Сергей Зверев - Точка выброски Страница 28

Для содержания пленников была отведена самая дальняя пещера, располагающаяся ниже всех остальных. Для себя же боевики выбрали пещеру повыше и покомфортабельней. Перед пещерой, предназначенной для узников, находилась небольшая скальная площадка, на которую боевики и спустили гонщиков одного за другим, обвязав каждого из них веревкой. В нескольких метрах от входа в пещеру площадка обрывалась, — заглянув с ее края вниз, можно было увидеть гладкую вертикальную поверхность скалы и расположенное далеко внизу основание горы. Таким образом, из их пещеры путь вел только наверх — и то, если тебя вытягивали туда на канате. Гонщики поняли, почему пещерами была изрыта только верхняя часть горы. Дело было в том, что верхний слой горы состоял из мягкого известняка, в котором и были прорыты пещеры, а ниже располагалась твердая скальная порода, не поддающаяся легкой обработке. Поэтому в самой нижней пещере сейчас никто и не жил. Холод, который шел от скального основания, делал ее непригодной для жилья зимой.

Поначалу боевики, которые привезли гонщиков сюда, вели себя по отношению к ним не очень враждебно. Они весело переговаривались с местными обитателями, собравшимися у входов в свои выдолбленные в скале «квартиры», чтобы поглазеть на привезенных пленников. Входы в пещеры «троглодитов» (а именно так называлось местное племя — вспомнил кто-то из российской команды) выглядели по-разному. На одних были простые загородки из фанеры или картона, другие были украшены пластиковыми стеклопакетами и подобиями балконов, на некоторых из них были установлены телевизионные антенны и даже спутниковые тарелки. Было видно, что цивилизация в наши дни коснулась и пещерных жителей. Большинство обитателей пещер смотрело на гонщиков довольно дружелюбно, а одна местная семья даже поделилась с новыми соседями в день их приезда едой и питьем — кашей из размолотых зерен и мятным зеленым чаем, которые боевики спустили к пещере узников на веревке.

С наступлением темноты пленники стали устраиваться на ночлег прямо на каменном полу пещеры. Правда, сердобольные жители пещерного города сбросили им на скальную площадку несколько старых матрасов и заношенных предметов одежды, но лежать на них было довольно жестко.

— Да, куда только не забрасывает людей судьба! — сказал, укладываясь на тонкой подстилке, Игорь Сергеев. — Вот и в африканской пещере теперь ночевать приходится.

— Да, ребятки, — протянул, растянувшись на своей постели Степаныч. — Много я в жизни повидал, но с таким мне еще сталкиваться не приходилось. И в кино не увидишь.

— А что, Степаныч, струхнул, небось? — подначил его Олег Карасев. — Страшно было спускаться?

— Да не то чтобы струхнул, — отозвался механик. — А вот все же, как стали меня, значит, опускать, засомневался я, что выдержат эти два араба. Весу-то во мне куда больше, чем в такой мелюзге, как ты. Ну, а потом отдался на волю, так сказать, провидения. Как бог даст, думаю, так тому и быть. Ну, и как видишь — пока что жив-здоров.

— И вот всегда-то ты такой спокойный, непробиваемый, как железобетон…

— А чего зря суетиться? Ты пойми, то, чему быть — того не миновать. Наши предки поговорки-то не зря слагали, — учил Степаныч молодое поколение.

— Ладно, убедил. А я вот все время думаю, — что это за Розовое озеро такое? — размышлял Карасев.

— То самое, у которого гонка каждый год финиширует? Местные жители называют его — озеро Ретба, — ответил Сергеев. — Но оно и в самом деле розовое.

— Что-то такое я слышал… А ты в нем купался? — спросил Олег.

— Вот что-что, а купаться в нем не очень приятно, — уверил Сергеев молодого коллегу. — Ты про израильское Мертвое море слыхал? Знаешь, почему там невозможно утонуть?

— А кто про него не слыхал? — развел руками Олег. — Соли в нем очень много — поэтому и не утонешь!

— Правильно. А в сенегальском Розовом озере соли еще больше, — продолжил Сергеев. — Нет в нем ничего живого, кроме красных бактерий. Ну, естественно, кто еще может выжить в соляном растворе? И заходят в него исключительно местные добытчики соли. А перед этим специальным маслом одного дерева намазываются, чтобы соль тело не разъедала. Но выглядит оно, конечно, очень красиво. Особенно, когда на солнце воды озера переливаются разными оттенками розового цвета. А еще там, неподалеку, черепаший заповедник есть. И вообще, Сенегал — очень интересная и красивая страна! Есть что посмотреть.

— Да, я это уже понял. Только ведь складывается все наоборот. Так и не удалось мне в Дакаре побывать! — грустно вздохнул Олег. — У меня такое ощущение, что отсюда я уже не выберусь.

— Ну, чего ты так переживаешь? Еще побываешь там, у тебя же все впереди! — попытался ободрить его Василий Дрогов. — А кто в крепости все время утверждал, что нас скоро спасут?

