Джеймс Грейди - Последние дни Кондора Страница 4

Она продолжала молча стоять в лучах закатного солнца, и дом через открытую дверь наполнялся запахом закончившегося дождя.

Ожидание. Самая трудная вещь на свете.

Ожидание подходящего момента. Появления цели. Движения, на которое необходимо будет среагировать.

Мужчина, стоявший за ее спиной и страхующий женщину, откашлялся. Его лицо кажется знакомым… Он явно старше. Лет пятьдесят, белый, лысый. Под плащом угадываются мощные мышцы. В левой руке серебристый кейс, правая висит вдоль тела, ладонь разжата. Он обеспечивает прикрытие, то есть следит за действиями того, кто открыл дверь, а также фиксирует любое движение внутри дома, в том числе наблюдает за окнами. И все же то, как он откашлялся, выдало в нем руководителя, а не подчиненного. Или, может быть…

– Как ваши дела? – спросила женщина.

Скажи ей правду.

– Я не знаю.

– Мы можем войти?

– Ты не можешь сказать «нет», приятель, – подал голос мужчина.

– Я мог бы, но что это даст? – сказал хозяин дома и, повернувшись, двинулся внутрь.

Визитеры последовали за ним. Мужчина в рыжевато-коричневом плаще закрыл дверь, отделив внутреннее пространство дома от остального мира.

– Черт возьми, надеюсь, вы тот, кто нам нужен! – произнесла женщина с неискренней улыбкой. – Вас зовут…

– Я всегда ненавидел имя, данное мне при рождении: Рональд. Какое-то время я, кажется, был Джо. Иногда мне приходилось носить другие имена – Рауль, Ник, Жак, даже, как ни странно, Синь Чу.

– Называй его… – начал лысый мужчина.

Питер! Лысого, который страховал женщину, зовут Питер.

– …Кондор.

Вот так.

– Это ошибка, – сказал седой мужчина.

– Почему? – спросила женщина.

– Потому что агентство меняет кодовые имена сотрудникам. Раньше Кондором был Фрэнк Старджис, парень, который имел какое-то отношение к Уотергейтскому делу. Потом я. В те времена, имея кличку, я чувствовал себя так, будто во мне живут два разных человека – реальный я и мой кинодвойник, более умный, внешне более привлекательный, более правильный. Пока я сидел взаперти, мое кодовое имя перешло к другому. С тем, кому оно досталось, что-то стряслось – мне так и не сказали, что именно. Но меня снова стали называть Кондором.

– Какое у вас сейчас агентурное имя? – спросила женщина.

– Вин.

– Почему Вин?

– Так зовут моего любимого героя из фильма «Великолепная семерка». Его сыграл Стив Маккуин.

– Меня зовут Фэй Дозье. Как мне все-таки вас называть – Кондор или Вин?

– Решайте сами.

Лысый Питер поставил серебристый кейс на пол и достал из кармана плаща айпад.

– Инструкцию помнишь? – деловито поинтересовался он.

– Значит, это мое первое тестирование в домашних условиях после моего возвращения в систему?

– Раньше он был куда симпатичнее, верно? – спросила Фэй, взглядом указывая на Питера.

– Волос у него точно было больше.

– Я тогда был лысый, как… ладно, не важно.

Фэй увидела искорку в глазах Кондора-Вина. На его губах появилась едва заметная улыбка.

– Сними ботинки и встань к стене, вон туда, к радиоприемнику. Прижмись к ней спиной и сведи пятки вместе, – скомандовал Питер.

«Попробуй незаметно согнуть колени», – приказал себе седовласый мужчина, стоя на полу в черных носках. Это даст возможность немного уменьшить рост.

Питер навел на хозяина дома экран айпада.

– Не двигайся, – сказал он.

Мелькнула вспышка, раздался негромкий щелчок – сработала встроенная фотокамера.

– Повернись направо, лицом к радиоприемнику, – велел Питер.

– Вы любите слушать радио? – поинтересовалась Фэй. – Что именно – наверное, новостные станции?

Еще одна вспышка, сопровождаемая щелчком.

– Мне повезло. Я могу позволить себе радио, которое получает информацию со спутников. Причем не только новости.

– Ты еще расскажи ей про послания из открытого космоса. – В голосе лысого мужчины с айпадом в руках зазвучали презрительные нотки. – Повернись ко мне другим боком.

– Она про это и так знает.

– Нет, не знаю.

– Еще как знаете. Представьте, вы занимаетесь какими-то своими делами, думаете о чем-то своем, может быть, сидите за рулем. И вдруг из радиоприемника раздается песня, и вы, где бы ни находились и что бы ни делали, вдруг понимаете, что она попала вам прямо в сердце. Это послание, которое приходит откуда-то с просторов Вселенной и задевает самые чувствительные струны в вашей душе. И когда вы слышите его, у вас возникает какое-то особое, непередаваемое чувство… да!

