Сергей Зверев - Пристрели их, майор! Страница 36

— Вы знаете, что ношение оружия в нашей стране запрещено законом? — сухо произнес сыщик.

— Ну? А тебе-то что? — не унимался кавказец.

— Во-первых, не тебе, а вам, — поправил Ромашов. — А во-вторых… Дай взгляну на штуку. Пугач?

Сыщик попытался рассмотреть пистолет, но расстояние до парня было таким, что это не представлялось возможным. Близорукий взгляд следователя мог различить только силуэт оружия.

— Чего вам надо-то? — вновь вступил в разговор широкоплечий. — Какая вам разница, какой это пистолет?

Ромашов полез в карман, и Ашот тут же перехватил оружие за рукоятку.

— Тихо-тихо, Ашот, — на этот раз усмирять товарища стал сам здоровяк. — Опусти ты эту штуку.

— Это газовый пистолет, — пояснил парень в жилетке Ромашову.

Сыщик тем временем вынул из кармана свое удостоверение.

— Следователь прокуратуры Иван Викторович Ромашов. Дай сюда игрушку.

Ашот все еще колебался, но руку с оружием опустил вниз, на скатерть.

— Дай посмотрю, — настаивал сыщик.

— Дай, — приказал кудрявый. — Это у нас пугач. «Макарыч». Резиновыми пульками стреляет. Документы есть…

Следователь тем не менее руку не убрал. Кавказец после недолгих колебаний все же передал оружие Ромашову.

— Ижевский? Семьдесят девятый? — сыщик покрутил пистолет в руках.

— Да. Совместно с Техкримом делали в Ижевске. По типу боевого «Иж-9т». Мы из него по банкам стреляем, — пояснил кудрявый.

Он поднял одну из банок. На боку действительно имелась глубокая вмятина — след от резиновой пули.

— Разбираешься в оружии? — ухмыльнулся сыщик.

— Да так, интересуюсь…

Ромашов, убедившись, что пистолет действительно не является боевым, вернул его обратно Ашоту. Парень буквально выхватил ствол из рук следователя.

— Вы тут часто бываете? — поинтересовался сыщик.

— Ну, бываем иногда, — ответил широкоплечий.

— И об убийствах знаете?

— Ну да, — закивали молодые люди.

— А сюда частенько парочки наведываются. Место-то тихое. Кроме нас, здесь никто и не появляется. Да и мы редко, — один из парней в спортивном костюме и бейсболке, который до сих пор молчал, привстал на коленях.

— А когда последний раз были? — спросил следователь.

— За день до первого убийства, — ответил тот.

— Что-нибудь подозрительное видели?

— Нет. Мы вообще из газеты узнали, что в нашем лесу убили кого-то. Алена вон по фотографии узнала эту поляну. По тому дереву с дуплом. Видите? — парень показал за спины сидящих.

На окраине опушки и в самом деле стояло кривое дерево с огромным дуплом, расположенным на высоте человеческой головы.

— А тут правда маньяк ходит? — спросила девушка, которую парень в бейсболке назвал Аленой.

— Ну, маньяк не маньяк, а убийца где-то здесь рядом ходит, — ответил Ромашов. — Вы будьте осторожней. Лучше бы вы вообще перестали пока сюда ездить… Пока преступника не поймали. Зачем судьбу искушать? — Следователь осмотрелся вокруг. — Скоро уже темнеть будет, а вы — на ночь глядя в лесу…

— А где же нам еще? В тир, что ли, ходить? — заговорил второй кавказец. — В конце концов, у нас пистолет есть. Чего нам один маньяк? Мы его вам быстренько поймаем. Да? — парень посмотрел на приятелей.

Те закивали.

— Пока следствие не установило, был ли это один человек, или же это целая банда, — парировал столь бравурное заявление Ромашов. — Такое тоже не исключено. Я бы не стал на вашем месте так рисковать…

Девушка, которую широкоплечий держал за руку, стала подниматься.

— Фу, ребята! — сказала она. — Поехали отсюда. Мне что-то и впрямь не по себе. Чего мы сюда приперлись? Что, другого места, что ли, нет? Я давно вам говорила. Давайте лучше в клуб пойдем. Не хочу я больше среди ваших маньяков гулять.

— А может, правда, лучше в клуб? — поддержала подругу Алена.

— Ну! Светка, ты вечно ныть начинаешь, чуть что. — Кудрявый поднялся. — Садись. Никто тебя здесь не тронет. Что ты, трусиха какая?

— Не хочу! — Девушка увернулась от руки кудрявого, отступив на шаг.

— Да ладно вам, девчонки! Что вы в самом деле? — широкоплечий тоже встал. — Никуда мы не поедем…

— Это ты так решил? — вызывающе спросила Светлана.

