Альберт Байкалов - Отпуск на войну Страница 38

– Мог бы укол какой вколоть, – с укоризной добавил Милячук. – Чего этот «ливер» взад-вперед возить?

– Нет уж, – испугался Симоненко, – это вы облажались, вам и разбираться.

– Не хотел убивать, мог бы просто высадить, и все! – сокрушался Тарасюк. – Везде за вас думать надо!

– Странный ты! – воскликнул Симоненко. – Мне поручено четверых для изъятия привезти!

– Привез бы троих…

– Оплачено четыре сердца, столько же поджелудочных, легкие и шесть почек, – перечислил Симоненко. – Так что брак забираешь, а мне до конца дня вместо него – здорового и с такими же параметрами…

«Офонареть! – поежился Никита. – Значит, вот какая у вас здесь противоэпидемиологическая работа проводится! Под видом забора крови определяете среди местного населения здоровых людей с нужными параметрами и отправляете в тыл для изъятия органов!»

– Ты в своем уме? – возмутился Тарасюк. – Это же сколько человек надо обследовать?

– На завтра уже готов самолет, – шипел Симоненко. – Вы что, хотите неустойку платить?

– До вечера найти подходящего донора невозможно, – стоял на своем Тарасюк. – Нужны как минимум сутки. Берта говорила, что такую задержку она потерпит.

– Там люди умирают! – стоял на своем Симоненко.

– Начнем с того, что не о людях ты сейчас беспокоишься, – вновь вмешался в разговор Милячук, – а о своих гонорарах…

– А ты?!

– И я тоже, – согласился Милячук.

– Все заработать хотят, пока есть возможность, – вставил Тарасюк.

– Чего вы зачастили? – перешел на шепот Милячук. – Я же Юльке сказал, дождитесь активизации боевых действий. Как пойдут тяжелые, так можно хоть по пять машин отправлять. Родственники солдат все равно далеко. Отправил извещение, что пропал без вести, и делай с ним, что хочешь. Отходы в яму свалили, и бульдозером…

– Действительно, – поддержал его Тарасюк. – Отбирать доноров среди местных трудно и опасно. Они ведь тоже не дураки. К тому же все здесь друг друга знают…

– Что «москаль», что скотина, – понизил голос Симоненко. – Чего с ними церемониться? Пустить всех под нож, и дело с концом. Двойная польза: и территорию освободим, и денег заработаем…

– Послушай, – перебил его Милячук, – если у него рак легкого, почему остальное непригодно?

– Глупый вопрос, – огрызнулся Симоненко. – Есть условия, которые определены во всем мире. Нельзя забирать органы у людей, больных СПИДом, сифилисом, циррозом печени и раком.

– Почти половину пути проехали, и на тебе! – вновь начал сокрушаться Тарасюк. – Сейчас бензин на вес золота, а вы катаетесь…

– Ты мне зубы не заговаривай, – перешел в наступление Симоненко. – Думай, как до вечера необходимый материал найдешь. У меня сейчас не раненые, так что время терпит…

– До ночи, – вставил Милячук.

– В смысле? – не понял Симоненко.

– Ты все равно поедешь, когда стемнеет.

– Могу пойти навстречу и не ждать анализов, – вдруг сказал Симоненко. – Только, для верности, вместо заболевшего даете любых троих. На месте определимся, кто точно подойдет для трансплантации.

– Ишь ты, ушлый какой! – восхитился Тарасюк. – Хочешь сказать, что остальных отпустишь?

– Как бы не так, – усмехнулся Милячук. – Конечно, и за них деньги стрясет.

– Я поделюсь, – пообещал Симоненко.

– Хорошо, – послышался громкий вздох Тарасюка, – я согласен. Тем более на такой случай у меня есть две идеальные единицы.

– В смысле? – встрепенулся Симоненко.

– Держу я на всякий случай двух дурочек, – Тарасюк заговорил совсем тихо, и Никита вынужден был практически прислониться ухом к брезенту. – На блокпосту взяли. Одна оказалась студенткой медицинского института. Под предлогом нехватки персонала я их сюда определил. Обе русские…

Никита обомлел. Было ясно, кого он имеет в виду.

– У тебя здесь бойцы их ничем не «наградили»? – осторожно спросил Симоненко. – Да и сам ты ни одной юбки не пропускаешь…

Ловя каждое слово, Никита перестал дышать.

– Их пальцем никто не тронул, – заверил Тарасюк. – Лично контролировал.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Симоненко. – Тогда к ним еще двоих.

– Ты не наглей! – повысил голос Тарасюк. – Сказал троих, две есть…

– Сам посуди, мы рейс под завязку загрузим, – заторопился Симоненко. – А в контракте есть пункт насчет премиальных.