Щелк.

– А новости, которые передают по радио, я не люблю. Какие-то неведомые мне люди, которых я даже не вижу, что-то мне рассказывают… Нет, это не по мне. Зато музыка, которая слышится из динамика радиоприемника, дает нечто очень важное, говорит что-то обо мне, обо всех людях. Это как поэзия. Или кино. Или захватывающий роман.

– Но есть ведь такие радиопередачи, которые непосредственно касаются вашей реальной жизни, – заметила женщина.

– Да.

– Значит, у него в голове не голоса, а аккорды, – пробормотал Питер.

– А вам что помогает примириться с действительностью? – спросил, обращаясь к нему, Кондор.

– Мне? – Питер покачал в ладони айпад. – Я выполняю программу.

– Как вам работается? Есть какие-нибудь проблемы? – обратилась к Вину Фэй.

– Никаких. Я появляюсь, делаю что положено. И отправляюсь домой.

Пройдя на кухню, Фэй открыла холодильник.

– Так, что у нас тут? Молоко – надеюсь, оно свежее. Контейнеры с какими-то остатками. Масло. Ванильный йогурт. Голубика. Этот хлеб, похоже, заплесневел. Слушайте, зачем вам столько вареного риса? Вы, наверное, любите китайскую еду.

– Как и все.

– Похоже, вы в хорошей физической форме.

– Я регулярно делаю гимнастику тайцзи.

– Вы всегда застилаете постель? – поинтересовалась женщина, увидев беспорядок, царивший на втором этаже, с которым явно диссонировала аккуратно заправленная кровать с изголовьем из медных прутьев.

– А кто станет делать это за меня? – пожал плечами хозяин дома. – Это одна из привычек любого бывшего заключенного. Своего рода синдром.

Фэй, открыв платяной шкаф, взглянула на висящую внутри одежду. Питер сфотографировал ее на айпад.

Затем женщина направилась в ванную комнату и внимательно ее осмотрела. Сиденье унитаза было поднято. На кронштейне для душа висело голубое полотенце. Фэй открыла зеркальную дверцу шкафчика, подвешенного над раковиной.

О черт.

На двух полках шкафчика выстроились, словно солдаты на параде, ряды флаконов с таблетками, которые обвивали язычки рецептов. Большинство названий на этикетках заканчивались на «зин» и «мин». Кроме того, в них часто встречалась буква «экс». Таблетки и пилюли были самые разные – голубые, белые, желтые, зеленые. Круглые, сферические, словно мячики, овальные. Гелиевые капсулы, желатиновые капсулы. Несколько препаратов предназначались для людей, страдающих атеросклерозом.

– Я видела по телевизору рекламу этого лекарства, – сказала Фэй, указывая на один из флаконов. – В том ролике были обнаженные мужчина и женщина, в сумерках сидевшие где-то на открытом воздухе рядом друг с другом, каждый в своей ванне.

– В дневное время этот препарат тоже бывает полезен для парней вроде меня… с некоторыми проблемами.

– Вот как? – Фэй вперила в Вина пристальный взгляд. – И как же ее зовут?

– Той, кого вы имеете в виду, не существует.

– Хорошо, пускай это будет он – мне все равно…

– Для того, чтобы у человека возникли к кому-то некие романтические чувства, мало просто выпить пилюлю.

– Расскажите мне о вашей личной жизни. – Взгляд женщины немного смягчился. – Есть ли у вас кто-то сейчас? Если нет, то кто был вашим близким человеком в последнее время?

Ярко-красные губы шепчут: «Тсс».

– Мне трудно ответить на этот вопрос.

– Есть много разных лекарств, которые необходимы мужчинам, которым постоянно хочется в туалет. Вероятно, ваши доктора выбрали то, что подходит вам лучше всего.

– Думаю, вы совершенно правы.

Фэй посмотрела на Кондора, затем снова перевела взгляд на ряды флаконов. Ее глаза скользнули по расписанию приема медикаментов, прикрепленному скотчем к внутренней стороне дверцы шкафчика.

– Тринадцать таблеток в день, – произнесла она.

– Каждый должен быть одурманен, – сказал Вин и, взглянув на Фэй, понял, что, несмотря на молодость, она узнала цитату из Боба Дилана.

– Есть хоть что-то, от чего вас не пытаются лечить с помощью таблеток?

– Рак и сходные с ним заболевания-убийцы. Ими я вроде бы не страдаю.

– Вы часто думаете об убийцах?

– Вы серьезно? Странно слышать этот вопрос от вас.

Питер тяжело протопал мимо ванной комнаты на второй этаж.

– Какой у вас диагноз? – спросила женщина.

– Посттравматический стресс. Параноидальный психоз. Утрата чувства реальности. Депрессия. Бредовый синдром. Тревожность. Могу добавить еще несколько заумных формулировок.