Джеймс Грейди - Последние дни Кондора Страница 3

Никто, однако, ни разу не заговаривал с ним об оборванных листьях – даже жившая по соседству лохматая ведьма, которая вечно околачивалась у металлической решетки забора своего участка вместе с визгливой, истеричной собачонкой грязно-белого цвета. Ведьма то и дело выкрикивала, обращаясь неизвестно к кому:

– До Северной Каролины этому месту как до луны!

Она была не права, однако мужчина, как и все остальные соседи, ни разу не рискнул указать ей на это.

Лист, который он успел подхватить на лету, говорил о том, что в его отсутствие дверь не открывали.

Впрочем, вполне возможно, что кто-то все же побывал в квартире, а затем тоже вставил лист в зазор между филенкой и косяком, чтобы замаскировать свой визит. Быть может, этот кто-то и сейчас оставался в его жилище.

Черт бы их побрал.

Войдя в дом, он захлопнул дверь и прижался к ней спиной изнутри. Розовый свет выглянувшего из-за туч закатного солнца неярко осветил не слишком богато обставленную комнату. На стене над камином висела плоская телевизионная панель – на ее приобретении настояла специалист по размещению. Камин мужчина топил ненужными бумагами и дровами, которые продавцы из Западной Виргинии развозили по городу в кузовах пикапов в самые холодные месяцы. Зеленый диван являлся собственностью хозяйки дома, которой пришлось в спешном порядке уехать в Бостон, к месту новой работы. Ей же принадлежала и кровать с медным изголовьем в главной спальне на втором этаже, где он спал. Владельцем остальной домашней утвари – пары стульев и прочей мелочи вроде спутникового радиоприемника с колонками-усилителями – был он.

Никто не атаковал его в слабом розовом свете заката, проникавшем в комнату через закрытые створки жалюзи.

Пока.

Внутреннее пространство одноквартирного таунхауса составляло шесть шагов в ширину и двадцать один в глубину. Пройдя от входной двери в сторону кухни, мимо ванной комнаты под лестницей, мужчина окинул взглядом уходящие вверх коричневые деревянные ступени и увидел, что кусочек зубной нити, протянутый им поперек лестничного пролета, не оборван и не отброшен в сторону чьим-то ботинком, а находится там, где был оставлен.

Или его попросту вернули на место.

Что ж, если его преследователи настолько хороши и действуют так осторожно и профессионально, если сейчас они ждут его в спальне, спрятавшись в платяном шкафу, то и черт с ними: в этом случае его уже можно считать проигравшим.

Он проверил ванную комнату на первом этаже. Крышка унитаза была поднята, и все остальное выглядело точно так же, как и всегда. Взглянув в зеркало над раковиной, в котором он увидел только собственное отражение, мужчина откинул с головы капюшон.

На кухне его тоже никто не караулил. Дверь черного хода оказалась заперта, замок на решетке ограждения тоже был на месте. За решеткой находился крохотный дворик, посередине которого располагалась небольшая деревянная платформа. Из квадратного отверстия, сделанного в самом ее центре, тянулся вверх доходивший мужчине до пояса декоративный японский клен. Дворик был огорожен невысоким деревянным забором из серых выветрившихся досок, в котором имелась неширокая калитка, снабженная щеколдой. Щеколда была закрыта, но любому, кто проходил вдоль забора, сразу же становилось ясно, что калитка лишь создает иллюзию безопасности.

Ему разрешили иметь в доме ножи – кухонные, предназначенные для приготовления пищи.

Специалист по размещению небрежно упомянула о том, что они ему нужны, когда они составляли список покупок во время визита в отдел обустройства жилья в Форт-Миде, между федеральным округом Колумбия и Балтимором, где располагалась официальная штаб-квартира Агентства национальной безопасности. Так у него появился кухонный комплект ножей для мяса, деревянная стойка для их хранения с приспособлением для заточки, бритвенной остроты нож для приготовления филе, зубчатый хлебный нож и мясницкий тесак с широким лезвием, вид которого невольно напоминал ему о битве при Аламо.

Он подавил в себе желание вооружиться одним из этих клинков – слишком уж глупо было бы сидеть на диване в гостиной с ножом в руках в напряженном ожидании.

Плащ промок насквозь. Мужчина дрожал от холода. Раздевшись, он зашел в ванную, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Затем, с шумом спустив воду, прошел в гостиную, повесил плащ на плечики и убрал в платяной шкаф.

Они были где-то снаружи. Конечно, они были где-то снаружи – а как же иначе?

Но сегодня они могли и не прийти за ним.

А могли и никогда не прийти.

Возможно, за ним всего лишь наблюдали.

