Вячеслав Денисов - Оружие фантома Страница 29

Через десять минут раздался стук в дверь.

Пришлось встать и открыть. На пороге возвышался тридцатилетний парень, и, судя по его внешнему виду, он не состоял в заболоцком симфоническом оркестре. Пацифеев размазывал свой мутный взгляд по его спортивному костюму и никак не мог понять причину его прибытия.

– Братва говорит – ты один в городе и тебе нужно оружие. В Заболоцке без него нельзя. Ты, говорит братва, парень хороший, поэтому я предложу тебе «ТТ» всего за двести пятьдесят баксов.

– Какой «ТТ»? – ошалело спросил Пацифеев, пытаясь хоть немного увлажнить пересохший после внезапного праздника рот.

– Китайского производства. Если хочешь, можем проверить прямо сейчас, в номере. В подушку пару раз шмальнем.

– В чью подушку?..

– Твою. Да ты не ссы. Пойдем покажу… – Пришедший мягко отстранил врача, встал посреди комнаты и попросил. – Закрой дверь, а то администраторша опять вонять будет.

Он полез куда-то за пояс и вынул пистолет.

– Вот, смотри – исправный и пристрелянный.

В номере Пацифеева раздались два оглушительных выстрела, а из продырявленной подушки вылетело одинокое перо.

– Видал? Ну как, берешь?

Протрезвевший главврач сглотнул внезапно прихлынувшую слюну. Нужно было что-то решать, пока им не заинтересовалась местная милиция.

– Сколько?

– Двести пятьдесят. Если хочешь – возьми за триста, а я тебе дам дисконтную карту. Бумажку со своей росписью. С этого момента будешь покупать в Заболоцке стволы со скидкой в десять процентов.

Пацифееву было все равно, что ему дают, лишь бы гость побыстрее ушел. Рассчитавшись, врач принял от незнакомца «ТТ», запасной магазин к нему и бумажку, на которой было написано: «Морик. 10 %». Проводив гостя и сунув пистолет под кровать с твердым намерением утопить его утром в первом попавшемся водоеме, Пацифеев опять разделся и лег.

Через двадцать минут его дверь снова стала сотрясаться от ударов. Проматерившись вполголоса, решив утром же выехать из этой гостиницы, врач открыл дверь. В проеме стояли двое каких-то отморозков в спортивных костюмах.

– Тебе Морик дисконтную карту давал?

– Давал.

– Покажи. – Изучив каракули на бумаге, незнакомец качнул головой. – Все правильно… Заноси.

К великому ужасу Пацифеева, второй с трудом оторвал от пола баул, занес к нему в номер и стал выкладывать из него автоматы.

– «АК-47». Десять штук по пятьсот баксов. Итого – пять тысяч. Со скидкой – четыре тысячи пятьсот долларов. Все честно.

– Ребята, Морик меня, наверное, неправильно понял…

Еще полчаса ушло на разговоры о том, что нехорошо «кидать» партнеров по бизнесу, что «уж коли договорились, так надо выполнять условия контракта», что «десять «АК-47» на дороге не валяются» и прочее. В конце беседы Пацифеев сказал, что его подельники еще не подвезли необходимую сумму, пообещал все решить через две недели и выпроводил бродячих торговцев.

Спать ему уже не хотелось.

В восемь утра ему пришла в голову другая мысль.

Именно здесь, в этой клоаке, его никто не станет искать. Гостиница, как и город, живет своей жизнью, и сейчас не происходит ничего из ряда вон выходящего. Завтра его уже будут воспринимать как своего, а раз так – перестанут обращать на него внимание. Он остается.

Приняв такое решение и успокоившись, Пацифеев растворил в стакане воды две таблетки «алка-зельтцер», выпил и разобрал сумку. Он остается. Будет жить здесь столько времени, сколько понадобится для подготовки его окончательного исчезновения. Макаров не дал ему этого времени в Слянске, он найдет себе время в Заболоцке. Счета в Германии по-прежнему были. На имя Заградского Вратислава Петровича. Загранпаспорт на это же имя лежал в кармане. Нужна была передышка, чтобы решить – с какой точки стартовать. Понятно, что международный аэропорт в Заболоцке построят нескоро и на поезде из Заболоцка не уедешь в Германию, однако нужно было сделать так, чтобы Макаров хотя бы на месяц потерял его из виду. Средства для этого были.

Беспокоило другое. Еще две недели назад профессор Штилике должен был получить две почки и перевести на имя Заградского тридцать тысяч долларов. Очередные тридцать тысяч. Но судьба распорядилась так, что почки вместо клиники Штилике сейчас наверняка находятся под присмотром милиции. Охота началась нешуточная. И еще в Слянске осталась эта тварь… Макаров не дурак, он быстро выведет следствие из причины. Самое страшное, что тварь потерялась из виду. Если бы найти, можно было бы не беспокоиться.

