Михаил Нестеров - Группа особого назначения Страница 31

– По пустякам я бы вас тревожить не стал. Новое, Николай Николаевич. В настоящий момент я веду дело, которое насчитывает три трупа. У меня есть все основания предполагать, что один из них – член «Щита». Также я допускаю, что его убийцы – бывшие агенты этой организации.

– Когда произошли убийства? – осведомился Баженов, делая пометки в перекидном календаре. Если бы следователь не отослал нарочного в коридор, тот наверняка бы отметил тень беспокойства на лице полковника.

– Позавчера. Трупы обнаружили только на следующий день.

Баженов задумался, помрачнев еще больше. Дела, которые возвращают на доследование, почти всегда носят определение «висяк». Очень трудно спустя довольно продолжительное время, в который раз перечитывая материалы дела, выжать из них что-то полезное. По сути, это тропа, причем хорошо утоптанная. Редко бывает, когда с грязной обочины на тропу вдруг выходит некто грузный и оставляет хорошо видимые отпечатки. Сейчас же реально существовал «некто», следов он не оставил, но, образно говоря, над тропой все еще витала его недавняя тяжелая поступь. Может быть, в этот раз полковнику повезет, и он сумеет выйти на след группы профессиональных убийц.

Баженову предстояло доложить о разговоре с Аксеновым руководству, согласовать вопрос о командировке в Новоград, а также потребовать от следователя прокуратуры официального сообщения на свое имя или на имя руководителя московского РУОПа (обычно это телефонограмма). Однако в таком деле Баженов решил исключить всех «посредников», включая и операторов. Он продиктовал Аксенову номер личного факса.

– Дмитрий Иванович, сбросьте мне ваше интересное сообщение как можно быстрее. – И, может быть, преждевременно благодушно произнес: – Ваш спиртзавод по-прежнему выпускает качественную водку?

– Можно подолгу смаковать ее во рту, – доходчиво объяснил Аксенов.

– Так я надеюсь на угощение, Дмитрий Иванович. Ждите в гости. Завтра не обещаю, но послезавтра буду у вас.

Сурово, подумал Аксенов. Очень сурово. Вот тебе и Санька… Похоже, малец поможет поставить в этом деле последнюю точку. Но вот какова цена… Зацепок пока маловато: явная охота на агента «Щита», его труп, труп подруги, орудия убийства, одно из которых оказалось весьма любопытным: шнур от куртки. Сейчас работают в этом направлении штатные эксперты-товароведы Российского федерального центра судебной экспертизы МЮ РФ (Москва, Кропоткинская набережная, 15), куда срочно отправили шнур от куртки, пытаются определить модель одежды. Следствие только в начале пути, и не с такими уликами выходили на след преступников, но главное – это мальчик. Он сейчас в руках членов, без преувеличения сказано, таинственной и очень мощной криминальной группировки. Собственно, поиски Саньки напрямую выводят на «групповцев».

Но в следственных делах Аксенов не привык хлопать себя по бедрам, закатывать глаза от бесконечной и нудной рутины. На то он и следователь. В свои неполных тридцать два года столько листов бумаги исписал – десяток романистов позавидует; столько версий выдвинул – самому порой страшно. И столько преступлений раскрыл – самому не верится. Это сейчас. Но каждый раз, заводя новое уголовное дело, он верил, что оно будет раскрыто. Глаза боятся, руки делают.

– Ну что, Коля, – сказал Аксенов, закончив телефонный разговор с полковником Баженовым. – Подмога к нам едет из Управления по борьбе с организованной преступностью. Вместе с московскими сыщиками мы быстро это дело раскрутим. – Неожиданно Аксенов вспомнил еще одного руоповца, новоградского (шестой отдел ГУВД, региональное управление по борьбе с организованной преступностью), майора Кабанова, который за деньги продавал информацию о преступных группировках другим злоумышленникам. Тогда это дело, которое вел Аксенов, неожиданно предстало совсем в ином свете, и он по своей личной инициативе – впервые за свою следственную практику – так и не довел его до конца. Оно и сейчас висит на нем нераскрытое.

Что удивительно, он и преступников знал, с тремя из них, включая самого Кабанова, здоровался за руку, но именно поэтому лежит в его сейфе такой серьезный «висяк».

Аксенов достал из шкафа портативную пишущую машинку «Свияга» и со скоростью опытной машинистки отстукал сообщение на имя Баженова. Через десять минут следователь московского РУОПа, вложив в рабочую папку полученный из Новограда факс, входил в кабинет начальника.

– Вам кого? – спросила Татьяна, слегка испугавшись вида молодого человека. Перед ней стоял рослый парень: здоровый, лицо квадратное, с мороза красное, нос седлом, выражение глаз, однако, доброе.