Входная дверь цвета морской волны содрогнулась от стука.

Глава 2

«…есть вещи, о которых мы не знаем. Мы также знаем, что есть вещи, о которых мы не знаем».

Фэй Дозье осторожно прикрыла за собой дверь автомобиля, который они припарковали на Одиннадцатой улице, расстегнула короткий черный плащ и несколько раз сжала и разжала кулаки, разгоняя кровь. Она с любопытством разглядывала голубой кирпичный дом с дверью цвета морской волны. На правом боку ощущалась приятная тяжесть кобуры с пистолетом.

Ее напарник Питер сильно хлопнул дверью, нисколько не заботясь о том, что этот звук кто-то услышит, как и о том, что кто-то, чье внимание привлечет этот звук, увидит, как Фэй, обходя машину, направляется к нему. На Питере был рыжевато-коричневый плащ, во внутреннем кармане которого явно лежало что-то явно более габаритное, чем книга. В руке Питер держал серебристый атташе-кейс.

– Не забывай, – сказал он, – на этот раз ведущая – ты.

– Почему мы занимаемся именно им? – спросила она, разглядывая дом и прикидывая наилучшие направления подхода к нему. – И почему сейчас? Его нет в сегодняшнем списке. После того, что мы проделали в графстве Принс-Джордж с линиями постоянного тока и с тем парнем из талибов, который очень хотел, чтобы его сын поступил в колледж, этот тип как-то выбивается из общей картины, так что…

– Нам в любом случае предстояло им заняться. Почему бы не сделать это сейчас?

Словно два ястреба, спорхнувшие с одной ветки, мужчина и женщина перешли дорогу и направились к дому.

– Тебе ведь все равно нечего делать сегодня вечером, верно? – заметил Питер и рассмеялся.

«Как в воду глядел», – подумала Фэй, понимая, что он ничего не знал, не мог знать. Никто не мог.

– На этот раз будь повнимательнее, салага, – бросил Питер.

– С каких это пор я стала салагой?

– Здесь, со мной, ты именно салага – без вариантов. И если ты ведущая, то только потому, что я так решил. Я считаю, что пора и тебе наконец заняться серьезным делом.

– Ты просто очаровашка.

– Мне все это говорят.

Они ступили на тротуар рядом с голубым домом с дверью цвета морской волны.

– Послушай, – сказал Питер, обращаясь к напарнице, которая, конечно же, не была неопытным новичком. Однако работать с ней по доброй воле он бы не стал. Фэй ему попросту навязали. – Не торопись. Сделай все по-умному, качественно, так, как надо. А потом, – добавил он, когда они подошли к лестнице из четырех металлических ступенек, – так же старательно подготовь рапорт.

– Погоди, а ты что будешь делать, пока я буду всем этим заниматься?

– Писать свой рапорт. Ты ведь сама сказала, что тебе сегодня вечером нечем заняться, – улыбнулся Питер.

– Я этого не говорила, – возразила Фэй и развернула левую ладонь. Только такой профессионал, как Питер, сумел разглядеть в этом незамысловатом жесте сигнал «держись сзади».

Питер спустился с железных ступенек и расположился таким образом, чтобы уловить малейшее движение в окнах на обоих этажах голубого кирпичного таунхауса.

Фэй постучала в дверь цвета морской волны.

Глава 3

«…мы обливаемся потом в погоне за американской мечтой».

Именно так и решаются вопросы жизни и смерти.

Ты слышишь стук и думаешь, стоит ли открывать.

Распахнув синевато-зеленую дверь, он увидел их.

Женщину, стоящую у порога.

Мужчину, занявшего позицию в крохотном палисадничке, ограниченном черным металлическим забором.

Если они ликвидаторы, то она – стрелок.

Женщина, однако, продолжала стоять в дверном проеме, внимательно рассматривая хозяина дома зелеными глазами.

На вид ей было лет тридцать, может, чуть больше. Черный плащ расстегнут. Хорошенькая, но в уличной толпе на такую вряд ли обратишь внимание. Каштановые волосы, достаточно длинные, чтобы можно было сделать стильную прическу, но слишком короткие, чтобы их легко можно было захватить рукой. Овальное лицо без явных национальных признаков – весьма характерная история для современной Америки. Нос, который, похоже, немного подправил хирург. Ненакрашенные губы. В линии плеч угадывается нечто похожее на военную выправку. Руки свободно висят вдоль тела, по кистям видно, что оружие, скорее всего, привыкла держать в правой. Никаких колец. Темные брюки. Туфли без каблуков, позволяющие при необходимости как быстро бежать, так и нанести противнику резкий, болезненный удар ногой.