Георгий Миронов - Анаконда Страница 33

— А кому надо будет, те и попросят. Вот хоть бы и ты.

— А мне чего просить? — удивился парень. — У меня все есть.

— Неудачно ответил, — грустно бросила Люся. — Сказал бы, что все у тебя плохо, пожаловался бы на судьбу, может, и пожалела бы. А так...

Она покрепче обвязала ладони бечевкой и, когда водитель притормозил на повороте, накинула удавку на шею, свела руки туго, натянув, дернула вниз. И отпустила, лишь когда он хрипеть перестал.

Задеревеневшими от мороза и усталости руками оттащила парня, села на его место. Водить она давно научилась; еще отцовский «Запорожец», потом «Москвич» мужа водила. Теперь и у нее была машина. Своя!

Проехав метров двести, притормозила возле каких-то складов, где не было опасности, что кто-либо из страдающих бессонницей обывателей увидит проделываемые ею процедуры, раздела мужика до исподнего, с трудом натянула на него свою полупрозрачную одежонку, вытащила его из салона и подтащила к заранее, еще на ходу, облюбованному люку с чуть сдвинутой в сторону крышкой. Открыв багажник машины, нашла монтировку, сдвинула крышку в сторону и сбросила в люк тело попутчика.

Аккуратно задвинув люк, залезла в машину, открыла «бардачок», нашла при скупом освещении пачку явовской «Явы», закурила. Пальцы даже не дрожали. И в душе дрожи не было.

Если после убийства курсантов ее каждый раз сутки била нервная дрожь, то сейчас она испытывала лишь легкую усталость, душевную и физическую.

За рулем «девятки» теперь сидел мужчина хрупкого телосложения с короткой стрижкой. Каштановые волосы сзади уже отросли, а сверху топорщились вихрастым ежиком. На нем были свободные брюки-слаксы, толстая серая водолазка и меховая куртка-«пилот» американского производства. Башмаки на ногах были, пожалуй, несколько великоваты, но на двойные носки держались. А если не ходить, а ездить, так и вовсе не заметно.

Докурив сигарету, выбросила ее окурок ловким щелчком через окошко. Усмехнулась. Как просто, оказывается, убить. Не из ненависти, не ради мести. И даже не ради каких-то вещей, той же машины. Просто так.

Вообще-то она не курила. Боялась, что когда-нибудь окурки ее подведут, оставят следок. Но сейчас главное дело было позади.

— Дай сигареточку, озолочу, — попросила она водителя.

Тот, придерживая руль левой рукой, следя за дорогой и идущими на обгон машинами, правой открыл «бардачок», достал пачку «Явы» явовской, протянул пассажирке.

— Надо же, какие совпадения! Опять «Ява» явовская, — хмыкнула Люся.

— Не понял, — удивился водитель, поворачиваясь к ней.

— А тебе и понимать всего не надо. Ты за дорогой лучше следи, водила.

Когда парень повернулся к ней спиной, расслабив шею, она накинула на нее снятый заблаговременно с ноги чулок, скрестила руки, нагнулась, уперлась коленом в спинку сиденья водителя, рванула к себе...

Подгадала так, чтобы оказаться перед поворотом на лежневку, перехватила руль из ослабевших рук парня, навалилась на спинку сиденья водителя, резко оттолкнув ставшее вялым тело в сторону и, круто поворачивая руль вправо, медленно двинула машину вперед. Проехав метров триста по лежневке, остановилась у крохотного, сто на сто метров, деревенского кладбища. Деревню давно снесли, на ее месте как грибы росли многоэтажные виллы «новых русских». А кладбище снести все не решались. Хотя ясно было, доживало оно последние денечки. Люся достала из багажника короткую саперную лопатку, подошла к свежему холмику с красной тумбой, на которой была табличка: «Косарев Иван Петрович. 1977 - 1997». И выгравированные на медной табличке слова: «Спи спокойно, братан, мы отомстим за тебя». Она разрыла холм на метр в глубину, скинула в неглубокую яму тело незадачливого водителя, набросала сверху свежий холмик, поправила табличку, усмехнулась. Вернулась к машине, села за руль, развернулась на лежневке и, проехав метров триста, свернула на ведущее к Москве шоссе, вписавшись в поток.

Конечно, мужик мог бы просто довезти ее до Москвы. И пусть бы жил. Но, во-первых, все они гады, эти мужики. А во-вторых, и это уже было серьезно, ей предстояла работа. Позади тоже была работа. И ни к чему оставлять в промежутке свидетелей.

Она не была такой уж жадной. Ни до денег, ни до работы. Могла бы и пару дней передохнуть, и неделю, и две. Но она взяла заказ на сегодня, получила лицензию у Мадам и отступать не хотела.

