Вячеслав Денисов - Убийство с отягчающими Страница 29

Если абстрагироваться от тяжелой атмосферы происходящего и взглянуть на это свежим взглядом, то среди всей этой разномастной толпы скорбящих можно было заметить два маленьких коллектива по два человека, которые перемещались среди участников собрания, как маломерные суда среди военной флотилии, и преследовали несколько иные, нежели остальные, цели.

Все самое драматичное, неприятное и тоскливое Сидельников и Полянский пережили стоически. Они и были одним из коллективов, пришедших скорее посмотреть, чем поучаствовать. Они были вторым коллективом, потому как постоянно бродили за двумя типами, ранее описанными Кряжину как владельцы рубашек в полоску и лиловой.

И эта пара была самой примечательной. Лишь тоска по умершему не позволяла многим видеть, насколько необычно поведение этих двоих на церемонии прощания.

– Ты в кабинете был?

– Да, но там какая-то старуха спит. Я в столе посмотрел, на стеллажах. На полках, под кроватью. – Один из СБ Ресникова покосился на лаковые туфли покойного и сглотнул слюну. – Под матрацем посмотрел. Ничего нет…

– Иди на кухню, я – в спальню…

Сидельников, пытающийся среди приглушенного шепота поймать хотя бы одно из произносимых ими слов, помял пару белых гвоздик и поморщился:

– Интересно, о чем они говорят.

– Этот, в полосочку, рассказывает, наверное, как он под матрацем искал. На кровати старуха столетняя дремлет, он стал матрац вместе со старухой переворачивать, а она – зырк! – одним глазом, и смотрит. Но под ней ничего не было, я видел…

И, следуя за сотрудниками СБ, они снова разошлись.

Кряжин прибыл на похороны, когда назрел момент для выноса. Остановившись в кухне за занавеской из бамбуковых звеньев, невидимый никому, советник смотрел, как толпа шествует на улицу, едва не задевая его локтями. Полянского он приметил сразу – тот выходил одним из последних, дыша в затылок одному из людей Ресникова. Второй, в лиловой рубашке, оставался пока недосягаем, как, впрочем, и капитан МУРа.

К удивлению своему, Кряжин обнаружил, что из руководящего состава ГУВД здесь всего несколько человек, среди которых выделялся знакомый по визиту к Чубасову Шульгин. Остальные – вероятно, уровня начальников отделов и рядового состава. Их Кряжин не знал тем более.

Пользуясь всеобщей отрешенностью, он миновал прихожую и, стараясь не обнаруживать своего присутствия ни перед своими, ни перед чужими, прошел в комнату, напоминающую кабинет.

Так оно и было. Стены – дань моде – были уставлены стеллажами с сотнями книг, в свободном от них пространстве стоял диван, на котором дремала какая-то старуха, в углу располагался стол. Компьютеров было даже два. Один стационарный, монитор никак не меньше двадцати одного дюйма, второй скромно лежал в углу и поблескивал черной матовой крышкой. Ноутбук, конечно, советника занимал больше, но выносить его под мышкой из дома, где оплакивают его хозяина, было бы неразумно. Вынос компьютера на законных основаниях будет сейчас оценен еще хуже, чем мародерство. Все равно что снять сапоги у убитого на поле боя. И Кряжин подсел к клавиатуре перед огромным монитором. Главное, чтобы не был введен пароль.

Пароль, конечно, был введен, о чем незамедлительно было сообщено следователю на экране.

Когда великие умы (великие – по их мнению) создавали свои «Macintosh» и «Windows», и создавали многоступенчатые системы доступа к информации, хранящейся в них, они вряд ли предполагали, что компьютеры с их программным обеспечением станут доступными в цене настолько, что когда-либо окажутся в руках русского человека. Либо предполагали, но по-прежнему надеялись, что они – великие умы, и их система безопасности недоступна для взлома.

Так, наверное, оно и есть. Без пароля нынче никуда. Ни позвонить, ни информацию с оргтехники снять. Все, что сейчас оставалось бы Флемингу, опиши он в одном из своих романов такую же ситуацию с его Бондом, это усадить 007 за стол и мастерски взломать код при помощи знания 007 кода доступа подключения через космический спутник связи разведки Ее Величества. Но реалии таковы, что старший следователь Генпрокуратуры Кряжин не знал ни пароля Крыльникова, ни кода доступа к космическому спутнику, ни о том, что последний вообще существует. Поэтому он, вернувшись к двери, осторожно запер ее на торчащий в замочной скважине ключ и вернулся к столу. Поддернул штанины и оказался под ним.

Вынул нож. Лезвие щелкнуло, хищно блеснув на солнце, и советник отвинтил крышку компьютера.

Нашел жесткий диск и вынул из него батарейку.

Потом снова вставил батарейку, поместил жесткий диск в аппарат и привинтил крышку.

