Александр Тамоников - Горная атака Страница 33

– Генерала вызывает Слейтер!

Ответ последовал тут же:

– Робертсон на связи, сержант. Что-нибудь случилось?

– Да, генерал!

– Докладывайте, что именно!

– На меня вышла советская разведка!

– Что??? Когда, где, в чьем лице?

– В лице милой девушки-проститутки борделя известного вам Фаруха, прошедшей ночью, прямо в комнате свиданий!

– Так что, Фарух работает на русских?

– Нет! Уверен, он не догадывается, КТО скрывается под личиной одной из его шлюх.

– Продолжайте, Слейтер!

Сержант доложил непосредственному начальству смысл разговора с Гулей.

Подумав, генерал спросил:

– Как считаете, Слейтер, что за игру начали русские?

– Не знаю! Пока не знаю. Одно точно: она напрямую связана с освобождением пленных.

– А не думаете вы, что русские, проведя превосходную, надо признать, операцию против Фархади и имея все возможности зачистить кишлак, специально оставили в Пакистане этих пленных?

– Я бы не стал исключать такой возможности. Но у меня вопрос: что мне делать дальше? Подыграть русским или ликвидировать советского разведчика, что сделать будет не сложно?

– Ликвидировать? Ни в коем случае. Сейчас в Афганистане сложилась та ситуация, которая вполне устраивает нас. Союз втянут в войну, его экономика, находящаяся в преддверии мощного кризиса, работает практически на износ. Еще года три-четыре, и Советы не смогут в полной мере осуществлять контроль над Афганистаном. Их ждет судьба нашей армии во Вьетнаме. Ну, может, не такая катастрофическая. Но русские вынуждены будут уйти из Афганистана. Что собой представляют афганские правительственные войска, вам известно не хуже меня. В отсутствие русских они вряд ли смогут противостоять моджахедам. А те, придя к власти, установят жесточайший режим. Интересы США определяются степенью нашего влияния на режим. И если власть в свои руки возьмет тот же Хикмат, нас он к себе не пригласит. Поэтому нам выгодна ситуация, когда русские, уничтожая боевые формирования моджахедов, значительно ослабляют возможности руководства так называемого движения сопротивления. США заинтересованы в продолжении войны в Афганистане и после ухода русских. Только в этом случае, когда в Афганистане вспыхнет кровавая междоусобица – а она вспыхнет непременно в отсутствие сдерживающего фактора, в настоящее время – Советской Армии, – дикари начнут разрывать свою страну, дабы захватить власть. Вот тогда, когда это произойдет, наступит наше время, Слейтер. Тогда мы без особых проблем приберем Афганистан к рукам и установим непосредственно у границ Советского Союза тот режим, который будет постоянно держать Кремль в напряжении. Исходя из вышеуказанного, я приказываю вам включиться в игру, предложенную советской разведкой. Данный приказ будет оформлен по всем правилам и засекречен. Работайте временно на русских, Слейтер. Это нам выгодно. Вопросы ко мне?

Слейтер, выслушав поучительный монолог начальника, ответил:

– Слушаюсь, сэр! Но мне кажется, наша миссия в Пакистане просто обязана взять под свое покровительство нелегальную, противозаконную деятельность Фаруха.

Генерал рассмеялся:

– Вы плохо знаете этого прощелыгу. Он не нуждается ни в чьем покровительстве. Публичный дом – это мелочь по сравнению с тем, что является основной сферой деятельности Фаруха. Вам по секрету скажу: через Фаруха, этого невзрачного человечка, проходит около тридцати процентов всего транзита наркотиков в Европу. Как думаете, подобное возможно без участия высших чинов государства? То-то! Так что о Фарухе не беспокойтесь. Но мы, страхуясь, предпримем надлежащие меры, дабы в случае непредвиденных обстоятельств прикрыть его. Повторюсь, исключительно страхуясь.

– И еще, сэр! Гульнара не должна находиться под наблюдением.

– Разумеется! Еще вопросы есть?

– Нет, сэр!

– О’кей! Тогда связывайтесь непосредственно со мной по используемому сейчас закрытому каналу. Только со мной, Слейтер!

– Так точно! Да, еще. Балани должен знать, что я согласовывал свою предстоящую деятельность с вами?

Подумав, генерал ответил:

– Думаю, лучше не афишировать это! А чтобы все выглядело правдоподобно, затребуйте с Балани кругленькую сумму – за содействие. Лишние деньги вам не помешают. Удачи, сержант! Согласитесь, мир переменчив. Кто бы мог подумать, что еще вчера у вас была иная жизнь?

– Да, сэр!

– До связи, сержант!

В штабной палатке Балани находился вместе с командиром полуроты капитаном Али Урданом и Алимом Рахимом – своим помощником, которого полчаса назад назначил комендантом лагеря.

Слейтер открыл дверь тамбура:

– Разрешите войти, господа повстанцы?

– Входите, сержант! – разрешил Балани, поморщившись от иронии американца, и спросил: – Вы явились доложить о своем прибытии и том, как провели время в окрестностях Чевара?

Сержант улыбнулся:

– А с чего вы, уважаемый Балани, взяли, что я со своими парнями проводил время в окрестностях Чевара, а не в самом городе? Следить изволили?

