Сергей Самаров - Прирожденный воин Страница 3

– Это хорошо.

– Может быть. Но мы же очень недоверчивые люди. Поэтому должны и свои условия ставить.

Доктор снова набирает номер Тобако.

– Андрей, скажи, пусть налево поворачивают. И едут вдоль забора воинской части. За железнодорожной веткой есть пустырь. Там просмотр на пятьсот метров в любую сторону. И ни одного дерева, как на Северном полюсе.

Доктор плохо знает этот город. И потому потратил три дня, выискивая места, подходящие для подобного свидания. Чечены обязаны его знать ещё хуже. И потому места должны искать наугад. Но, должно быть, тоже поколесили по окраинам, если хотели ехать в сторону деревообрабатывающего комбината. Впрочем, среди них есть, кажется, местный. Вернее, почти местный – несколько лет здесь живёт. Плохо, когда так мало данных на противника!

Указания Доктора выполняются. Грунтовая дорога, прикрытая тонким снежным настом, как стиральная доска, не даёт сильно разогнаться, и все три машины сходятся на более короткой дистанции. Можно было бы проехать дальше, свернуть вправо от забора, переехать через заброшенную железнодорожную ветку и выбрать место для остановки на любой вкус. Но чечены провели свой контрход. Прямо на дороге останавливаются. Под забором. Из машины выходит один, худой и высокий, традиционно не любящий бриться, за ним Тобако.

– Говорить здесь будем, – акцент откровенно абрекский, как и рожа.

– Годится, – соглашается Доктор и показывает на капот «Гранд Чероки», – вот и стол для переговоров. Правда, не очень круглый...

Появляются и остальные чечены из «Ленд Ровера». В руках одного хозяйственная сумка с товаром. Сзади пристраивается уютный джипчик «Хонда». Но останавливается не прямо, а слегка заворачивает в сугроб. Ловко пристраивается, блокируя машину Ангела от возможных маневров. Ещё один чечен занимает позицию за спиной Доктора, шагах в пяти. Тут же покидают машину Ангел с Сохатым. Причём Сохатый демонстративно встаёт с Доктором спина к спине и начинает откровенно рассматривать заднего чечена.

Тобако шагает вперёд, чтобы присоединиться к Доктору. Работать должны начать, как только он окажется рядом. Андрею остаётся сделать только три маленьких шага, когда главный чечен говорит вдруг без малейшего акцента:

– Сопротивление бесполезно! – И представляется: – Федеральная служба безопасности.

Откуда-то сзади слышится шум двигателей. Там подъезжают новые машины. Должно быть, работали по радиомаяку. Но уже после первых слов пистолеты спецназовцев оказываются у них в руках – реагируют раньше, чем смысл слов доходит до сознания. Хорошо, оппонент говорит быстро. Иначе могли бы и выстрелить.

– Тьфу ты, козлы... – говорит Доктор не очень вежливо, но не агрессивно. Он остаётся на месте, не сдвигается, потому что быстрее других успевает сообразить, что настоящие чечены стали бы стрелять, а не предупреждать. – Будем, матерь вашу, знакомы! Мы из Интерпола. Три недели на вас потратили... Последователи Петерса[6]... Звоните своему начальнику управления. Он в курсе...

И, не обращая внимания на оружие оперов областного управления ФСБ, поворачивается к Тобако. Опера теряются от такой встречи с коллегами, но оружия тем не менее не убирают. Старший начинает звонить своему дежурному по управлению, не решаясь напрямую обращаться к начальнику. А Доктор сообщает Андрею:

– Звонила Санька. Там большие неприятности. Летим ближайшим рейсом.

– Что-то с Зурабом?

– С Басаргиным...

Старший в бригаде оперов дозванивается, наконец-то, и выясняет ситуацию. Шагает к Доктору.

– Извините... Мы эту операцию больше месяца готовили... А тут вы...

– Нам, как только доложили, пришлось все дела бросить и к вам срываться...

– Кто доложил?

– Это уже не ваши проблемы.

– Где вы так научились по-чеченски болтать? – спросил Тобако, ловко переводя разговор на другую тему. – Да ещё так быстро. Я только отдельные слова понял. Какой-то диалект, что ли? Да и сотрудников подобрали... По внешности – чечены...

– Это не чеченский, – хмуро говорит опер. – Это татарский... И сотрудники...

Доктор тем временем распоряжается:

– Ангел, у нас до самолёта ещё часов пять осталось. Нас подбрасываешь в аэропорт, а сам вместе с Дым Дымычем гонишь прямиком в Москву. За сколько доберётесь?

– Пятнадцать часов, – за Ангела отвечает Дым Дымыч. – Я уже ездил по этой дороге. Пятнадцать... Вдвоём – со сменой – можно быстрее.

