Александр Афанасьев - Одесса на кону Страница 25

В этот день к мирно работающей «Нью-Йоркской уличной пицце» подрулили три бронированных «Спартана»[31], на одном из которых был даже пулемет. Из «Спартанов» выгрузились бойцы в камуфляже Crye с навороченными автоматами и зашли в заведение. Через минуту они появились, таща какого-то мужика лет сорока с чем-то в британском мультикаме без шевронов и знаков различия. Повалив на землю, они начали пинать его ногами. Следом выскочили несколько мужчин и женщин, в форме и гражданском, волонтеры и, возможно, побратимы.

Один из бойцов, на шевроне которого значилось «Центр А СБУ Украины», многозначительно щелкнул предохранителем автомата.

– Стоять, где стоите!

Несколько человек, каждый из которых сражался за Украину или, по крайней мере, думал, что сражается за Украину, с ненавистью смотрели друг на друга. Еще два года назад это и представить было нельзя, чтобы эсбэушники вытащили авторитетного полевика, генерал-лейтенанта, из кафе и начали катать по земле ногами. Но сейчас был не 2014-й, а 2016-й, и изменилось за эти два года очень многое…

Попинав мужика минуты две, бойцы «Альфы» подняли его и втолкнули в один из «Спартанов». Там сидел человек, который несколько дней назад прилетал в Одесскую область пограничным бортом. Он сидел, читал что-то в своем планшете и курил, сбрасывая пепел прямо на пол. Дым от сигареты был легким, вкусным…

– За что? – спросил мужик в камуфляже и сплюнул слюну вместе с кровью. В это трудно было поверить, но он был генералом украинской армии. Правда, в теневых раскладах была своя иерархия, отличная от официальной.

– Что, б…, творят в Одессе твои люди, Пиво? Они совсем ох…и?

– Вы о чем, Виктор Владимирович?

Генерал СБУ Виктор Малик затушил сигарету о камуфляж генерала Пивовара.

– Только не надо мне порожняк прогонять. Я тебе не комиссия по люстрации. Думаешь, я не знаю, что это Лео и его отморозки напали на Стрельца на полигоне и забрали комплексы? И это не считая косяка со стрельбой в порту.

– Да вы что, Виктор Владимирович! Лео такого не мог…

– Заглохни!

– …

– Если это не они, то кто?

– Там была русская группа! Это они забрали комплексы! Спецназ ГРУ! Они в Приднестровье ушли!

– Значит, еще больше виноват. Одесса на тебе была, Пиво, а у тебя там, получается, спецназ ГРУ пешком расхаживает. Это как понимать? Знаешь, я на какие бабки из-за тебя попал? – Генерал Малик немного успокоился. – Что за спецназ ГРУ?

– Сейчас…

Пивовар достал айфон, прокрутил изображения.

– Вот они. Вот этот – типа швед, то есть русский, но со шведским паспортом. Типа от полицейской миссии ЕС работает. Мы его припугнуть пытались, но он, с…а, не пугается. А вот этот – работает под крышей консульства, открыто.

– Припугнуть пытались…

– Пан генерал, был же приказ – европейцев не трогать.

– Дай сюда…

Генерал Малик перекачал изображения к себе на планшет, вернул айфон владельцу.

– Короче, так это или нет, но ты попал по-любому. Там представитель поставщика был, он сейчас мертв. Все наши проблемы никого не е…т.

– …

– Короче, передашь мне два. Разрулю.

– Виктор Владимирович, без штанов оставляете.

– Не п…и, – повторил генерал СБУ, – думаешь, я не знаю, сколько вы на зоне разграничения заробляете? Жрачка, курево, бухло, наркота, уголь. Людей на запчасти разбираете. Два – это еще по-божески за такой косяк. Если не разрулить, они и на том свете тебя достанут. Это же гонконгская мафия…

– …

– Да и к тому же стряхнуть с Лео и его упырей за такой косяк тоже не помешает, но это уже твои дела, я в них не лезу. Короче, працюй. И чтоб такого больше не было. Просекаешь?

– Да, Виктор Владимирович…

– Все, вали. Свободен.

Когда три «Спартана» вырулили обратно на трассу, генерал Пивовар проводил их взглядом, полным злобы. Затем, нехорошо усмехнувшись, достал телефон, не айфон, а другой, дешевый, изъятый у сепаров. По памяти набрал номер.

