Владимир Макарычев - Тайна острова Матуа Страница 25

Не обращая внимания на дикую боль в руке, Андрей громко произнес:

— Справа пять, подводные камни. Дистанция пятнадцать метров!

Расчет его глазомера, как всегда, оказался точен. Командир знал такую способность Смирнова, поэтому без всякой проверки повторил в виде приказа рулевому полученные данные:

— Лево руля, отводи! — При этом со звуком церковного колокола переключил ручку машинного телеграфа с малого на средний ход.

— Ну, сейчас пойдем как по рельсам, — извиняющимся голосом проговорил штурман. Понял ошибку своего счисления — не сумел точно определить поправку на скорость штормового ветра.

Через полминуты корабль вползал на относительно спокойную поверхность бухты. Но и она производила тяжелое впечатление на команду корабля, напоминая заполненную водою громадную воронку от гигантского взрыва. Крутые склоны усиливали устрашающее впечатление.

Отдали якорь. Длина якорь-цепи выбралась полностью, на 250 метров, что само по себе вызвало удивление у всех собравшихся на ходовом мостике.

— Ха, кальдера! — восхищенно сказал штурман и удалился с рубки с видом профессора, пренебрегающего тупостью студентов.

Вахтенная смена с недоумением переглянулась, а Куринов со смехом пояснил:

— Геологи кальдерой называют огромную воронку, образовавшуюся от провала вершины вулкана. Диаметр ее может достигать пятидесяти километров. — Не вдаваясь в дальнейшие подробности, скомандовал вахтенному офицеру: — Объявите приборку. Для спецгруппы спустить шлюпку с правого борта.

Баранов уже транслировал по отсекам:

— Вахтенной службе заступить по якорному, личному составу приступить к малой приборке.

Время показывало пять утра. Только тогда Куринов позволил себе дать волю чувствам и обнял все это время рядом стоящего Смирнова со словами благодарности: «Спасибо, сынок!»

Андрей ответил сухими потрескавшимися губами так, что его шепот услышал один лишь командир: «Служу России!»

Поврежденная рука сильно ныла, и ему казалось, от постоянной боли пропадает голос. Уже все тело становилось объектом мучительной пытки, когда подошел незнакомый мужчина и нашептал ему абракадабру незнакомых слов. Облегчение наступило тут же, боль неожиданно исчезла. Андрей осторожно сжал пальцы и повел правым плечом, боясь возвращения боли. Рука легко двигалась, не причиняя неудобств. А пожилой «доктор», неизвестно как оказавшийся рядом с ним, с доброй улыбкой проговорил:

— Битая посуда два века живет.

Неожиданным спасителем был профессор Воронин, заговором и своими руками вправивший вывернутый плечевой сустав моряка.

Говорят, от трагического до смешного один шаг.

Не успел Куринов перешагнуть комингс своего командного пункта, как нос к носу столкнулся с капитан-лейтенантом Папутой. Начальник химической службы корабля шел напролом, не обращая ни на кого внимания, с протянутой рукой. Не замечая командира, прижал его к переборке и грузно взошел на ходовой мостик. Именно взошел, как царь идет к своему трону. Упершись рукой со стаканом в командирское кресло, заскулил:

— Товарищ командир, оградите меня от механика. Если он не вернет прямо сейчас, выброшусь за борт! — И, обведя окружающих офицеров безумным взглядом, подтвердил угрозу: — Не шшу-чу!

Неуклюжее тело, на котором плохо сидела форма, хотя он и следил за ее чистотой, жесткие полуседые волосы, некрасивое в оспинках костистое лицо тлело от страданий и внутренней боли.

Только тогда обратили внимание на стоящего у входа в рубку виновато улыбающегося механика.

Командир к нему и обратился за разъяснением, а Папута, согнув руку со стаканом, умоляюще смотрел на единственного человека после своего проповедника, которого уважал и боялся. На командира корабля.

Механик, не зная, как себя вести — шутить или быть серьезным, тоже смотрел на командира. Бежали секунды, а командир и присутствующие на мостике ждали объяснений. Механику ничего не оставалось, как объяснить ситуацию:

— Капитан-лейтенант всю ночь бродил по низам, спрашивая о каком-то привидении. Ему, мол, сказал сам Проповедник! В море, в боевой обстановке офицер ищет незнамо как и зачем пробравшегося на наш корабль незнакомца. Странно, да и расхолаживает своим поведением моряков. Они чего про нас, офицеров, подумают: «лазят тут по кораблю, да привидений ищут, сумасшедшие». Надоело мне такое терпеть, в наказание спер из его каюты портрет Проповедника. Проучить, да и подшутить!

