Константин Козлов - Алмазы для ракетчика Страница 34

Как принимающая гостей сторона, Дед не преминул организовать соответствующий случаю завтрак. Правда, москвич и морской пехотинец на него не пришли, скорее всего, чтобы лишний раз не попадаться друг другу на глаза. В зале присутствовали комбат, НШ, летчики вертолета и начальник районного отделения КГБ. К нему-то Дед и обратился:

— Дмитрий Иванович, ты что же, совсем не можешь остановить этот бардак? Может, позвонишь куда, пока ваш заезжий мальчик дров не наломал?

В глазах комитетчика появилась вселенская тоска:

— Знал бы ты, кто у этого паренька папаша, не стал бы и спрашивать. Его сюда прислали за дыркой для ордена, должность ему там, вишь, перспективная замаячила. Велено оказать всестороннее содействие.

— Так одно дело содействие, а другое — когда он лично лезет куда не надо. Он получит свою дырку для ордена, только это будет дырка от пули.

Начальник районного отделения повернулся к комбату:

— А ты думаешь, я не вижу? Мне это уже все во… — Гэбист чиркнул ребром ладони по горлу. — Они меня загодя назначили козлом отпущения. Кому звонить? Папаша этого энтузиаста ведет дело про ископаемые.

Кайманов укоризненно качнул головой в сторону летчиков:

— Ты уж про все ваши игры…

— Да пусть знают, — взорвался комитетчик. — Мы их сейчас пошлем в мясорубку неизвестно ради чего. Мы даже не в курсе, стоит ли овчинка выделки. Просто папаше нужно отчитаться за годы проделанной работы, он, видишь ли, давно ведет эту разработку, а сынка пристегнул на случай удачи, глядишь, и ему чего обломится. Ну а не выйдет, мы с тобой ответим. Ты — за то, что эта лайба тут у вас села, а я — за то, что плохо ее ловил. Лучше бы вы ее еще на подлете завалили.

Дед был удивлен, такого непрофессионализма от комитетчиков он не ожидал. Воспитанный на «Семнадцати мгновениях» и «Щите и мече», он, как и положено нормальному советскому гражданину, ожидал сложных разработок, битвы умов, хитроумных комбинаций. А тут прямая противоположность, какая-то штурмовщина, налет гуннов на водокачку…

Остальные хмуро глядели в тарелки, есть не хотелось. Один Силинкович в целях борьбы с язвой заставил себя «домучить» первое. От второго большинство отказалось. Оскорбленный таким непочтением к его поварским талантам, Таджибаев грохнул подносом с пирогами об стол и принялся с шумом собирать грязную посуду.

— Ты вот что, Ойбек, — Дед знал всех солдат батальона по именам, — моряков накорми по первому разряду.

— Сделаем, товарищ подполковник. — Повар понимающе кивнул. — Очень хорошо покормим.

Морские пехотинцы разместились в убежище. Помещение было тесно заставлено двухъярусными солдатскими кроватями. В случае затяжных боевых действий с применением противником оружия массового поражения в нем должна была отдыхать свободная смена расчета командного пункта. Предусматривался и удар по КП — в убежище был аварийный выход на поверхность.

При появлении капитана подчиненные вскочили с коек и приняли стойку «смирно». Командир группы расстелил на столе карту и план лагеря, начерченный со слов Давыдова. Для его уточнения пришлось еще раз залезть на мачту, только на этот раз лейтенанта сопровождал Мишка Кудрявых.

— Задача: нейтрализация… — капитан задумался, как лучше обозвать противника, продолжил: — …разведывательно-диверсионной группы. Место дислокации группы — район Пяозера, северо-западный берег… Высаживаемся прямо на лагерь, без подготовки. Главное наше преимущество — внезапность. Действовать придется молниеносно, поэтому сейчас на плане объясняю задачу каждого. На боевые пойдут… — Офицер назвал фамилии участников высадки. — Остальные находятся здесь в распоряжении прапорщика Никитина.

Остальными оказались матросы последнего призыва. Брови у прапорщика удивленно взметнулись вверх. Их с командиром группы судьба свела в 1984-м, в Афганистане. В том году наши войска несли самые тяжелые потери. Командир тогда прибыл молодым лейтенантом из Центра подготовки. За несколько месяцев рота потеряла около половины личного состава. Вот тогда-то взводный стал ротным. Из всех офицеров и прапорщиков невредимыми остались они вдвоем. С тех пор служили вместе. Решение командира не брать его на боевые могло означать, что либо задача слишком легкая, либо… Второе «либо» было значительно хуже. Значит, война вернулась. А ведь они только начали привыкать к спокойной жизни. Если жизнь морского пехотинца, приписанного к кораблю, постоянно несущему боевую службу, можно считать спокойной. Из числа прошедших огневую школу людей в роте осталось лишь несколько старослужащих. Их ротный намеренно включил в состав группы. Чтобы присматривали за теми, которые пороху не нюхали.