– Сколько? – шепотом спросил Милячук.

– На двадцать процентов больше…

– Все, – послышался какой-то стук, – давай пока сюда «ливер».

Вся троица вышла из палатки.

Никита прокрался на прежнюю позицию. Теперь ему снова было видно «Скорую помощь».

Стоявший рядом водитель распахнул задние дверцы, и во мраке салона он различил четырех человек, сидящих на боковых сиденьях. Установленные носилки оказались пустыми.

– Вылезайте! – приказал Тарасюк.

Первым на землю спрыгнул молодой паренек в разодранной до локтя рубашке.

– Почему он так выглядит? – изумился Милячук.

– Это гвардейцы постарались, когда забирали, – пояснил Симоненко. – Они же не хотят обследоваться. Вот и получил.

– Давай всех в палатку, – торопил Тарасюк. – Там разберемся…

Глава 48

Пора начинать

Вечерело. Жара спала. В кронах деревьев зашуршал листвою ветерок.

«А вдруг Катя уже не придет? – сидя на скамейке, волновался Никита. – Если из нее собрались сделать донора, могли уже что-то вколоть…»

Происходящее выходило за рамки реальности. Всего месяц назад он и подумать не мог, что когда-то ему придется спокойно оперировать такими словами, как «война», «доноры органов», и ночевать в яме с трупами. От этого распирало мозг.

Джип и «реанимобиль» поставили в тень деревьев, рядом с санитарной машиной, у которой продолжалось шоу. Теперь ее водитель с завидным упорством засыпал под колесом яму и трамбовал грунт. Он пытался уговорить гвардейцев помочь ему вытолкнуть этот раритет, но те даже слушать не стали. Раздевшись до трусов, двое на куске брезента играли в карты. Третий спал на задних сиденьях, из открытых дверей джипа торчали его босые ноги. Четвертый член экипажа дежурил рядом с палаткой, в которую определили доноров. Никита огляделся. Еще одного видно не было. Но это не страшно, каратели его волновали меньше всего, вариантов, как нейтрализовать их, было множество. Главное, теперь есть выбор, на чем уезжать, и не болела голова, заведется в последний момент «полуживая» «санитарка» или нет. Осталось определиться, джип или «реанимобиль». Но и здесь особо думать нечего. Все равно на начальном этапе придется вывозить людей, а в джипе они попросту не поместятся.

Пора было начинать действовать, ведь кроме документов девушек, Никите нужно было собрать максимум сведений о расположившихся в окрестностях подразделениях. И если позиции минометной батареи и штаб батальона нацгвардии он мог свободно показать на карте, то в остальном нужно было еще разбираться. Между тем развернутый пункт тылового обеспечения наводил на мысль, что здесь дислоцируется как минимум бригада.

Взвесив все «за» и «против», Никита направился в сторону, где, по его мнению, располагался так называемый штаб всего этого хозяйства. Пройдя мимо нескольких палаток, он оказался перед устроенным на скорую руку ограждением из колючей проволоки, за которой стояло с десяток небольших полуприцепов и пара полевых кухонь. Пахло дымком. «Пункт хозяйственного довольствия, – размышляя, с какой стороны его обойти, догадался он. – И, судя по всему, я не ошибся, как минимум для обеспечения действия бригады». Никита стал обходить ограждение. Натянутая абы как проволока местами крепилась и вовсе на деревья. Он шел, не встретив ни одной души, пока снова не наткнулся на палатку. Из-за жары полог был поднят, и Никита увидел валяющихся на кроватях бойцов. Пройдя мимо нее, он вновь оказался перед забором из колючей проволоки. Здесь в качестве столбов использовали обуглившиеся бревна и доски какого-то строения. За ним оказались сложенные в штабеля ящики. «Снаряды для танковых пушек», – с ходу определил Никита и впервые увидел часового. Впрочем, этот разнузданный тип был скорее похож на сторожа в военной форме. Он сидел на пне и что-то рассматривал в руках. Автомат валялся рядом. Расстегнутая куртка, закатанные до колен штаны и кроссовки без шнурков красноречиво говорили о том, что службу здесь понимают по-своему. В довершение ко всему вместо «стой, кто идет» он попросил закурить. Никита развел руками и прошел мимо.

– Ты куда? – Испуганный шепот Кати заставил его обернуться.

Она смотрела на него из окошка палатки округлившимися от ужаса глазами.

– Ты что здесь делаешь?

Она исчезла и появилась на выходе:

– Зайди!

Никита протиснулся в проход и оказался в полевом кабинете ультразвукового исследования.