Александр Чернобук - Кап­кан для Ски­фа Страница 31

— Так-так, — задумчиво протянул Савельев.

— Именно так. Прозит, — Михельсон поднял очередную порцию коньяка.

Серега, лишь пригубивший первую (при серьезных переговорах спиртное не пить — правило железное), даже порозовел от напряжения. У него как раз было несколько заказов на облицовку бассейнов в домах нуворишей.

— И много у тебя ее? — он постарался придать голосу оттенок безразличия, хотя, увидев, как из рюмки очкарика половина коньяка проследовала внутрь, а вторая осталась на рубашке, руках и рукавах пьющего, понял, что играть в конспирацию не обязательно, даже вредно. Глаза собеседника остекленели — можно было просто не успеть закончить так интересно начатый разговор.

— Квадратов сколько? — громче и настойчивее повторил вопрос.

— Квадратов? — не совсем понимая, откуда до него доносится голос, повел в его сторону глазами кандидат наук. — А, это ты о плитке. Шесть тысяч, с копейками.

— Н-да, немало, — Серега начал лихорадочно считать: «Средняя цена итальянского кафеля никак не меньше пятнадцати долларов за квадратный метр. На шесть тысяч это получится… Девяносто штук зеленью. Нехило! Под семьдесят процентов это… ха-ха, — он презрительно взглянул на совсем осоловевшего Конрада Карловича, — под семьдесят? Отдашь, родной, процентов за шестьдесят от реальной стоимости. В блудняк с машиной ты же влетел, бизнесмен хренов. Сидел бы, чертил свои изохоры, изобары… Очкарик, а туда же, к деньгам полез… Надо сразу глянуть, что за товар. Качество, документы. Эх, какая темка сладкая вырисовывается…»

Заметив, что хозяин плитки близок к невменяемости, Серега совсем отбросил приличия:

— Эй, ученый, а где плитка-то? А?

— Плитка? — Конрад Карлович наградил его мутным взглядом.

— Облицовочная, итальянская, твоя, — Серега уже замахнулся для того, чтобы отпустить ученому пощечину, но в последнее мгновение передумал. — Где она находится?

— Как где? На складе. Дома.

— А дом твой где?

— Двести десять километров. Три часа езды.

— Это как ты ездишь — три часа, — Серега встал и бросил на стол деньги за выпитую Михельсоном бутылку коньяка, — поехали, посмотрим. Попробуем выручить тебя, страдалец.

— У-у-у-у… надо выручить… плитка… оно конечно, — забормотал кандидат наук, тщетно пытаясь покинуть заведение самостоятельно.

— Давай помогу, несчастье технических наук, — Серега с готовностью подставил свое плечо и обхватил Конрада Карловича за талию.

Загрузив горе-ученого на заднее сиденье своего «Мерседеса», где тот от пережитого стресса и лекарства от него же в виде коньяка моментально уснул, Рембо загнал машину Михельсона на ближайшую автостоянку.

Уже через полтора часа Серега ехал по улицам родного города владельца «Тойоты». Последний таращился по сторонам, силясь определиться с обстановкой. Серега взглянул в зеркало заднего вида и раздельно произнес:

— Меня зовут Савельев Сергей Петрович. Ты мне разбил машину. У тебя нет наличных денег, поэтому я взялся помочь с реализацией твоей плитки.

— Не юродствуй, — хмуро произнес Конрад Карлович, — я все помню. Здесь налево.

— Какая память! — иронично хмыкнул Савельев.

— К чему сарказм? — держась обеими руками за затылок, отозвался Михельсон. — Еле живой. Голова сейчас расколется.

— Да уж. В такой ситуации более уместно сочувствие, — Серега с искренним состраданием достал из бардачка и протянул страждущему банку пива. Тот с благодарностью осушил жестянку одним махом. Сразу повеселел:

— Ну-с, Сергей Петрович, говорите, задвинем мою плитку?

— Легко, Конрад Карлович. Не сомневайтесь.

— Это хорошо.

— Сейчас только сопоставим цену с качеством и определимся с формой оплаты. Что там с документами? Вам как лучше?

— Да, в принципе, документы можно перекрутить как угодно, и форма оплаты мне тоже без разницы. Мне бы с тобой за машину быстрее рассчитаться, а вот Марк Ариевич, компаньон мой…

— Суровый товарищ?

— Не то, чтобы прямо так… хотя некоторый элемент есть… как бы это помягче сказать… м-м-м… впрочем, сам все увидишь.

Савельев, направляемый уточняющими репликами, подъехал к воротам какой-то базы: «Рубинштейна, сорок три», — прочитал небрежно написанный масляной краской полуметровыми буквами на бетонном заборе адрес. Из будочки возле ворот выглянул старикан и близоруко сощурился на подъехавшую машину. Поскольку она была хоть и незнакомая, но явно дорогая, вахтер вышел ей навстречу:

— Вы к кому?