Капитан заканчивал инструктаж. «Старички» обменялись с прапорщиком многозначительными взглядами.

На плане лагеря кружки и стрелы обозначали задачи участников операции. Каждый должен знать, «куда бежать и с кем бороться». Некоторое время потребовалось на уяснение задачи членами штурмовой группы и ответы на неизбежные в такой ситуации вопросы.

Корнеев появился, осторожно, чтобы не хлопнула, притворив дверь. Дослушал конец инструктажа, вмешался в обсуждение. Предупредил людей о строжайшей секретности операции, затем разложил поверх карты фотографии:

— Вот этих необходимо брать живыми. В лагере должно находиться большое количество ценных документов. Одна из наших задач — не допустить их уничтожения. Старайтесь поменьше стрелять, ручными гранатами пользуйтесь крайне осмотрительно. Если материалы будут уничтожены при захвате лагеря, можно считать, что вся затея была напрасной.

После инструктажа капитан распорядился выдать боеприпасы. Прапорщик и старший сержант начали вскрывать цинки с патронами. Пока личный состав набивал магазины и вворачивал взрыватели, капитан что-то писал, устроившись в углу.

— Командир, боеприпасы выданы, — оторвал его от этого занятия прапорщик.

— Спасибо, Лукич, давай команду на выдвижение к вертушке.

— Палыч, не обижай, возьми с собой…

Капитан отрицательно покачал головой, сложил исписанный лист вчетверо, отдал прапорщику.

— Ты вот что, Лукич, в случае чего передай моим…

— Ты что, командир?

— Ничего, ничего, старшина… — Капитан направился к выходу.

Прапорщик, дернув его за рукав, повернул к себе, впился взглядом в лицо:

— Командир, что, все так плохо? Возьми меня с собой, пацаны необстрелянные, со мной тебе легче будет…

Капитан снова покачал головой, обнял пожилого вояку:

— Будь, Лукич. Не обижайся, не возьму. Жди нас здесь…

— Береги ребят, командир, и сам того, особенно не высовывайся.

Кивнув, капитан пошел вслед за подчиненными. В подземном коридоре моряка нагнал Корнеев:

— Что вы тут сцены устраиваете? А еще офицер.

— А пошел ты, ваше ско-бродь… — весело отозвался капитан и, оставив побледневшего от возмущения комитетчика, вышел наружу.

Группу провожало все начальство. Винты «Камова» подняли тучи пыли. Удерживая фуражки, остающиеся махали руками, пока вертолет не набрал высоту. Пожилой прапорщик задержался на опустевшей площадке и долго смотрел вслед уменьшающемуся силуэту. Провел рукой по нагрудному карману с письмом и понуро побрел в КП.

ГЛАВА 25.

10 ЧАСОВ 20 МИНУТ 10 АПРЕЛЯ.

БЕРЕГ ПЯОЗЕРА.

С закрывающей берег гряды казалось, будто шар ветрозащиты «Тамары» на сопке не больше лампочки карманного фонарика. Ветер с озера лениво качал ветви сосен и елей, которыми густо заросли вершина и склоны гряды. На берегу между обвалившимися землянками и блиндажами, среди затопленных воронок, у палаток работали чужие люди. Двое быстро укладывали какие-то бумаги в пакеты из непромокающей пленки. Третий бросал в огонь непонадобившиеся документы. Около костра стояли разбитые деревянные ящики с надписями готическим шрифтом на боках. Экипаж лодки предпочитал не показываться на берегу.

На гребне спорили двое. Вернее, один пытался убедить второго. Второй невозмутимо разглядывал в бинокль вершину сопки.

— Послушайте, Денис, вы со своим упрямством рискуете сорвать операцию. Мои специалисты уже закончили работу, все материалы у нас, пора возвращаться. А вы тут игры устраиваете с обменом. Раз эти двое попались, значит, им просто не повезло. Вы что же, ждете, пока мы все к ним присоединимся? Или вас смущает, что один из них ваш дружок? С заложниками на борту мы можем не опасаться, что самолет собьют.

— Мне до сих пор казалось, что заботиться о вашей безопасности на этой территории поручено мне.

— Мои люди работу закончили, и я требую немедленно возвращаться. В противном случае буду вынужден информировать правление…

— Ах, вы будете вынуждены… — На лице собеседника появилась нехорошая улыбка. — И что же, по-вашему, правление может предпринять по отношению ко мне? А вам известно, благодаря кому ваше правление может получить эти материалы? Ваши специалисты управились. А мои еще нет. Мы вылетим в намеченное время, минута в минуту. А что касается пленных, господин Вандервельде, мне случалось оставлять своих людей на месте операции. Но только мертвых. Менять этот порядок я не намерен, и, раз наши люди живы, обмен состоится в… — Поплавский посмотрел на часы, — назначенное время, у нас в запасе еще два часа. И потом, как вы себе представляете посадку в Финляндии, имея на борту заложником гражданина этой страны? Здесь вам не Африка и не Азия, а в Европе надо действовать иными способами, нежели вы привыкли.