Альберт Байкалов - Час последнего патрона Страница 33

У бочки для умывания всех ждало следующее испытание. Вода в ней замерзла, и людям пришлось обтираться снегом.

Они уже подходили к палатке столовой, как послышался гул, и на дороге, среди деревьев, замелькал грузовик.

— Никак Крикун машину пригнал, — проговорил Абдула.

— Потолок надо будет испачкать и закоптить, — стал давать указания Берса. — Сразу видно, что здесь что-то не так.

— Почему? — вскинулся Крикун. — Разве нельзя крышу починить?

— Хочешь сказать, что сейчас есть кому-то до этого дело? — вопросом на вопрос ответил ему Берса. — Откуда у водителя хорошие доски и краска?

— Неужели ополченцы додумаются, что в крыше люк? — упорствовал Крикун.

— Сразу они о назначении машины, конечно, не догадаются, — согласился с ним Берса. — Но могут подумать, что там просто устроен тайник.

— Хорошо, — буркнул Крикун. — Кстати, в машине установлен мощный обогреватель и смонтирован отдельный воздуховод для отопления будки.

— Молодец! — с сарказмом похвалил его Берса. — А где миномет?

Крикун загадочно улыбнулся.

— Догадайся.

— Ты что, Якубович? — разозлился Берса. — Я не на «Поле чудес» приехал играть, а воевать!

Крикун присел и показал рукой под кузов.

— Тайник в раме, между колес, — сказал он.

— Боеприпасы? — допытывался Берса.

— Передняя стенка будки двойная, — доложил Крикун и выпрямился. — Мины уложены в два ряда.

— Так они со взрывателями? — ужаснулся Берса.

— Полость сделана из поролона. Так что тряска не страшна.

— При чем тут тряска? — спросил Берса. — Любой осколок или пуля превратят нас в шахидов.

— Думаю, до этого не дойдет, — успокоил его Крикун. — Ты когда собираешься опробовать?

— Прямо сейчас. Только задачу поставлю.

Через полчаса машину подбросило. Судя по звукам, кто-то не удержался на ногах и упал. Разразился руганью Мосляк. Вскрикнул и запричитал Речник. Из-за грохота слов разобрать было невозможно, но всем стало понятно, что он сильно ушибся. В будке было темно. Глаза людей слезились от выхлопных газов, а в горле першило. Машину снова тряхнуло. Миномет, установленный на растяжках, с лязгом подпрыгнул.

— Не сорвало бы, — прокричал Гниляк.

— Как дрова везет! — раздался голос Портоса.

— Меня скоро стошнит! — простонала Лиса.

— Привыкайте, — крикнул Берса.

— Может, матрацы на пол накидаем? — неожиданно спросил Речник. — Или скамейки какие сделаем?

— А как водитель на блокпостах сепарам объяснит, зачем это? — разозлился Берса. — Вот за передним краем посмотрим. К тому же мы в район пешком выдвигаемся.

Машина встала, и все полетели вперед.

— Так, — протянул Берса. — Кажется, приехали.

Раздались удары по кузову и голос водителя:

— Мы на месте!

— Действуем так, как будто выехали на позицию, — приказал Берса.

Послышалась возня, что-то скрипнуло, лязгнули запоры. Крышка люка с грохотом свалилась вниз, через прямоугольный проем хлынул свет. Берса на секунду закрыл глаза и вдруг понял, что за это время его команда понесла первые потери. У миномета, раскинув руки, лежал на спине Скрипко.

— Что он под крышкой делал?! — спросил Мосляк.

Люгер присел перед Скрипко, потрогал голову, размозженную крышкой, ударил по щеке ладошкой и посмотрел на Гниляка.

— Кажется, хана ему, — сказал он.

Лиса стояла на четвереньках, пунцовая от напряжения. Она открывала и закрывала рот, из которого то и дело вырывалась желтая струя рвотных масс.

Берса нехотя встал и скомандовал:

— Оттащите тело в сторону! Действуем как в боевой обстановке! Скрипко убит!

Люгер подхватил мертвеца под руки и выжидающе уставился на Речника.

— Чего? — захлопал глазами тот.

— Давай к стене перенесем!

Они кое-как перетащили тело к двери.

— Люгер, мину! — крикнул Гниляк.

Люгер бросился к передней стенке, однако споткнулся о трос, тянущийся от миномета, и со всего размаху рухнул на пол.

— Еще один, — констатировал Гниляк и поморщился.

Мосляк между тем открыл вторую половину люка.

Морщась и постанывая, Люгер встал и потянул вверх ручку заслонки. Из образовавшегося окошка выкатилась мина. Он подхватил ее на руки и развернулся к миномету.

Гниляк торопливо листал блокнот с расчетами, нашел нужную страницу, просиял лицом и посмотрел на Мосляка.