– Пардон, – парень разогнал перед собой сигаретный дым и щелчком отбросил окурок на лестничную клетку. («Очень культурный», – подумала женщина.) – Мне Николая Александровича, – сказал он.

– Его сейчас нет. Может, ему что-нибудь передать?

Тот пожал плечами.

– Я Зенин Михаил. – Сказал как отрезал.

– Ах, вы тот самый Миша… – Татьяна посторонилась, пропуская гостя в квартиру. – Мне Николай говорил, что вы должны приехать. Только… – Она замялась. Перед ней стоял настоящий «беркут», за плечами которого два десятка успешно проведенных боевых операций, спасший не одну человеческую жизнь. Николай рассказывал ей о нем, но… Она никак не ожидала, что у Колиного боевого товарища такой разбойничий облик.

Женщина справилась со смущением и сказала:

– Николай не описал мне вашу внешность.

– Я бы сам затруднился, – ответил Зенин, снимая куртку в прихожей.

– Не холодно вам? – спросила Татьяна, с сомнением глядя на кожаную куртку без меховой подкладки.

– Привычка, – отозвался Зенин, довольно бесцеремонно разглядывая хозяйку. – Да и на улице тепло.

– Ого! – смеясь, воскликнула женщина. – Двадцать два градуса! Проходите. Сейчас я пельменей сварю. Только магазинные. Будете?

– Буду. В кастрюлю положите пару луковиц и лавровый лист, – распорядился он и по-хозяйски расположился на диване. Потом, спохватившись, встал и шагнул к женщине. – Вы не сказали, как вас зовут.

– Таня, – представилась она.

Он осторожно пожал ей руку и кивнул на телефон:

– Я позвоню?

– Пожалуйста, – она скрылась на кухне, слушая, как громко и радостно приветствовал гость какого-то Костю:

– Как дела, мазила? Угадай, откуда я звоню? Не-а… Не-а… Ну куда тебя занесло?! Там холодно. Бери ближе… Еще ближе… Ну надо же, как быстро догадался! И года не прошло. Хохол тебе не звонил?..

Зенин бросал пельмени в рот, как в топку, ел их с хлебом. Проглотил обе вареные луковицы. Татьяна невольно поморщилась: жареный лук – даже вкусно, маринованный – просто объеденье, но вареный…

Она молча смотрела на Михаила и с каждым проглоченным им пельменем убеждалась, что с Санькой все будет в порядке. Она улыбнулась «беркуту»:

– Еще сварить?

– Да нет, – отказался гость, – спасибо. Николая дождусь. А вы давно тут… эта, – он окинул взглядом кухню, – хозяйничаете? Я ведь ничего не знаю. Может, вас поздравить надо? А я без подарка!

– Рано пока поздравлять, – слегка смутилась женщина. На ее лицо снова набежала тень беспокойства.

Гость заметил перемену в ее настроении.

– Что-то серьезное случилось?

Она кивнула. Глаза ее непроизвольно наполнились слезами.

– Ничего, – успокоил Зенин, – это бывает. Разберемся.

Директор новоградской обувной фабрики «Сапожок» принимал Аксенова у себя в кабинете. Юрий Логинов около года назад подписал очень выгодный контракт с итальянской фирмой «Эпин-Дизайн», и фабрика под своей торговой маркой стала выпускать довольно качественную обувь. А раньше… Раньше про обувь новоградского «Сапожка» можно было сказать следующее: «Папе сделали ботинки. Папа ходит по избе, бьет мамашу. Папе сде… лали ботинки…». И все сначала. А сейчас Логинову не стыдно было закинуть ногу на ногу, показывая пару изящных полуботинок собственного производства.

Он тепло приветствовал гостя, долго не отпуская его руку.

– Ты впервые у меня на фабрике? – Логинов тронул спинку кресла. – Садись сюда, Дима. – А сам прошел за свой стол. Гордясь новым компьютерным оборудованием и обращая на него внимание гостя, директор нацелился на клавишу «Enter» и лихо нажал на нее. Тут же перевел взгляд на экран монитора.

– Я к тебе по делу, Юра.

– Конечно, – ответил Логинов, оторвав взгляд от экрана. – Бездельничать мы будем в субботу. Не забыл?

– Как можно! – горячо откликнулся Аксенов. – Только вот все забываю, сколько твоей Надежде исполнится… Помню только – юбилей. Двадцать пять? Тридцать?

– Это ты ей скажешь, – довольно рассмеялся Логинов. Одет он был с иголочки, белоснежные манжеты рубашки были видны настолько, чтобы можно было заметить элегантные запонки. Ногти аккуратно подстрижены, но не под корень, а опять-таки выставляя на обозрение белесые каемки, что намекало о чистоте и породистости директора.