Сергей Самаров - Человек без лица Страница 36

Басаргин усмехнулся, но настаивать не стал, понимая, что Доктор Смерть во многом прав, принимая возможный удар на себя. Это выигрыш для общего дела.

Через минуту штаб-квартира Интерпола разродилась новым сообщением. Басаргин уже сел за свой стол, и Доктор Смерть, чтобы не печатать сообщение, читал ему с монитора.

– Так… Что у них там происходит… Новый вариант дактилоскопической карты опять не позволил идентифицировать убитого в Эр-Рияде человека с Алимханом Абдуловичем Кашаевым. Но при этом штаб-квартирой через НЦБ[26] был получен запрос управления МВД Чеченской республики об идентификации отпечатков пальцев интересующего их человека. Один из этих пальцев зарегистрирован в картотеке Интерпола, как оставленный на замке сейфа в секретной части ООН в момент похищения документов, связанных с махинациями некоторых стран, в том числе и России, при работе с иракской программой «Нефть в обмен на продовольствие». Это те же самые отпечатки. Полностью дактилоскопическая карта совпадает с повторно присланной картой российского антитеррористического бюро. Генеральная дирекция Интерпола настоятельно просит Басаргина принять меры к выяснению причин запроса МВД Чечни. Служба безопасности ООН уже информирована о совпадении отпечатка пальца, присланного из Грозного с отпечатком по запросу ООН. Вот так…

– Боюсь, – сказал Басаргин, – что ГРУ вместе с «Альфой» сильно намудрили, представляя в Лион вторую дактилоскопическую карту. Они, должно быть, не знали о допущенном их человеком «проколе» в Нью-Йорке. Надо предупредить Астахова.

– Астахов, думаю, уже спит. Даже в Лионе началась ночь. А у нас, – Доктор Смерть глянул на окно, – она уже кончается.

Александр Игоревич посмотрел на часы.

– Да, двадцать минут пятого…

И в это время раздался телефонный звонок.

– Надо же, генералы тоже, оказывается, страдают бессонницей. Работы у них, похоже, мало. Надо добавлять, – посмотрев на определитель номера, сказал Доктор Смерть. – Слушаю вас, Владимир Васильевич.

– Я так предположил, Виктор Юрьевич, что вы, как и мы, в настоящее время продолжаете работать. Как оказалось, предположил правильно. У меня к вам естественный вопрос. Как отреагировал Лион на присылку новой дактилоскопической карты. Поверили?

– Они прислали просьбу подтвердить смену. И запросили у нас адрес, с которого карта получена. Мы, естественно, «умыли руки», сославшись на вас. Но есть для вас и для полковника Мочилова и неприятные сведения, которые мы с Александром Игоревичам только что обсуждали и сомневались, стоит ли вас до утра беспокоить…

– Я уже сам вас побеспокоил. Можете продолжать без ложной скромности.

– Эти «пальчики», что вы нам подослали…

– Что – «эти пальчики»? – В голосе генерала прозвучала обеспокоенность.

– Эти «пальчики», вернее, только один из них, фигурирует в картотеке Интерпола.

– По какому, интересно, поводу?

– Повод весьма неординарный. Этот пальчик, вернее, его отпечаток, был обнаружен на сейфе в секретной части ООН после того, как сейф был взломан и из него пропали документы по нарушениям, допущенным рядом стран в иракской программе «Нефть в обмен на продовольствие». Нарушения были допущены в том числе и Россией…

– У меня естественный встречный вопрос, – строго сказал Астахов. – Какие в Лионе имели основания пропускать дактилоскопическую карту через картотеку? Насколько я понимаю, они запрашивали отпечатки для того, чтобы убедиться, что в Эр-Рияде убит не Алимхан Абдулович Кашаев. Что там еще произошло?

– МВД Чеченской республики через наше НЦБ отправило запрос по этим же отпечаткам. Еще вчера вечером. И тогда один из «пальчиков» был идентифицирован.

– Один отпечаток не может служить даже косвенным доказательством. Необходимо хотя бы три… Так, кажется, формулируется строка закона… В том числе и международного…

– В данном случае работает не строка закона, а подозрение. Штаб-квартира просит нас выяснить причину интереса МВД Чечни к этой дактилоскопической карте. Что мы должны ответить?