— Чего стоишь?!

Мосляк устремился к миномету.

Между тем Гниляк продолжал командовать:

— Прицел сто двадцать три. Шкала тысячных, уровень тридцать два двенадцать! Основное направление — левее ноль сорок пять. — Он выдержал паузу, дожидаясь, когда Мосляк подкрутит круг угломера для горизонтальной наводки и барабанчик для измерения углов точности.

Вот солдат, следя за пузырьком уровня, осторожно повернул на треть подъемный механизм, выпрямился и доложил:

— Готово!

Гниляк посмотрел на Люгера, стоящего с миной в руках, и скомандовал:

— Огонь!

Люгер шагнул к миномету и отправил в ствол мину, похожую на дыню.

Все произошло настолько быстро, что Берса не успел открыть рот и заткнуть уши. В следующий момент его голову будто сплющило между двумя вагонами, налетевшими друг на друга. Какое-то время он просто не существовал, а потом странным образом выплыл из звенящего тумана, сидя на полу. Из глаз текли слезы.

Задняя дверь была открыта. На снегу рядом с машиной корчился Речник. Его глаза походили на два бильярдных шара, а рот был открыт так, словно он сидел в кресле стоматолога.

«Не слабо оглушило», — подумал Берса, пытаясь встать.

Он предполагал, что выстрел из миномета в замкнутом пространстве будет громким, но и подумать не мог, что до такой степени.

Глава 37

В последний путь

Вахид двинулся по дорожке вслед за Усманом. Идти с телом Зелимхана на плече было нелегко. Кровь из раны и незаживших швов родственника вмиг пропитала куртку и штаны. Вахид то и дело смахивал с лица пот свободной рукой.

Они вышли к остаткам проходной. Ворот здесь давно не было. Въезд перекрывала труба, лежавшая на двух бетонных блоках. Охрана отсутствовала. Да она и не была нужна. Кто осмелится сунуться в город, кишащий фанатиками? Иракская армия особого сопротивления давно не оказывала.

После взятия Мосула огромное число солдат и офицеров было казнено вместе с мирными жителями, подвернувшимися под горячую руку. Хотя были и такие, кому не только оставляли жизнь, но и брали на службу. Вахид сам был свидетелем того, как в центральной мечети солдаты сдавали свои документы и получали карту боевика ИГИЛ.

— Далеко еще? — спросил Усман, когда они дошли до конца улицы.

Но Вахид не ответил ему. Он вглядывался в руины, пытался рассмотреть человека, укрывшегося там. Тело Зелимхана, лежавшее на плече, не позволяло увидеть, что происходит справа. Поэтому, когда сбоку раздался шорох, Вахиду пришлось развернуться всем телом.

В темноте щелкнул предохранитель, потом лязгнула затворная рама.

— Это я! — раздался голос Шамиля. — Опусти автомат.

Даже в темноте Вахид почувствовал, как Усман смотрит на него.

— Свой! — успокоил он. — Я звонил ему из палаты.

— Он быстро пришел, — заметил Усман.

— Здесь рядом.

— Кто это у тебя на плече? — Шамиль наконец-то приблизился настолько, что Вахид смог его разглядеть.

— Зелимхан. Надо его отнести на кладбище.

— Ты же сказал, что он пропал?

— Потом объясню, — пообещал Вахид и утер рукавом пот с лица. — Идем!

— Я, конечно, уважаю твои чувства, — проговорил Усман. — Только скоро рассвет, и нас хватятся.

— Кто? — спросил Вахид. — Не смеши меня. Раненые приходят и уходят, когда захотят. Никто не ведет никакого учета. У меня даже имени не спросили.

— Все равно, — не унимался Усман. — Мы убили охранника.

— А кто это видел? — Вахид уже пожалел, что взял этого нытика в помощники.

Никакой пользы от него не было.

— Хорошо. — Усман вздохнул. — Тогда показывайте, где здесь кладбище.

— Не знаю. Вынесем из города и предадим земле.

— Ты в своем уме? — возмутился Усман. — Там точно все перекрыто.

— Прорвемся! — заверил его Вахид.

— Как ты представляешь себе все это? — продолжал сомневаться Усман. — Что мы скажем, когда встретим на дороге боевиков? Они сразу поймут, что мы дезертиры.

— Пусть они думают, что нам сказать. Идите за мной.

Дорога изобиловала подбитыми танками и бронетранспортерами, из нутра которых несло жженой резиной и соляркой. Вахид несколько раз споткнулся об обломки кирпичей, угодил в небольшую воронку и едва не сломал себе шею.

— Давай я понесу, — предложил Шамиль.

— Когда надо будет, сам попрошу, — заверил его Вахид.

Когда они вышли на окраину города, стало заметно светлее, а со стороны пустыни потянуло прохладным ветерком.