— Так то в крепости! — протянул Карасев. — Сравнил… А тут завезли нас куда-то на край земли!

И в самом деле, с площадки перед пещерой открывался ночной вид на бескрайнюю черную пустыню, над которой висели миллиарды ярких тропических звезд. Это зрелище завораживало — казалось, что ты действительно находишься на самом краю планеты Земля.

Вход в нежилую пещеру, где разместили российских пленников, ничто не загораживало, поэтому ночью с этой стороны потянуло холодом. Но в глубине пещеры, где гонщики разместились на ночлег, кое-какое тепло еще сохранялось. Пробудившийся от холода Джалиль переместился подальше от входа и снова уснул. Всю ночь ему снились сны, связанные с гонками. Ему снилось, что он выигрывает ралли, оторвавшись ото всех на солидное расстояние. И вот, когда финиш уже совсем близко, колеса машины начали увязать в песке. Джалиль делал все, чтобы выбраться на твердую поверхность, но ничего не удавалось. Автомобиль погружался в песок, словно в болото. Вот он уже увяз намертво. Увяз и гонщик. Песок был ему по пояс, затем по плечи, и Джалиль начал задыхаться. Он кричал изо всех сил, надеясь привлечь людей, однако машины других гонщиков проезжали дальше без остановки. Наконец Джалиль проснулся в поту. Открыв глаза, все еще под влиянием кошмара он не сразу сообразил, где находится. Уже близилось утро, а рядом вели между собой спор двое из его коллег. Он прислушался.

— Да о чем ты? Звездные войны, я точно помню!

— А я тебе говорю — Индиана Джонс!

— Но я же смотрел! Я прекрасно все помню. Первая серия «Звездных войн», там, где про Люка! — говорил высокий голос Олега Карасева.

— Я точно тебе скажу! Индиана Джонс, «В поисках утерянного ковчега»! — спорил с ним Игорь Сергеев. — Я склерозом, слава богу, пока не страдаю.

— А я, по-твоему, что — сам придумал?

— Да замолчите вы! Дайте поспать! — прикрикнул на них Василий Степанович. — Вы оба правы! Я и тот, и другой фильмы смотрел — в обоих почти такой же пещерный город показывают! Как дети, ей-богу, смешно слушать.

Спорщики притихли. Но Джалиль Сафаров уже не мог уснуть, глядя на неровные каменные стены потолка, еле видного в полумраке. Он думал о ситуации, в которой они оказались. И еще о том, что из любого безнадежного положения можно найти выход. Хотя бы попытаться, попробовать найти. Сафаров давно усвоил для себя — как бы ни складывалась ситуация, главное — никогда не опускать руки. Он с детства накрепко запомнил сказку про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком. Одна из них, натыкаясь на высокие и непреодолимые стенки сосуда и поняв всю бесперспективность борьбы за жизнь, сложила лапки и пошла ко дну. Вторая оказалась настойчивее и, работая лапками изо всех сил, в конце концов сбила молоко в сметану, что и позволило ей не только сохранить жизнь, но и выбраться из ловушки.

Джалиль вдруг вспомнил свое детство, высокий берег Волги, где стояло его село. Вспомнил и своего старого деда, который, посадив внука рядом с собой на лавочку, рассказывал ему сказки и притчи. В том числе и эту, про двух лягушек.

В юности Джалиль довольно серьезно занимался альпинизмом. Поэтому в отличие от большинства людей горы, пусть даже самые высокие, не были для него чем-то неприступным.

«Если бы у меня тут были веревка, молоток и колышки, я без проблем бы спустился вниз, — размышлял он. — Но это, конечно, только напрасные мечты. Альпинистскому снаряжению здесь взяться неоткуда, а если бы оно даже каким-то чудом вдруг появилось, все равно боевики или троглодиты сразу заметили бы мои действия. Даже ночью, в темноте, они бы расслышали звон вбиваемых в скалу альпинистских колышков. Они в горах, да еще и ночью звучат о-го-го…»

Как ни ломал голову Сафаров, ничего полезного на ум не приходило. Да как можно было выбраться из такой тюрьмы?

Утро принесло с собой новый неприятный сюрприз для узников пещеры. Боевики запретили им выходить наружу, на скальную площадку. Попытка Дрогова поговорить с ними закончилась выпущенной над его головой предупредительной автоматной очередью. После него на площадку попытался выйти Джалиль. Но угрюмый Карим, который появился здесь сегодня, сменив уехавшего суданца, увидев Сафарова, тут же сделал недвусмысленный жест — взвел затвор автомата и прицелился в него. Джалиль предпочел тут же вернуться в пещеру. Через полчаса в пещеру долетел голос Мустафы: «Стэпанч, Стэпанч!» Василий Степанович, вздохнув, вышел на площадку. Сверху на веревке туда спускалась маленькая корзинка. Как только Дрогов отвязал корзинку, стоящий на посту Карим указал стволом автомата на вход в пещеру, приказывая механику немедленно убираться внутрь. Степаныч послушался.