— Молодые люди, позвольте вмешаться в ваш спор. — Ромашов неспешно забросил в рот подушечку мятной жвачки. — Я бы настоятельно рекомендовал вам какое-то время не появляться здесь. Поверьте, это опасно. Убийца где-то рядом. Поэтому советую сесть прямо сейчас в машины и разъехаться по домам. Возможно, он и сейчас за нами наблюдает. Поэтому садитесь и поезжайте-ка отсюда подальше. У меня к вам только просьба будет. Если вам что-то вдруг станет известно, позвоните мне. — Сыщик покопался во внутреннем кармане куртки. — Вот мои телефоны. Если вдруг по дороге встретите кого-нибудь или при выезде из леса — позвоните.

Широкоплечий потянулся за визиткой, которую ему передал следователь.

— Фотоаппарат у кого-нибудь в телефоне есть? — спросил Ромашов.

— У меня есть, — охотно отозвался кудрявый. — Да у нас у всех есть.

— Сможешь сфотографировать незаметно, если кого увидишь, пришли мне. Хорошо? — Ромашов подошел к «Ауди». — Чья машина?

— Моя, — ответил парень в спортивном костюме.

— Хорошая машина! — Сыщик похлопал автомобиль по капоту.

— Да. А может, мы вам поможем как-нибудь? — спросил спортсмен.

— Только без самодеятельности. — Ромашов нахмурился. — Лучше уезжайте побыстрее отсюда. Этим и поможете…

Он уже утратил к этой компании интерес.

Екатеринбург. Съемная квартира на Нижнеуральской

Умар молча слушал собеседника, практически ни разу не перебив его. Лишь задал два-три наводящих или уточняющих вопроса. Да и то эти вопросы Муса мог бы охарактеризовать как несущественные. Никакой нервозности киллер не испытывал. В отличие от всех остальных, на кого Умар оказывал крайне угнетающее действие, Муса чувствовал себя свободно и уверенно.

— Ладно, я все понял, — резюмировал Абдулин, когда наконец Муса закончил излагать свою легенду. — Надеюсь, что ты тоже понимаешь, зачем ты здесь? Так?

— Догадываюсь, — сидя в глубоком уютном кресле, Муса закинул ногу на ногу и опустил одну руку на колено. — Меня проверяют для того, чтобы в итоге, если эта проверка пройдет успешно, привлечь к чему-то серьезному. К чему-то, что позволит мне, как и прежде, служить на благо Аллаха. Если тебя интересует мое мнение, Умар, я согласен. Согласен на все и сразу. Я за чистоту веры. И мне уже приходилось доказывать это с оружием в руках. Лучше скажи, к чему весь этот разговор, Умар? Я рассказал тебе все, что мог. Ну, или, во всяком случае, все, что вспомнил… А ты наверняка, и я готов поспорить, уже наводил обо мне справки. Что тебя беспокоит, Умар? Ты все еще колеблешься? Все еще не уверен во мне? Да?

Пальцы Умара сжались в кулаки, а краска прилила к его лицу. Очередной приступ неконтролируемой агрессии. Муса заметил это, но никак не отреагировал. Он был полностью готов к подобному. Так же, как и был готов к тому, чтобы в случае необходимости дать обидчику отпор. Муса не сомневался, что сумеет справиться с Абдулиным.

— А ты дерзок, — констатировал Умар сквозь зубы.

— Не дерзок, Умар, а горд, — с достоинством парировал Муса. — Разве это не главное достоинство нашего народа? А вот твои люди, похоже, забыли, что такое гордость, если позволяют тебе обращаться с ними, как с псами.

Умар вскочил с такой силой, что стул, на котором он до этого восседал, едва не опрокинулся на пол. Муса остался неподвижен, не желая даже снимать одну ногу с другой.

— За такие слова можно и ответить! — предупредил Умар.

— Отвечу, если потребуется. Но я думал, что тебе нужны люди, Умар. Живые, а не мертвые. Я ошибся?

Некоторое время Абдулин хранил напряженное молчание, словно старательно взвешивал для себя, к чему могут привести последствия импульсивного поступка. Воздух со свистом вырывался из раскрытого рта. Шрам на подбородке побелел от напряжения. Муса смотрел на этот шрам и вспоминал слова Панкратова. Теперь уже сомнений не осталось. Перед киллером находился тот самый человек, который был причастен ко всем последним бесчинствам в городе. Но Панкратов ясно дал понять и тот факт, что персоной Абдулина он не удовлетворится. Ошибок своих коллег из Питера майор повторять не собирался. На место Умара придет другой, за ним третий… И так далее. Количество невинных жертв будет только расти. Терроризм нужно искоренять на корню. Но это уже вопросы Панкратова. Муса делал только то, что считал нужным делать.

Умар справился со своими эмоциями, подвинул стул и вновь опустился на него. Помимо собственной воли он не мог не проникнуться искренним уважением к сидящему напротив мужчине. Муса был прав в своей позиции, и Абдулин подсознательно признавал это.