— Ха! — восхищенно воскликнул штурман.

— Да, — плаксиво добавил Папута, — заместо портрета поставил стакан спирта!

— Ха! — опять воскликнул штурман.

После сказанного окружающие вздохнули с облегчением, а Куринов улыбнулся. Штурман языком провел по обветренным губам. Его вдруг стала мучить жажда. То же самое, поочередно, проделали все присутствующие.

— Механик, верни ему портрет. А кто тебя научил так поступить? — наконец задал интересующий всех вопрос Куринов.

— Товарищ командир, капитан-лейтенант Баранов посоветовал, как от приведений избавиться, — добродушно заложил товарища механик.

— Твоя очередь оправдываться, боец невидимого фронта, — повернулся командир к Николаю.

— Так в старину было принято, — почесывая за ухом, с нескрываемым удовольствием начал Баранов, — водку ставили от привидения, а наливать стакан должен обязательно лысый. Боится, значит, товарищ командир, нечистая сила лысых. А лысый на корабле у нас один, известно кто!

Раскатистый хохот перебил шум моря, Папута, получив от механика искомый портрет, тоже заулыбался во все оспенное лицо.

— Забери ты его старшиной в шлюпку, — строго приказал Куринов Баранову, который по аварийному расписанию являлся командиром плавсредства, — пускай в море проветрится.

Папута благодарно закивал. После ночной телепортации с Проповедником он считал необходимым любым путем попасть на берег. Давно знал, на этом самом острове хранятся перевезенные с Ливадийской горы религиозные сокровища их секты.

— Что делать с водкой? — растерянно спросил старпом Чугунов, главный поборник трезвого образа корабельной жизни.

Папута держал стакан, не зная, куда его поставить.

— Да за борт, товарищ командир, в нем же нечистая сила находится, — подсказал Баранов. — Хотя, может, кто и решится выпить?

От таких слов все попятились.

Куринов решительно забрал стакан с водкой из холодной руки Папуты и выплеснул содержимое через открытый иллюминатор в море. Раздалось одобрительное хлопанье в ладоши.

— Не в цирке, — зыкнул командир, взявшись обеими руками за медные перила, перепрыгнул комингс и скрылся внизу.

13

Дрек[28] отдан, и шлюпка, табаня, продвигалась к берегу кормой, чтобы высадить группу спецназовцев.

Старшина шлюпки отдавал последние приказания гребцам, а ее командир, капитан-лейтенант Баранов, наблюдал с бака за окружающей обстановкой. До берега оставалось метра два, как волшебная сила заставила его обернуться назад, в сторону моря. Одинокая волна, по высоте равная длине яла, медленно надвигалась на их спины, готовая вот-вот со всей мощи швырнуть деревянное суденышко о прибрежные камни. Увиденное не успело напугать благодаря выработанному за годы службы чувству хладнокровия и пренебрежения смертью.

— Выбирать дрек, вёсла, вёсла на воду, навались! — не растерялся Николай.

Гребцы лениво, но уверенно направили корму навстречу «волне-убийце», резко дав ход назад. Повезло. Прилично качнуло, но без ударов о грунт и заливаний шлюпки. Правда, один из сержантов спецгруппы повредил ногу тяжелым водолазным снаряжением. Как раз в момент наката волны. Такие чудеса встречаются на море, когда неожиданно, в тихую погоду, появляется огромная волна и бесшумно пожирает всех на своем пути.

Уже на берегу Николай перехватил укоризненный взгляд Сафронова, брошенный на морпеха, и предложил:

— Товарищ подполковник, почему бы мне не заменить? Я на всякий случай не только корочки по дайвингу имею, но и профессиональные водолазные.

— У нас нет другого выхода, каждый человек на счету. — Сафронов сомневался недолго. — Раненого оставляем на берегу в качестве связного. Забирай акваланг, Николай.

Баранов, исполняя обязанности старшего над корабельной группой, отдал и свое распоряжение:

— Команде держать зрительную связь с кораблем посредством флажного семафора. — Посмотрев выразительно на Андрея Смирнова, он обратился к Сафронову: — Радиосвязь запрещена, но есть визуальная. Давайте возьмем с собой сигнальщика?

Андрей и в этот раз испытывал судьбу. Напросился в шлюпочную команду по собственной инициативе. Баранов, после ночного происшествия и совершенного им поступка, не мог ему отказать, а сейчас просто хотел поощрить моряка своеобразным сходом на берег.