— Это я, Палыч! — выглянул из приоткрытого окна кандидат наук и махнул рукой в сторону ворот. — Открывай, к себе мы. Как обычно.

— Конрад Карлович, это вы? Сейчас, сейчас, — старик, разглядев пассажира, начал шустро открывать ворота.

Попетляв по двору между строениями и машинами, «Мерседес» остановился возле бокса номер двадцать четыре — огромного цементного куба с бурыми металлическими воротами, уже давно нуждающимися в покраске.

— Вот эту хреновину и арендуем, — Михельсон вылез из машины. — Аренда столько денег жрет, а отдачи никакой.

— Накладные расходы дело обидное, — поддержал его Савельев. — Отщелкиваешь бабульки непонятно кому и за что.

— Карловичу привет! — окликнули открывающего замок владельца «Тойоты» двое проходивших мимо мужиков в спецовках.

— Салют, Серега! Здорово, Леха! Как там твоя жена? Выздоравливает? — без особого энтузиазма отозвался Михельсон.

— А что ей, заразе, сделается?

— Ну, слава Богу, — натужно кряхтя, Конрад Карлович распахнул высоченные створки. Щелкнул выключателем. Лампочки не загорелись. Арендатор шустро выскочил за дверь и закричал вслед рабочим:

— Леха, Сергей! Васька электрика подошлите, — и нормальным голосом уже для Сереги добавил: — Электрик хренов заколебал. Каждый день похмеляешь, а свет никак толком не сделает. То потухнет, то погаснет — морока одна.

Несмотря на отсутствие освещения, содержимое ангара было прекрасно видно. Стандартные типовые ящики стояли ровными штабелями. На боку каждой коробки стоял штамп «Сделано в Италии» на английском языке.

Серега прошел вдоль, мимоходом заглядывая в надорванные коробки. Достал калькулятор — прикинул количество. Перемножил три цифры: количество ящиков по длине, в высоту и в ширину. Да, все верно, шесть тысяч с хвостиком. Обернулся к продавцу:

— Показывай поближе. Сколько, каких?

— Сейчас, сейчас!

Конрад Карлович заметался, пробежав вдоль ряда, надорвал несколько ящиков, вытаскивая образцы. Расставляя плитку, несколько штук разбил. Тихо выругался, приглушая слова интеллигентным покашливанием в кулак, поднес другие. Образцов оказалось двенадцать.

— По пятьсот квадратных метров каждого вида, — пояснил он, суетливо и в то же время брезгливо протирая тряпицей руки.

— Так-так. Посмотрим, чем тут с вами рассчитались.

У Рембо перехватило дух. Качество, расцветка были потрясающими. Даже самая дешевая плитка стоила на отдачу не меньше пятнашки баксов. Верняк. А таких было всего четыре вида, остальные стоили дороже.

— Пересортицы не может быть? — стараясь говорить ровно, задал он нейтральный вопрос. Абсолютно лишний — даже если какого-то вида было больше, а другого меньше, принципиальной роли это уже не играло. Главное решение Серега уже принял. Нужно срочно вырвать всю партию плитки у ученого — наказать лоха не западло.

— Нет, ну что вы. Мы проверяли, может там пару квадратов туда-сюда, а в основном пропорции сохраняются.

— Ну что ж, толкаешь ты меня, Карлович, в авантюру, но не помочь не могу. Обещал ведь, — Рембо горько усмехнулся: — Говори цену, если заберу весь этот мусор целиком. Все шесть тысяч квадратов одним махом.

— Я, да как-то… м-м-м… у меня компаньон, — промямлил тот, явно стесняясь. — Скорее всего, надо бы с ним поговорить…

— Смелее, смелее, сначала мы с тобой определимся, а потом уже высвистаем твоего компаньона, — подбодрил его Серега.

— Ну, хотел бы долларов… В долларах говорить? Да?

— Говори хоть в долларах, хоть в тугриках, хоть в рублях, хоть во франках. Мы уж как-нибудь пересчитать сумеем. Калькулятор всегда со мной. — Рембо кивнул и дружелюбно улыбнулся, а про себя подумал: «Ну, говнюк, ну, ученый, ну, недоделок! Как это здесь не нашлось еще никого, чтобы развести таких баранов?»

— Хотелось бы долларов по двенадцать за квадрат, — робко пискнул недоделанный говнюк и ученый по совместительству.

Серега картинно изменился в лице, даже голос осип:

— Да ты что? Это же грабеж. Мы же говорили по-другому. Ты что, не понимаешь — я же оптом буду брать шесть тысяч квадратных метров. Это же ого-го-го-го-го. И все за спасибо? Да? Мне же тоже надо копеечку поднять, ты пойми, — он начал резко снижать тон и в конце сказал уже совсем тихим и проникновенным голосом: