Вражье логово - Александр Александрович Тамоников Страница 25

– Так ты, получается, с ней из-за этого разбежался? А не из-за того, что она чай заваривать не умела.

– В том-то и дело, друг мой. Готовить-то ладно, научилась бы, она девка способная. А вот на мужиков падкая была. Я сначала думал, что она на их деньги зарится, да Маришке плевать, богатый или бедный. Главное – ей приглянулся, а все остальное побоку.

– Да, бабы – странный народ, – покачал головой Рябцев.

– Так что, может, и подружка твоего Коли из той же породы.

– Может. Я ее видел только пару раз, и то – мельком.

Андрей хотел еще что-то сказать или спросить, но его прервал парень в запыленном пиджаке и с лицом в оспинах, который подошел к их столику.

– Здорово, Полулях, – сказал он, повернувшись к усачу.

– Ну здравствуй, Петенька, – кивнул мужчина. – Что, никак из кутузки?

– Оттудова. У тебя пары монет не будет? А то голова как чугунная.

– Держи. – Мужчина извлек из кармана немного мелочи.

Василий про себя усмехнулся. Сегодня Андрей явно при деньгах, хотя наверняка не при больших. Однако пока обходится пивом, а не чем-то покрепче или поприличнее. Вслух офицер спросил:

– А почему Полулях?

– Да так меня зовут здесь. Я же рассказывал, что папаня мой – из местных. Литовец. Ну а раз матушка русская, стало быть, я только наполовину литовец. Полулях, значит.

– Ясно.

– А вот Петя, ну, который подходил, местный. На самом деле он Петер.

– То есть лях, – улыбнулся капитан.

– Он самый.

– По-русски хорошо говорит.

– Так он последнюю отсидку провел в русской тюрьме. Вот там и научился нашим словам. Точнее, его научили.

В этот момент парень вернулся к ним, словно почуял или услышал, что о нем говорят. Он сел на скамью рядом с Андреем. Судя по его кружке, треть он отпил прямо у стойки либо по пути к ним.

– Спасибо, – сказал он.

– Да не за что, Петенька. Ты ведь меня тоже выручал.

– Было дело. – Петер перевел взгляд на Рябцева. – А ты кто будешь?

– Вася, – кратко представился офицер.

– Не отсюда?

Василий помотал головой.

– А откуда?

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– Понял, – кивнул парень и сделал еще пару больших глотков пива. – Ох.

– За что влетел-то? – спросил капитан.

– А, за ерунду, – отмахнулся Петер. – Одному фраерку по харе вмазал, ну меня легавые и приголубили.

– По пьяни, что ли?

– Ну да. Хорошо хоть, прогулять все успел, им ничего не досталось.

– Да, это было бы обидно, – согласился Андрей.

– О чем толковали? – поинтересовался Петер.

– О всяком, – усмехнулся Рябцев. – В основном о бабах.

– А о чем еще говорить, как не о них? Я вон тоже вчера думал к одной заглянуть, так не успел. Хотя… – Петер потер кончик носа. – Наверно, так и так бы не попал. Денежки прогулял, нажрался. Не ходок я вчера был.

– Да успеешь, Петя, – заметил усач. – Чай, не последний день по белу свету ходишь.

– Ты прав. Ну, тогда за женщин! – Литовец поднял кружку.

Василий допил остатки и сказал:

– Возьму еще.

Дальше разговор пошел оживленнее. Поболтали о знакомых, родственниках, делах прошлых. Капитан старался говорить ни о чем. Но опасные темы благополучно миновали, и речь вновь зашла о женщинах.

– Вон, – кивнул Полулях, закуривая неизвестно какую по счету папиросу, – у Васиного дружка артистка в полюбовницах ходит.

– Из местных, что ли? – усмехнулся Петер.

– Вроде да, – ответил Рябцев. – Я ее толком-то и не знаю.

– А как зовут?

– А пес ее знает. Я же говорил, видел ее от силы раза два. А может, и один. В местном ДК вроде околачивается.

– А как выглядит?

– Ты что, всех местных артистов знаешь? – хмыкнул Василий.

Литовец кивнул.

– Было дело, общался с ними. На паре их пьянок побывал.

– Ну, эта вроде такая высокая, белобрысая, худая. С косичкой ходит.

– А, понял. Это Рута. Но она не артистка. Так, иногда участвует в самодеятельности, вроде даже поет. Она кассиром работает в местном культурном доме.

– В Доме культуры, – машинально поправил офицер.

– Ну да.

– Надо же, а я-то думал… Даже маленько позавидовал Кольке, мол, артистку себе отхватил.

– Ну, может, она когда-нибудь и станет артисткой. Ты про Витаса Варнаса слышал?

– Так, мельком, – осторожно и вместе с тем нарочито небрежно ответил капитан. – Вроде он тут по лесам шухерится.

– Так и есть. Этот Витас в юности с Рутой романчик крутил. Уговаривал ее поехать с ним в Каунас, мол, там и подняться можно, и в театре петь.

– И что?

– Да не склеилось у них. Витас уехал еще до войны, а Рута и думать про него забыла.

– Дай угадаю: а он не забыл.

– Не угадал, – засмеялся Петер. – Он-то тоже забыл. Но у Руты младший брат, Антанас, вместе с Витасом в лесах прячется. Иногда заглядывает по ночам к сестре на огонек.

– Что, она тоже с этими «братьями», или как они там себя называют?

– Нет, – литовец покачал головой. – Так, помогает ему иногда деньгами да жратвой. Или если от облавы надо спрятаться.

– Ну, это неудивительно, – заметил Андрей, молчавший до этого. – Все-таки брат родной. Своя кровь, на помойку не выбросишь и ко всем чертям не пошлешь.

– Верно, – согласился Петер. – Тем более что родители у Руты с Антанасом в Германию уехали.

– Во время войны, что ли?

– Ну да. Как говорят, за лучшей жизнью поехали. Чего-то им там немцы наобещали, вот они и собрали чемоданы. А дети остались. Антанас у немцев служил, а Рута – в театре. Вроде даже выступала. А как Советы вернулись, братец – в леса, а сестрица в ДК пристроилась. Театр-то партизаны порушили.

– Вот оно как, – покачал головой капитан. – А ты сам, что ли, все это видел?

– Нет, – помотал головой мужчина. – Люди рассказывали. Я же всю войну в казенном доме провел. Только недавно вернулся. Недели три назад.

«Зато успел все сплетни местные собрать», – подумал про себя офицер. Но это ему было даже на руку. Чем больше расскажет Петер, которому пиво явно легло на старые дрожжи, тем лучше. Узнал же Рябцев про Руту. Может, и про самого Варнаса что-нибудь разузнает. Или, на худой конец, про Йонаса, хотя про него уже и так все известно – байки, пересказанные Витей и Пашей, еще не стерлись из памяти. Но даже если Петер больше ничего и не расскажет – невелика беда. Правда, одновременно с этим в голову капитана закралась вполне справедливая мысль: ему не слишком приятно будет рассказывать об услышанном Коновалову. Да, Василий прекрасно осознавал, что они здесь на задании, что у них легенда и так далее. Но чисто