– Если есть необходимость, доедем за десять, – говорит Ангел.

– Значит, ближе к обеду ждём вас на месте... Могут понадобиться все силы. Думаю, придётся и Зураба отозвать.

– Так что там случилось?

– Разберёмся. Ничего не знаю. Только подозреваю. У меня перед отъездом был короткий разговор с Басаргиным. В два слова... Если дело обстоит так, как я думаю, придётся покрутиться...

– Если что, – подсказал Ангел, – позвони Пулату. Он может добраться за пару часов. Если трезв... Пора уже подключать его... Лучше звонить как можно раньше, пока магазины не открыли...

– Пожалуй, я попрошу его быть трезвым...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Капитан Алексей Ангелов, лучший друг Виталия Пулатова, зовёт его «маленьким капитаном». «Маленький капитан» оказывается трезв и встречает Доктора с Тобако в аэропорту. Терпеливо и скромно стоит чуть в стороне от служебного выхода, дожидаясь, когда интерполовцы получат оружие, согласно правилам гражданской авиации, на время полёта сдаваемое экипажу. С добродушной улыбкой протягивает руку. У Виталия, как у всякого симпатичного человека, улыбка всегда хорошая, когда он рад кого-то увидеть. Гагарину с Тобако он откровенно рад. И даже не смущается, что рядом с двухметровым Доктором он со своим ростом в сто шестьдесят семь сантиметров выглядит ребёнком. Это даже странно для тех, кто хорошо Пулата знает, потому что Виталий всегда болезненно воспринимает свой рост. А понятие «болезненно воспринимает» в реальности может осознать только тот, кто на себе испытал способность Виталия к возмущению. В родном городе Электростали все машины вытрезвителя объезжают его по большому кругу и на повышенной скорости, едва завидев. Научены...

Тобако с Доктором прилетели почти без багажа. Только небольшая спортивная сумка у Тобако и неизменный в каждой поездке ноутбук у Доктора – спецаппаратура.

– Проблемы? – пожав руки, интересуется Пулат причиной вызова.

– Вероятно... Точно не могу сказать. Но надо быть готовым. Ангел с Сохатым днём приедут. На новой машине Ангела.

– Он расстался со своим серебряным «Крайслером»? – удивляется Виталий.

– Расстался. Говорит, качество дорог вынудило. Теперь на серебряном «Гранд Чероки» катает.

– Меняются люди... – вздыхает Пулат. – Только я не меняюсь...

– Ты просто этого не замечаешь, – говорит Тобако. – Вот сегодня ты, к примеру, неприлично трезв. Разве это не перемена?

– Успокойся, друг дорогой. Это временное недоразумение. Ко мне бывшая жена с дочерью приехали. – «Маленький капитан» сообщает это довольно мрачно. – Говорят, только на недельку, дела какие-то в Москве... Боюсь, выпью, дров наломаю... Ещё, чего доброго, совсем останутся...

Тобако только усмехается, не желая вдаваться в перипетии жизни Пулата. У него у самого с семейной жизнью большие нелады, и своих проблем слишком много, чтобы ещё и в чужие вникать. Даже при том, что его бывшая жена живёт с бывшей женой Пулата в одном городе – в Уфе. Единственная между ними разница – у Тобако сын с дочерью в Москве учатся, а дочь Пулата в своём городе.

Машина Андрея стоит на платной стоянке в аэропорту. «БМВ» с двигателем, собранным по спецзаказу Интерпола. Поставил здесь, когда улетал, – так обычно делает. Выезжают. С дороги Доктор Смерть звонит Александре. Она оказывается дома. Конечно, в такой ситуации даже художники вправе забыть про свою мастерскую.

– Саня, мы прилетели.

– Слава богу. Сейчас куда?

– Жди, минут через сорок будем у тебя...

Срок в сорок минут Доктор называет не для Александры, а для Тобако, который на это только загадочно улыбается. Проехать через половину Москвы за это время способен только он. И он вдавливает акселератор в пол. Способность форсированного двигателя «взрываться» и резко добавлять скорость – чуть не до реактивной, а потом, на сложных участках, незаметно переходить на скорость обычную – это всё требует особых навыков в вождении. Тобако эти навыки приобрёл и самостоятельно довёл до совершенства. И, как ни проблематично это казалось вначале даже самому Доктору, они укладываются ровно в сорок минут.

Мокрый, почти весенний снег в начале зимы создаёт обманчивое мартовское настроение. По крайней мере Пулат долго не отпускает взглядом двух девушек, проходящих через двор, когда машина останавливается на дворовой стоянке и все выходят. Улыбается, глядя на них, собственным мыслям. Но в итоге вздыхает грустно и протяжно, вспомнив, вероятно, кто ждёт его дома.