Джеймс Бонд – лох в бабочке. Для того чтобы отменить пароль, не нужно взламывать код доступа к компьютеру через космический спутник связи. Нужно вынуть из этого компьютера батарейку и снова ее поставить на место. Разница между британскими и российскими правоохранительными органами заключается в том, что значение слова «взлом» они понимают по-разному.

До того момента, как экран засветился голубым светом, в дверь ткнулись дважды. Ткнулись и отступили. При наличии гроба в гостиной вряд ли кто решится спросить у вдовы, почему заперт кабинет. А самой вдове сейчас не до того, чтобы по кабинетам ходить.

– И чем же из последнего интересовался Андрей Николаевич?.. – бормотал Кряжин, водя мышью по портрету Элвиса Пресли на коврике.

Пришлось подключить Интернет, ибо все свидетельствовало о том, что Крыльников в последние дни его не покидал.

– Так… Так… Очень интересно… – по лицу Кряжина блуждала коварная улыбка, несвойственная происходящим в квартире событиям. – Это очень интересно и занимательно. Ах, вот ка-а-ак?.. И что мы туда писали?

Щелк! Щелк! – оперативная память «ящика» замначальника ГУВД была гораздо больше той, что значилась на пентиуме Кряжина на Большой Дмитровке, и советник поражался тому, насколько быстро иногда умеют работать компьютеры.

Изучив все, что хотел, он откинулся на спинку кресла, и колесики под ним жалобно скрипнули. Он чувствовал, как руки его тянутся к клавиатуре просмотреть все, что было в базе данных, но обстоятельства заставляли его покинуть эту комнату. В любом случае, компьютер никуда не денется. Мысль о хищении жесткого диска Кряжин отверг сразу, как только отложил мышь в сторону. Этот «ящик» – самый настоящий кладезь вещественных доказательств. Изымать диск нужно в присутствии понятых и обязательно тогда, когда это будет уместно. Плевать на траур! – под «уместно» понимается момент, когда это будет выгодно следствию. Переживать по поводу неожиданной продажи компьютера не стоило – судя по интерьеру квартиры, семья Крыльникова не нуждалась до такой степени, чтобы начать распродавать имущество.

Отключив компьютер, советник подошел к двери и бесшумно повернул в двери ключ. Выглянул. И так же незаметно, как и вышел, вернулся на кухню. И не без удовольствия отметил, что сделал это вовремя – гости стали покидать квартиру, сосредоточиваясь перед подъездом.

Когда квартира опустела, он увидел встревоженного Сидельникова. Капитан МУРа поглядывал по сторонам, метался от дверей к дверям, и советнику не стоило труда догадаться, что сыщик потерял свой объект наблюдения. Не желая себя выдавать, Кряжин молча следил за растерянным капитаном, дождался, пока тот поймет, что объект на улице, и выглянул из-за занавески в тот момент, когда по лестнице застучали ботинки муровца.

Неужели он в квартире один?

Сейчас на улице определятся, как лучше выносить – Кряжин уже обратил внимание на то, что пролеты узки, а лестницы круты, – в квартиру поднимутся шестеро для выноса гроба, и квартира опустеет окончательно.

«Интересно, – пронеслось в голове следователя, – ГИБДД с мигалками во дворе. Следуют распоряжению и статусу убиенного. А где похоронная команда из числа сотрудников ГУВД, которую Чубасов должен был отправить для последнего салюта и караула у гроба? Их нет. И не будет. Вывод: Чубасов пребывает в глубоких сомнениях относительно того, что его заместитель погиб при выполнении служебных обязанностей. А быть может, свою роль в этом сыграли СМИ, раструбившие на весь мир о четырех миллионах Крыльникова. Перестраховка. Генерал-лейтенант Чубасов ждет результатов расследования Генпрокуратуры и своих подчиненных, следуя давно опробованному на практике опыту – лучше перебдеть, чем недобдеть».

Кряжин уже собирался выйти и спуститься – не хватало еще, чтобы шестеро поднявшихся в квартиру обнаружили здесь его, скорбящего, – но решил додумать мысль до конца.

«А еще у Чубасова свежи воспоминания о рассказе министра, как того чистили банником от Царь-пушки».

И не пожалел, что задержался.

Плотное гардинное полотно у окна напротив гроба шевельнулось, и Кряжин, качнувшись на носочках, дал задний ход.

Полотно шевельнулось еще, теперь уже более откровенно, и через секунду из-за него показалось бледное от притока адреналина лицо. Из-за тяжелой шторы бордового цвета появилась сначала рука, потом нога, и после весь мужчина, одетый, как и описывал его Сидельников. Главной его приметой была лиловая рубашка, чей воротник из-за последних, активно прожитых хозяином минут был выбит наружу и торчал, как крылья облитой чернилами чайки.