Максим Шахов - Мы те, которых нет Страница 31

Так уж получается, что настоящее петляет настолько кривыми тропами, что реальное будущее не представит ни один астролог или пророк. То, что сегодня для нас реальность, лет десять назад было бы сюрреалистическим фильмом. А уж что бы сказали советские люди году так в семидесятом, узнав о России двухтысячных? Самый мягкий диагноз – белая горячка.

Давно никто ничего хорошего от будущего не ждет. Уже никто не верит в звездолеты и яблони на Марсе. А в конец света верят. Так что не хочу я смотреть вперед на десять лет. Может, я буду отстреливать бешеных псов на радиоактивных развалинах. Или мои косточки обглодают крысы-мутанты. Но пока еще есть время попытаться сделать так, чтобы такое будущее не настало. Пока цепь события не сомкнута, все еще можно изменить.

Телефоны молчат. На контакт никто не выходит. Может, оно и хорошо. Ситуация сама закручивается. От меня ничего не зависит. Кривая куда-то да вывезет.

Вот только мучит сенсорный голод. Угнетает, что нет связи с канвой событий.

Я полюбовался в окно участковым, составляющим протокол на акт вандализма. И тут зазвонил телефон для связи внутри группы «Перевертыши».

– Мы пригляделись к адресу, командир, – сообщил Роб. – Объект ненавязчиво пасут.

– Вот же ж вашу мать! – воскликнул я. – Кто пасет?

– Очень похожи на конторских.

– Час от часу не легче.

Дав отбой, я задумался.

Мне казалось, что Куратор наплевательски отнесся к возникшим проблемам. Если из плененного майора Жулебина выбили показания, противник уже в курсе всего.

Ближе к вечеру Куратор запросил срочную встречу.

Встретились мы на окраине города, рядом с железнодорожными путями. Хорошее место – незаметным к нам не подберешься. И в случае опасности есть куда свалить.

Вид у Куратора был достаточно бодрый. Никаких переживаний и депрессии я не видел, была готовность хорошо подраться.

– Твои ребята правы, – сообщил он. – Ко мне прилепились топтуны.

– Сбросили?

– Обижаешь… Я в эти игры играю слишком давно.

– Как считаете, кто это были?

– Это «нора» ФСБ России.

– Если «хвост» по заказу нашего противника… Они совсем обнаглели.

– Они уже меня похоронили. Бросили все силы на установление моей агентурной сети. Хотят прихлопнуть всех разом.

– Но кто-то выписывал задание на наружку. Кто-то давал обоснование. Это зацепка.

– Пока не могу ничего выяснить. Хотя…

– Вам надо отходить по варианту «Омут».

Имеется план, по которому руководитель сектора и оперативники уходят на дно. Падают в заранее зарезервированные лежки, прерывают связь с Конторой. План «Омут» не использовался ни разу – его введение означало, что враг уже в доме.

– «Омут»? – Куратор покачал головой. – Рано. Есть еще дела.

– Вас грохнут.

– А твои ребята на что?

– Они не волшебники.

– Почти волшебники… Сергей, еще пара дней – и я найду, кто стоит за списком двадцати восьми.

– Вряд ли вам дадут пару дней.

– Пока не вышли на твою группу, они меня не тронут.

– Что мне делать? Нам выписали заказ на крупного российского чиновника.

– Павлюченко? Мужик хороший и почти что честный… Нам будет его не хватать.

– То есть вы предлагаете мне заказ исполнить?

– Да, Сергей, да!

С каждым разом Куратор все легче приговаривал к смерти невиновных людей – кажется, вообще перестал обращать внимание на такие мелочи.

– Чего кривишься? – посмотрел он на меня зло. – Именно сейчас мы не можем останавливаться. Иначе гореть нам в аду… Чистоплюи любят потрепаться за пивком о том, что цель не может оправдывать средства. Помнишь начало девяностых – либеральный студенческий бунт в Китае на площади Тяньаньмэнь.

– Да.

– Если бы студентов не намотали на гусеницы танков, сегодня не было бы не только сверхдержавы КНР, но и страны вообще. И счет бы там шел на десятки миллионов жертв. Гражданские войны в Китае в среднем уносили до двух третей населения. На весах – уничтожение страны или жизнь тысячи дураков, из них большая часть наймиты зарубежных сил… Так что наши цели оправдывают любые средства.

– К сожалению, да…

Наша ячейка (наша – о господи!) в полном составе опять собралась «на выселках».

Вчера я съездил на рекогносцировку к ресторану «Зенит» на юге Москвы. Присмотрелся. И сделал кое-что важное, о чем не счел нужным уведомлять соратников. Но об этом позже.

– Нам гарантируют, что там не будет охраны? – спросил я, раскладывая пасьянс из схем и фоток на дощатом столе.

– Какая охрана? – отмахнулся Афон. – Это не генерал какой-то и не фээсбэшник. Обычный чиновник.

– Если он обычный – зачем его мочить? – возмутился Конан, мечтавший о подвигах и славе. – На кого размениваемся…

– Успокойся… Итак, он справляет юбилей – шестьдесят лет. Мы его убираем.

– Это становится доброй традицией. Мы как концертная бригада. Работаем по вызову на праздники и дни рождения. И представления даем незабываемые, – хмыкнул я, вспомнив общежитие.

– В этом есть смысл. Нам нужен шум и эпатаж. Хороший теракт сродни перфомансу. – Афон положил руку на фотографию объекта. – К сожалению, пока это второсортный банкетный зал.

– Что-то он для такого крупного лося скромно пасется. Какая-то левая харчевня. – Зена скривила губки обиженно, будто ее обломали с приглашением на бал.

– Я по блогу объекта потоптался, – объявил Глицерин. – Говорит – он честный.

– Честных во власти нет! – отрезал Афон.

– А если есть, – встрял Жаб.

– Тогда они хуже нечестных. Воры хоть искренне говорят – мы уничтожаем вас. Воруем, тянем, что можем. А честные – они как будто овечки. Как будто и ни при чем. Работают без выходных. О деле заботятся. Только вреда от них еще больше. Эта показная непорочность – она мешает людям видеть звериный оскал режима. Затуманивает мозги.

– Что-то есть в этой теории, – протянул Жаб. – Но чего-то и нет.

– Это не теория, а факт, – отрезал Афон и вернулся к теме нашей встречи. – Итак?

– Если там окажется охрана или пост милиции – у нас будут проблемы, – сказал я.

– Почему?

– Потому что боеспособных единиц у нас только две – ты и я. Остальные – обыватели с автоматами.

– Я в десятку пули кладу, – обиделась Зена.

– Команда должна быть, слаженность, – сказал я. – Перед общагой тренировались – что-то похожее на нормальную работу было, хотя косяков великое множество. Тогда нам сильно повезло.

– Справимся, – заверил Афон. – Мы теперь битые. Да и практика нужна. Работы скоро будет много.

– Гасим только юбиляра? – спросила Зена.

– А тебе мало? – хмыкнул Афон.

– Можно накрыть гораздо больше. Там шишек немало будет.

– По обстановке, Зена, по обстановке. Но нам нужен только он.

– И как его гасить предлагаешь? – спросил я.

– Ждем его около этой стекляшки, – пояснил Афон. – Он выходит – сыто, пьяно, весь в эйфории. Тут мы его расстреливаем и уезжаем.

– Будем маячить на виду, привлекая внимание? С гостями могут приехать и секьюрити, и личные шоферы, может патруль проехать. Это голимая подстава.

– Можно мину поставить, – мечтательно произнес Глицерин.

– Без мин обойдемся. Нужна экипировка, – сказал я и выдал план.

– Хитро, – кивнул Афон. – Оснащение будет.

Постепенно план акции стал обрастать деталями.

– Первый идешь ты, потом Зена, Глицерин, Конан, – перечислял Афон, внося свои поправки. – Я замыкаю. Жаб снаружи страхует.

– Кто будет валить? – поинтересовался Конан.

– Я могу! – воскликнула Зена. – Правильно сказали – это перфоманс. Так что лучше, если стрелять будет красивая женщина, а не ты, кабан!

– Че сразу кабан? Ты за метлой следи, принцесса на горошине, – обиделся Конан.

Я обвел взглядом своих соратников, азартно прорабатывающих план очередного убийства. Их невозможно переубедить. Перевоспитать. Они конченые ублюдки.

И они обречены. Даже в случае победы бешеные псы, прогрызавшие дорогу новой власти, уничтожаются этой властью первыми. Потому что новая власть знает, что договориться с ними невозможно. Они всегда будут источником опасности для существующего положения вещей. И если старый порядок свергали все вместе, то в новом порядке всем места не хватит.

До дома я добрался поздним вечером. На душе кошки скребли. Меня сковывало какое-то чувство неуверенности. Было предчувствие неприятностей.

Я открыл ноутбук. Вытащил необходимую программу. Ввел режим получения данных.

При выезде на место я установил видеокамеру. Та работала по каналам Интернета как в режиме онлайн, так и в режиме пакетного сброса информации. И теперь демонстрировала вид стеклянного одноэтажного здания ресторана «Зенит».

Я распаковал пакеты за сегодня. И начал просматривать.