– Но должен же я знать, где, а главное, как проводят краткосрочный отпуск пусть и временно и косвенно, но все же подчиненные мне люди?

Улыбка исчезла с лица американца:

– Послушайте меня, Балани, ваш предшественник Фархади был очень любопытным и очень упертым человеком. Как осел! Наверное, оттого и сидел до конца дней своих в своем кабинете, понимая, что здание вот-вот разнесут русские вертолеты. Но не в этом дело. Дело в том, что даже он со своим окружением не позволял себе следить за нами, гражданами свободной, великой и цивилизованной страны. А он тоже хотел знать о том, как и где мы проводим время. Но следить не смел. Почему? Потому что был предупрежден: если его слежка будет замечена, то назад наблюдающие уже не вернутся. Я понятно говорю? Мы лично с Хикматом обсуждали режим нашей службы на этом чертовом объекте. Так чего вы суете нос не в свои дела?

Балани побагровел. Подобным образом с ним еще никто не смел разговаривать. Правда, из афганцев-подчиненных. Но и американцам следовало вести себя скромнее. Все же они за свою работу получают неплохие деньги.

Слейтер заметил изменение в душевном состоянии начальника лагеря:

– Вы что-то хотели сказать мне, господин Балани? Ну? Я вас очень внимательно слушаю!

Начальник лагеря сумел взять себя в руки:

– Вы доложили о своем прибытии? Доложили. Я принял доклад к сведению. Можете идти!

Слейтер усмехнулся, прошел к столу совещаний, присел напротив Балани:

– Не мне, Балани, следует уйти, а вашим подчиненным!

Начальник лагеря удивился:

– Это что еще за условия?

Слейтер сказал:

– Прикажите своим людям выйти и проконтролировать, чтобы к палатке никто ближе пяти метров не подходил. Нам предстоит серьезный разговор.

Балани взглянул на сержанта и приказал:

– Всем выйти. Алим, проконтролируй, чтобы лишних у палатки не было.

Комендант поклонился:

– Слушаюсь!

Подчиненные Балани выполнили приказ главаря. Оставшись наедине с сержантом, начальник лагеря спросил:

– Что вы хотели мне сказать, Слейтер? Серьезного!

– Слушайте! Там, где мы, инструкторы, проводили прошедшую ночь – о чем вам следует забыть и в дальнейшем не вспоминать, – на меня вышел представитель советской внешней разведки.

Балани встревожился:

– Советская разведка?

– Да! Русских вы не интересуете, не волнуйтесь, они пока не готовят ваше устранение или повторный удар по лагерю. Им нужны те пленные, существование которых у вас вы так тщательно пытались скрыть.

– Пленные?

– Да, черт вас побери! И что за манера повторять вопросы?

– О чем вы говорили с представителем советской разведки?

– Мне сделали предложение организовать их побег.

– Вот как?

Глазки Балани забегали. Чего-чего, а подобной темы разговора с американским сержантом он не ожидал.

– Так-так-так! Значит, побег! И что, если не секрет, ответили вы?

– Я согласился.

– Не опрометчиво ли?

– Нет! Узнав о пленных и о том, что русские хотят их освободить, скажем так, малой кровью, я тут же просчитал, что смогу убить двух зайцев. За побег пленных мне обещана приличная сумма денег. Их переведут на мой счет, как только я сообщу русскому агенту, что акция возможна. Вы же заплатите мне за то, что я выведу русских из подземелья крепости и оставлю в Хайдарском ущелье. По выставленным русскими условиям мне надо вывести пленных только за пределы территории Пакистана. Дальнейшая судьба этих парней меня не касается.

Балани спросил:

– И вы уверены, что я соглашусь выпустить из крепости пленных, да еще заплатить вам за это деньги?

Слейтер спокойно ответил:

– Конечно! И даже сумму назову, 100 000 долларов США.

– Можно узнать, откуда такая уверенность?

– Можно! В начале разговора, если помните, я сказал, что русские не готовят ни ваше устранение, ни повторный удар по лагерю. И добавил – ПОКА! Пока не готовят. Надеясь освободить пленных малой кровью, то есть с помощью денег. Это было сказано и в начале нашего с вами разговора, и в начале моего разговора с представителем советской разведки. Когда же я сказал разведчику, что не все в моих силах, мне намекнули: если не удастся тихая акция, то русский спецназ найдет возможность уничтожить и вас, и меня. Конечно, никакого штурма не будет, да он и не нужен. Снайперы сделают свое дело, заняв позиции либо на перевале, либо где-нибудь рядом с лагерем. После чего будут задействованы дипломатические каналы, поднят шум, ну и так далее. В общем, русские решили освободить пленных. А раз решили, то сделают это. Попадать под раздачу из-за вашей глупости я не желаю. Поэтому либо вы соглашаетесь на проведение акции, либо я с инструкторами умываю руки. И плевать на контракт. Жизнь дороже. Разбирайтесь тут с русскими сами. Но на вашем месте я согласился бы. И знаете почему? Потому что сейчас вы не готовы защитить себя. Лагерь уязвим, кишлак уязвим, Хайдарский проход практически открыт. А освобождение русских означает, что они должны уйти! Вы вполне можете дать им возможность отойти от границы и уничтожить где-нибудь в ущелье.