отвратительный и стойкий запах, вызывающий тошноту. Помещение, очевидно, не проветривалось со времен гражданской войны.

Сестры милосердия сновали туда-сюда и, что самое интересное, все были одеты в монашеские мешки. Прямо монастырь. Одна из монашек подошла ко мне и, видя мою растерянность, спросила:

– Вы пришли кого-то навестить?

– Да. Только не больного, а врача. Я хотел бы повидать доктора Фаррела.

Она невинно смотрела на меня глазами, в которых было написано крупным шрифтом: «Постель».

– Я вас провожу, мистер. – Она опустила глаза, которые выдавали все ее тайные желания.

Мы миновали несколько узких, плохо освещенных коридоров с бесконечным количеством дверей по обеим сторонам, пока не достигли той, которая нужна. Прибитая табличка «Доктор Фаррел» убедила меня в этом.

– Как о вас доложить, мистер? – спросила моя провожатая.

– Доктор Дэйтлон. Он, должно быть, слышал обо мне.

– Подождите секундочку. – Она улыбнулась и скрылась за дверью.

Из– за угла появились еще две святоши. Они везли каталку, на которой кто-то лежал, закрытый с головой белой простыней. Мне пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить их. Когда они поравнялись со мной, мне в лицо ударил жуткий терпкий запах. Я задержал дыхание, испугавшись, что меня может стошнить. Взглянув им вслед, я увидел длинную черную косу, свисавшую до пола из-под простыни. Кожа моя покрылась изморозью. Траурный кортеж свернул за угол, и я выдохнул воздух.

Дверь открылась, вышла моя благодетельница.