«Я бы сам ему глаза вырезал… – металось в голове Пацифеева, – и вот тогда бы точно вы, ребята из макаровской команды, в «непонятку» попали. Нужно срочно звонить Штилике. Предупредить профессора. Если доберутся еще и до него, то на сцене как пить дать появится Интерпол. А вот чего мне совсем не нужно, так это международного розыска».

Пацифеев отдавал себе отчет в том, что в розыске федеральном он уже значится. Его портреты расклеены на каждом щите «Их разыскивает милиция». Любой мент посчитает в радость надеть на него наручники и привести в райотдел по месту службы, чтобы зарегистрировать на себя задержание преступника, находящегося в общероссийском розыске. А как же… За это могут дать премию в несколько сотен рублей или повысить по службе. А что еще нужно доблестному милиционеру?

Пацифеев усмехнулся.

– А еще доблестному милиционеру нужно денег!..

Бывший главврач ЦПЛ с разочарованием подумал о том, что жизнь полна парадоксов. Как легко было договариваться со Смысловым, и на какую стену он наткнулся, встретившись с Макаровым. Смыслов, конечно, не знал, чем занимался Пацифеев, но чем бы тот ни занимался, все было тихо и спокойно. А Макаров…

Пацифеев вспомнил глаза сыщика, когда тот обшаривал взглядом помещения и сверлил зрачками Русенкова. Насквозь… Пацифееву был знаком этот взгляд. Им обладал он. Видеть человека насквозь – способность далеко не каждого психиатра. И тем более сыщика.

«Ищешь ты меня, ищешь. Знаю. Вот интересно, сколько тебе нужно было бы дать денег, чтобы ты увел дело в другую сторону и «заглухарил»? Сто тысяч? Триста? Пятьсот?»

Пацифеев признался себе, что легко отдал бы сейчас половину своего состояния в германском банке, исчисляемого суммой в восемь цифр, лишь бы Макаров согласился пойти на попятную…

Гостиничная братва предлагает все что угодно, от презервативов до гранатометов. Ребята не могут вести себя так дерзко, не будучи уверены в своей безнаказанности. Значит, как и везде, у местных бандюков есть свои люди в заболоцкой милиции. Вот о чем стоит поговорить и за что заплатить. А не за десять «АК-47». Нужен свой человек, носитель информации. Человек, любящий хруст купюр и доброкачественную жизнь.

«Сегодня будет деловой ужин при свечах», – решил Пацифеев, накидывая на плечи легкую куртку. Нужно срочно идти звонить Штилике по международной связи, а на улице, кажется, накрапывает дождь.

Зонты Пацифеев презирал.

Очень скоро ему пришлось убедиться в том, что ситуация хуже, чем он предполагал. На переговорном пункте главпочтамта его соединили с клиникой Штилике так быстро, что стало не по себе. Отчего-то Пацифеев сразу почувствовал неладное. Секретарь Генриха Штилике, прекрасно узнав голос Пацифеева, осведомилась, кто беспокоит профессора, и попросила перезвонить через час – профессор отдыхает. И тогда ему стало ясно, что Штилике, а соответственно и он сам под колпаком местной полиции. Дело в простом. Звонишь в клинику Штилике и спрашиваешь, как его здоровье. Если все в порядке, секретарь соединяет с Генрихом, где бы тот ни был. Такова договоренность. Разумеется, если «все в порядке» с делами, а не со здоровьем профессора. Штилике болен раком. Настал момент, когда впервые секретарь, милая фрейлейн Эмма, сообщила по телефону, что дело швах и она «под контролем». Пацифеев повесил трубку и вышел из кабинки.

Он поднял воротник куртки и шагнул на улицу. Теперь ему почему-то стало спокойно. Словно рухнула стена, в которую он упирался с момента первого посещения Макаровым ЦПЛ в Слянске. За свои деньги в Германии он не волновался. Старик Штилике, даже если его и расколят, знает только номера счетов, на которые переводил гонорары. Если же полиция проверит эти счета, то там будут числиться по три марки на каждом. Просто через неделю после каждого перевода Пацифеев посредством банковского уведомления снимал деньги с этого «запаленного» счета и разбрасывал по банкам Бремена, Ростока, Штутгарта. Таким образом, если Штилике и даст признательные показания в отношении его, то практически невозможно будет доказать, что Пацифеев действовал из корыстных интересов. Так, три-четыре марки на конверты для писем. А наши следователи сразу превращаются в монумент над протоколом, когда выясняется, что в действиях подозреваемого отсутствует корыстный интерес. Тогда ради чего это делалось? – стоит в их глазах вопрос. Конечно, ради науки и здоровья людей. Ради чего еще может работать врач? Обижаете, гражданин начальник…