Знала, что Хозяйка и Мадам работают в одной Системе. И спокойно принимала заказы у обеих. Вчера выполнила работу для Хозяйки. Сегодня поработает на Мадам. И знать им, что она поработала на обеих, не обязательно. Больше платить будут.

Но не в деньгах дело. Не только в них. Вчера она убила двух мужиков. И сегодня — двух. Правда, второй пока еще был жив и даже не подозревал, что жить ему осталось всего ничего. За только что убитого водителя «Волги» ей никто не заплатит. Зато за банкира Харченкова Степана Стефановича заплатят аж двадцать тысяч! Почти высшая цена убийства для клиентов этого разряда.

Доехала до нужного поворота с Ленинградского шоссе. Еще поворот. Вот и контрольная на пути станция метро «Щукинская».

Миновав мост, за техническим центром «Камертон» свернула направо, на улицу Исаковского. Вот и нужный дом. Соседи, поди, и не знают, что здесь, в самом обычном доме, купив за хорошие деньги соседнюю двухкомнатную и прибавив к своей трехкомнатной дополнительную площадь, уютно обустроился долларовый миллионер банкир Харченков, урожденный Топуридзе. Он правильно рассчитал, что Харченков лучше, чем Топуридзе.

Но от судьбы не уйдешь. Он год играл с Мадам, скрывая, что работает на грузинскую мафию.

Получив деньги по фальшивым авизо и быстро конвертировав в два миллиона долларов, он перевел их в Швецию, выставив в конечном счете Мадам на миллион. Этого она ему простить не могла. Хотя сама с его помощью и через его банк «Глория-банк-кредит» перекидала не один миллион своих денег и денег Хозяйки в зарубежные банки.

Он ее подставил, обманул. А мягкая, милая, улыбчивая матершинница Мадам, своя в доску со всеми мужиками, с которыми имела дело, и каждому дававшая надежду на интимное продолжение знакомства, а некоторым даже и предоставившая для этого возможность, эта милая Мадам совершенно не терпела, когда мужики ее обманывали.

Возмездие настигало их молниеносно.

Конечно, у Мадам были и другие киллеры. Не менее надежные и профессиональные.

Но Люся была единственной, у которой не было ни одного прокола, ни одной профессиональной неудачи.

Из сумки она достала левой рукой пистолет, не отрывая правой от руля и чуть помогая иногда ею левой, накрутила глушняк. Достала толстую колбаску пластиковой взрывчатки и похожий на мыльницу пульт дистанционного управления. Все это, улетая в Амстердам, она оставила в камере хранения аэровокзала, чтобы выйти на следующее задание сразу по прилете.

Увидев нужный номер дома, припарковала машину на обочине проезжей части улицы. Она не любила ставить машину во дворе. Мало ли что, двор могут блокировать, а так рванет, выйдет с резким поворотом на мост, ведущий в сторону улицы Живописной, свернет направо, во двор, и там никто не достанет.

Она вошла в подъезд. Вызвала лифт. Прилепила в углу лифта черную пластиковую «колбаску». В глаза не бросается...

Хотела уже выйти на улицу, как вдруг с лестницы буквально скатились два телохранителя Харченкова, мордастых, плохо побритых лица кавказской национальности в широких штанах и черных кожаных куртках.

Чем-то Люся показалась подозрительной.

И то их понять можно — со второго взгляда видно, что баба в мужском костюме. Подозрительно...

При этом в ходе перетаскивания легкого тела из подъезда на крыльцо, раскачивания и выбрасывания его на газон пульт радиоуправления мигом выпал из кармана куртки Люси и откатился в угол подъезда.

Выкинув подозрительную девицу, мужики вернулись в подъезд: один дежурил у двери подъезда банкира, другой — на лестничной клетке второго этажа. Те, что дежурили на третьем, четвертом и пятом этажах, оставались на своих местах.

Люся отряхнулась. Вернулась к машине. Молча посидела в салоне. Выкурила две сигареты. Она знала, что Харченков-Топуридзе человек необычайно пунктуальный и самое позднее через пять минут выйдет из подъезда. Именно к этой минуте к подъезду будет подана бронированная «БМВ». Заминировать ее сложно по причине настороженности сидевших в ней водителя и охранника. Да и взрывчатки и пульта у нее больше не было. Но были два пистолета с глушителями и по две запасные обоймы к ним. А стреляла она прилично: на расстоянии десяти метров точно в глаз била. В глаз человека.

Докурив, навернула глушитель и на второй ствол, засунула оба ствола в карманы куртки, для чего сделала в них предварительно дырки косметическими ножницами. Вышла из машины.

Пошел отсчет минут. Времени терять больше было нельзя.