Вячеслав Денисов - Оружие фантома Страница 28

– Машину на выезд. – Макаров встал так резко, что захрипел отодвинутый в сторону обшарканный стул. – Все вниз.

Дважды повторять было не нужно – в этом отделе никогда и никому ничего не говорилось дважды. Тот, кто без слов не понимал, что от него требуется, работал в других отделах ГУВД.

– Где конкретно их видели? – Александр перегнулся назад через спинку сиденья.

– Женщина сказала, что мужчина вел мальчика за руку по направлению к клубу имени Фрунзе.

– Черт! – вырвалось у Старикова. – Это здание полуразрушено еще в прошлом году. Катакомбы сплошные, безлюдно, спрятаться есть где. Кажется, мы «в цвет» попадаем.

На обочине стояла женщина. Рядом с ней, лениво разметав лохматые лапы, лежал огромный сенбернар. Судя по всему, женщина позвонила в милицию и теперь встретила сотрудников у дороги, ведущей к клубу, чтобы те не проехали мимо.

Женщина показала рукой в сторону клуба. Саморуков, видя перед собой разбитую строительными машинами дорогу, сбросил скорость. Это позволило Александру услышать последние слова женщины:

– …грязный, а мальчик совсем маленький!..

Опера выскочили из машины, как только дальнейшее движение стало невозможно – дорога была перепахана гусеницами тяжелых бульдозеров, сносящих клуб. Впрочем, нужды ехать дальше не было – до ближайшей полуразрушенной стены здания было не больше тридцати метров.

Продираясь сквозь огромные, с человеческий рост, кусты «беспонтовой», как ее окрестили местные наркоманы, конопли, сыщики выбрались к фасаду клуба и без лишних слов рассредоточились по направлениям. Тут можно было начинать с любого отверстия в стене. Клуб уже год носил дурную славу – тут совершались различного рода разборки между малолетками, произошло одно убийство и два изнасилования. Если верить словам женщины с сенбернаром, именно сюда повел неизвестный мальчика.

Макаров осторожно ступал по битому кирпичу, слушая каждый иной звук. Едва слышимое шуршание раздавалось справа и слева, но это были Стариков с Саморуковым…

«Только бы не опоздать. Может, выстрелить в воздух? Если мужик здесь, то он наверняка решит быстро смотать удочки. В сумерках он легко уйдет. Да черт с ним, лишь бы мальчик…»

Тишину вечера разорвал выстрел!..

…и крик Старикова:

– Стоять, сука!

Следом раздался истерический детский крик, переходящий в непрерывающийся плач.

Теперь уже было все равно.

Макаров, слыша, как отлетают слева кирпичи – Саморуков молча несся на выстрел, как тигр ринулся в проем двери.

Глухая комната.

Пришлось вернуться и с высоты второго этажа прыгнуть на груду щебня. Если бы это были битые кирпичи, перелом был бы обеспечен. Саша спиной соскользнул от верха кучи до самой земли и услышал крик Игоря:

– Саня! Он справа от тебя, в трех метрах!!!

Макаров молниеносно развернулся и увидел прямо перед собой оскаленный рот и выпученные, горящие желтоватым огнем глаза!

На Макарова навалилось все…

Арманский поселок…

Труп девочки на базе…

Черный разрез на горле Вирта…

Он всем телом рванулся к ненавистному лицу.

Левая нога, скользнув по куску штукатурки стены, сорвалась, и Саша, ударяясь локтями о камни, рухнул как подкошенный.

– Б…ь!!! – задыхаясь от туманящей глаза боли, выдохнул Макаров. – Мишка! Возьми эту тварь!!!

По осыпающемуся на него щебню он понял, что Саморуков со Стариковым прыгнули тоже…

Пытаясь следовать за ними, Саша встал, но резкая боль в ноге снова повалила его в пыль. В ярости на свою беспомощность Макаров лежал на куче щебня и со страшной силой, сдирая в кровь руку, бил кулаком по безразличной к его гневу куче щебня…

Мишка с Игорем вернулись через несколько минут.

– Он ушел, Саша…

Александр сидел на кладке кирпичей и курил. Он никак не отреагировал на сообщение друзей. Он долгих семнадцать лет шел к этому моменту, а когда он настал, между ним и врагом встал смешной, размером с тарелку, нелепый обломок стены…

– Миша, иди к машине, дай сообщение всем патрулям. Приметы знаешь. Игорь, пошли искать ребенка…

Целых четверть часа они потратили на то, чтобы отыскать мальчика в темноте страшных комнат когда-то увеселительного заведения. К поискам подключился вернувшийся Саморуков, и они, по очереди заглядывая в каждое помещение, заваленное мусором, звали:

– Мальчик! Мальчик!

Его нашел Макаров. Откинув в сторону огромный кусок рубероида, закрывающий почти весь угол небольшой комнаты, он увидел маленький комочек, сжавшийся в углу. Поняв, что его обнаружили и домик уже не играет роль убежища, мальчик тихо завыл. Он выл тоненько и безнадежно, как маленький одинокий волчонок в норе, которую пытается разрыть медведь-шатун.

– Не бойся, малыш. – Морщась от боли в ноге, Саша присел рядом.

Приглядевшись как следует, он увидел, что шортики мальчишки, держащиеся на модных помочах, насквозь мокры…

Потянув ребенка к себе, Макаров почувствовал, насколько тот скован страхом.

– Не бойся… Никогда ничего не бойся, малыш…

Взяв мальчика на руки, он вынес его из здания. Подошли Мишка и Игорь.

– Мать моя… – пробормотал Стариков. – Он описался… Тварь!..

Отворачивая лицо, он пошел к машине.

– Что это у него в руке? – спросил Саморуков.

Саша посмотрел на руку ребенка.

Сжав маленький кулачок, тот держал в руке подаренную конфету. Он сжимал ее так крепко, что сквозь бумажный фантик и тоненькие пальчики выдавилась густая коричневая масса…

Глава 5

Пацифеев проклял все на свете.

План: приехать в Заболоцк, где его никто не знает, с единственной целью – не светиться, как уличный фонарь, переждать пару месяцев и уехать еще дальше – рушился как карточный домик. Среди трех гостиниц города попалась та, где такой план практически неосуществим.

Все началось с ужина.

Пацифеев разместился в триста втором номере. Сумку выгружать он не стал – неизвестно, что произойдет через час. Наскоро принял душ и, уже растираясь насухо полотенцем в комнате, склонился над наручными часами, лежащими на тумбочке. Время – двадцать сорок пять – и чувство голода подсказали ему, что не мешало бы спуститься вниз в ресторан и поужинать. Сесть так, чтобы было видно всех и не бросаться в глаза самому.

Главврач надел светло-серую сорочку, натянул в тон белые брюки и вышел из номера. Ресторан встретил его весельем, свойственным провинциальным увеселительным заведениям. Со сцены наштукатуренная до безобразия местная примадонна исполняла «О чем поет ночная птица» группы «Воскресение». Пацифеев сел за столик у входа, спиной к окну. Через пять минут перед ним материализовался официант и поинтересовался, что гость желает из горячего. Из горячего Пацифеев пожелал отбивную из телятины с картошкой фри. Он заказал двести граммов водки в графинчике и стакан апельсинового сока. С этого момента конспирация главврача начала лопаться.

Даже в гостиничном ресторане новый человек интересен, если гостиница находится в городе, насчитывающем пятьдесят тысяч жителей. Приезжего в Заболоцке видно сразу, и интерес к нему не пропадет, пока с ним не поговоришь и не выяснишь – кто он, откуда, зачем приехал.

На столе еще не появились заветные «двести», могущие снять напряжение, а за столом уже возник незнакомец в футболке и спортивных брюках. На нем были сандалии на босу ногу. Пацифеев обратил на это внимание, потому что визави сел так, словно хотел зажать весь стол между колен.

– Девок надо?

Пацифеев сначала даже не понял, что вопрос обращен к нему.

– Что?

– Девок, говорю, надо?

Пацифеев рассматривал собеседника, как врач, пытающийся найти у больного каплю разума.

– Нет.

– А мальчиков?

– Нет.

– А чего надо?

– Поужинать спокойно.

Незнакомец повернул голову через плечо и заорал через весь зал:

– Вени-и-ик!!!

Через секунду у стола возник уже известный Пацифееву официант.

– Это Веник. Но это не имя. Его зовут Веня. Он официант.

– Я знаю, – сообщил врач.

– Веня! Ужин – гостю!

– Уже готовится, – отрапортовал официант.

– Уже готовится, – повторил парень, словно Пацифеев был глухой. – Иди, Веник. В Заболоцк приехал?

Этот вопрос снова адресовался Пацифееву, и тот слегка растерялся. Было совершенно очевидно, что он приехал в Заболоцк.

– Да. Или это не Заболоцк?

Незнакомец расхохотался.

– Во, прикольно! Смешно сказал! – И повернулся в зал. – Братва! Айда сюда! Здесь мужик прикольный! Свой парень!

Пацифеев обалдело наблюдал, как его столик заполняется десятком коротко стриженных молодцев. Он пришел в ресторан перекусить, чтобы его никто не видел и не слышал…

– Вени-и-и-ик!..

Через три часа потерявшего разум от выпитого Пацифеева братва занесла в номер и, пока он лежал на кровати, словно в кошмаре слушая бред про «трахнутых телок» и «вышибленные баксы», стриженые пили и орали. Около двух часов ночи братва ушла, оставив Пацифееву ящик пустых бутылок и несколько опорожненных шприцев. Главврач с трудом встал со своей лежанки, добрался до ванной и сунул голову под холодную воду. Это немного помогло, и он позвал горничную. Уже около трех часов Пацифеев лег в разобранную постель в чистом номере.