– Три «Спарты», идут на Ягодное, цель во второй. Встречайте…

&&&

Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел…

Генерал-лейтенант збройных сил Украины Геннадий Пивовар до войны, точнее, до АТО, был типичным советским, нет, постсоветским офицером. Он окончил военное училище (еще то, Рязанское), служил, поднимался по ступеням служебной лестницы, был неплохим офицером, но не отличным. Отличного сожрало бы начальство, усмотрев в нем угрозу для себя. Армия потихоньку разлагалась, превращаясь из мощнейшей армии Европы (после российской) с тремя общевойсковыми армиями, стратегическими бомбардировщиками, включая «Ту-160» «Белый лебедь», третьим по величине ядерным арсеналом и достроенным на 70 % атомным ударным авианосцем на стапелях в нечто непотребное. Авианосец отдали достраивать в Китай за 20, что ли, миллионов долларов (по цене лома), второй, корпус которого был заложен, разрезали на месте ради контракта на строительство контейнеровозов из Америки, который так и не пришел, как только разрезали. «Белые лебеди» отдали за долги за газ, ядерный арсенал – за Будапештский меморандум. Стратегическими складами – а Украина была тылом европейской группировки войск – торговали все, кому не лень, и со всеми, у кого были деньги. Периодически вспыхивали скандалы… Йемен… Африка… Афганистан. Престиж военной службы постепенно сходил на нет, а к сытым нулевым офицеры таксовали, чтобы обеспечить прибавку к скудному жалованью, а кто-то из фанатов за свои деньги покупал новый парашют. Довоенная украинская армия жила по правилам курятника: клюй ближнего, гадь на нижнего, смотри в задницу высшему. Так и вся Украина жила. Но АТО изменила все.

АТО – грязная война, устроенная на своей территории, против своего народа в результате серии грязных внешних и внутренних провокаций и разборок. Война, которую никто так и не назвал войной. Война, которую вело тяжелобольное общество и полностью сгнившая власть. Война, которую две трети общества просто не замечало и пыталось жить «как обычно». Война, сочетавшая патриотическую риторику и грязную ложь, героизм отдельных солдат и подразделений и цинизм, продажность остальных. Война, на которой поднялись очень многие…

Война продажно начиналась, продажно велась и продажно закончилась. События весны 2014 года должны были стать материалом для десятков, если не сотен уголовных дел, но так и не стали. Где глупость, а где предательство? Что происходило в Харькове и в Донецке в последние дни февраля? Почему действующего на тот момент президента Украины Януковича не выпускали из Донецка, вплоть до блокирования самолета погранцами, но потом выпустили из Крыма, и с кем Янукович летал встречаться на вертолете? Какое к этому отношение имеют три брата-акробата: один – известный политик, бывший спикер Рады, второй – начальник госпогранслужбы, третий – командовал на тот момент всеми войсками на юге? Это их комбинация или кого-то еще? А почему Рада первым своим голосованием приняла закон, ущемляющий права русского языка, – больше решать было нечего при сбежавшем президенте и разбежавшейся партии власти?

А кто и как договаривался по Крыму? Кто и зачем ездил в Донецк и Луганск весной – в то время, когда делегация Верховной рады вполне могла проехать до центра Донецка или Луганска? Как договаривался Ходаковский, бывший «альфовец», с другими «альфовцами», действующими? И почему вместо того, чтобы худо-бедно, но договориться, – началась АТО? Антитеррористическая операция. С грохотом «Ураганов» и сбитым «Боингом».

И когда все это началось?

После первого Минска?

Наступала зима. Надо было чем-то отапливаться на Западе и что-то есть на Востоке. Пошли поезда. Потом – срыв первого Минска, страшные бои за аэропорт, падение Дебальцева и второй Минск…

Там уже не стеснялись.

Вряд ли решение о «блокаде Донбасса» было случайным. И вряд ли – умышленным. Это была непередаваемая смесь глупости одних и злого умысла других. Одни призывали «хоть что-то сделать с Донбассом», «зачем мы торгуем с врагом». Вторые обладали отточенным за годы умением делать деньги на всем, на любом законе. А тут…

Вот представьте себе, вы – лейтенант, и с вами 20 человек. Вас выбросили на блоке и оставили одних на передовой. Вокруг – враждебное население, часть ваших бойцов – насильно мобилизованные, которые воевать не хотят, часть – с уголовным прошлым. Никакой поддержки нет, даже кормить не кормят.

Сначала вы остановите одну машину и расскажете о своей беде. И вам дадут – с одной машины хлеба, с другой – пару мешков макарон или риса. Потом вторую. Потом уже потребуете. И не жратвы, а денег.

Потом вы начнете на эти деньги закупать продукты у местных, среди которых будут и боевики. Потом до вас дойдет: все, что происходит вокруг, – не священная война, а один большой хапок. И «боевики» – это обычные мирные жители. И после того, как вы вернетесь с войны, вам помогать никто не будет, и работа вас тоже не ждет.