– Можете ответить прямо. В руках у милиции побывал человек, страдающий амнезией. Медиками госпиталя, в который он попал, обнаружены шрамы от недавней пластической операции лица. Это вызвало подозрение. И был разослан запрос. Но, пока шли ответы, этот человек сумел сбежать из-под стражи, убив несколько охранников голыми руками. И только впоследствии, когда из Интерпола была получена фотография с нового облика Алимхана Абдуловича Кашаева, удалось установить, кто это в действительности. В настоящее время организован широкомасштабный поиск сбежавшего, но результатов поиск пока не дает…

– Товарищ генерал, – вмешался в разговор Басаргин, – мы не в курсе происшедших событий в Нью-Йорке. Если у вас есть данные, сверьте момент ограбления сейфа со временем, когда Алимхан Кашаев находился под наблюдением. Вдруг ему в это время операцию делали? Может получиться накладка, последствия которой трудно потом исправить.

– Да, Александр Игоревич. Хорошо, что вы это заметили. Не передавайте пока сведения. Я попрошу немедленно провести сверку. И сразу же, как будет результат, позвоню вам.

Генерал положил трубку.

– Тебе не кажется, что мы стали игрушкой в руках российских спецслужб? – ворчливым баском спросил Доктор Смерть. – Мне не очень нравится сложившееся положение. Расхлебывать это дело придется нам.

– А что ты предлагаешь? Сдать им операцию ГРУ?

– Я ничего не предлагаю, – хмуро ответил Доктор. – Я констатирую факт и думаю, как нам выкрутиться из сложного положения, не потеряв свое лицо. Нам в отличие от некоторых это может не сослужить хорошую службу…

– Я вполне разделяю твои опасения. Но мы же можем просто сделать простую приписку к любому своему сообщению, что все данные предоставлены антитеррористическим управление ФСБ России «Альфа». Таким образом, мы скажем правду.

– Но не всю правду…

– Всю правду услышать удается редко. Особенно из уст представителя силовых структур. Не забывай при этом, что правда никогда не бывает истиной. То, что является правдой для одних, для других приобретает почти противоположное значение, точно так же, как добро и зло.

– Про теорию относительности я тоже что-то в детстве читал. Тем не менее выступать подставным лицом перед своим начальством мне не нравится.

– А ты думаешь, это нравится мне?

– И еще, мне не нравится, когда мной помыкают, диктуют, что и когда я должен говорить.

– А ты думаешь, это нравится мне?

– И еще, мне не нравится, когда меня не желают полностью вводить в курс дела, но заставляют принимать в деле участие.

– А ты думаешь, это нравится мне?

Генерал Астахов позвонил очень быстро.

– Все в порядке, продолжайте работу. Можете отсылать.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – громко, как из строя на плацу, рявкнул Доктор и отключил спикерфон.

Спуск по склону ночью, в условиях начинающейся метели, гораздо сложнее подъема по тому же самому склону, если при этом не брать во внимание естественную физическую нагрузку, которая при подъеме, конечно, значительно выше. Но, когда ночью спускаешься, не всегда видно, куда ты спускаешься, и нет никакой гарантии, что не придется вскоре подниматься, потому что можешь нарваться вместо ровного склона на обрыв, тормозящий движение, и заставляющий искать новые варианты. При неосторожности с этого обрыва и сорваться недолго. Хорошо еще, что спецназовцы давно привыкли к местным условиям, а работать по ночам им приходится, пожалуй, даже чаще, чем днем. Да и профессиональная тренированная память подсказывает детали, которые вроде бы и не видел раньше, потому что они оставались где-то в стороне, но сейчас вспоминаются без проблем, складываются в общую картину, которую память восстанавливает в деталях.

Группа даже не совещалась, чтобы выбрать маршрут спуска. Согрин пошел первым, а Сохно в дополнение к этому еще и движением руки обозначил направление – он хорошо запомнил, откуда раздался звук выстрела. Кордебалет задержался, пытаясь в прицел рассмотреть то, что происходит под склоном, но увидеть ничего не смог и поспешил догнать товарищей. И не просто догнать, но и перегнать, поскольку через определенный интервал времени он снова остановился, чтобы в прицел рассмотреть, что делается внизу. И только во время третьей остановки он воскликнул:

– Внимание! Вижу старика… Длиннобородый, с длинным ружьем…

– В кожаной куртке… – добавил Сохно.

– А вот это едва ли… – Кордебалет засомневался, потому что ночной прицел дает только инфракрасное изображение, не позволяющее быть точным в деталях одежды. – По-моему, на нем обыкновенный бушлат, как на всех боевиках… Офицерский, теплый…

– Тогда это боевик… На старике была куртка… Снимай этого… Стоп! Борода седая?

– Откуда я знаю… – прицел и это определить не может. – Но походка стариковская, усталая, и руки замерзли, поджимает их характерно…