Наталья Троицкая - Сиверсия Страница 38
- Категория: Детективы и Триллеры / Боевик
- Автор: Наталья Троицкая
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 99
- Добавлено: 2019-05-09 22:25:02
Наталья Троицкая - Сиверсия краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Наталья Троицкая - Сиверсия» бесплатно полную версию:Жизнь командира взвода спасателей Александра Хабарова в силу профессии насыщена экстремальными ситуациями. Оказавшись среди заложников, Хабаров меняет свою жизнь на свободу приговоренных бандитами людей. Он понимает, что жить ему только до утра…
Наталья Троицкая - Сиверсия читать онлайн бесплатно
Не сняв потрепанной кожанки, запыленных ботинок, не сняв даже дорожной сумки с плеча, Хабаров неподвижно застыл в прихожей своей квартиры.
Пустота, тишина, холодный нежилой запах, засохшие цветы в горшках на окнах и антресолях и пыль. Пыль, отвратная, мышиного цвета, укутавшая толстым мохнатым ковром и пол, и мебель, и существовавшую здесь некогда жизнь.
«Мой склеп…»
Хабаров тряхнул головой, точно стараясь отогнать наваждение, наконец сбросил с плеча на пол сумку, потянулся к листкам бумаги на тумбочке в прихожей. Бумага пожелтела, но четко сохранила машинописный текст договора подряда десятилетней давности. Он грустно усмехнулся, бросил листки на пол.
«А это что?»
Он развернул исписанный красными чернилами листок.
«Сашенька, сыночек мой! – почерк корявый, неровный, буквы прыгают туда-сюда. – Помирать собралась. Не взыщи. Не дождусь тебя-то. Уж помяни, не забудь старуху. К нотариусу на угол зайди. Я завещание на квартиру тебе у него оставила и ключи… Много дум по тебе передумала. Все слезоньки выплакала. Главное, человеком оставайся. Постарайся простить. И живи, сынок, живи дальше, без злобы, без камня на сердце. А мне к Геночке своему пора. Поди, он заждался. С уважением к тебе, Малышева тётя Маша».
Хабаров сжал листок в кулак, зажмурил глаза. Лицо исказила судорога боли.
«Эх, тетя Маша, тетя Маша… Мы суетимся, бежим, торопимся, клянем судьбу, раздаем и получаем затрещины и тычки, собачимся, норовим сделать друг другу подлость, а в это время… В это время от нас уходят дорогие нам люди. Тихо и незаметно. Достойно. Уходят, думая о непутевых, о нас. И не исправишь. Можно жалеть и сожалеть, но не исправишь. Ничего не исправишь…»
Заливистая трель звонка заставила его вздрогнуть. Хабаров наспех отер ладонями глаза и пошел открывать.
Один за другим они вошли в ставшую тесной прихожую. Вот Володя Орлов, сильно поседевший, но все такой же подтянутый и спортивный. Вот Олег Скворцов, юркий, как мальчишка, с наивным простоватым лицом. Вот Женя Лавриков, все тот же Казанова, которого Хабаров нечаянно встретил в аэропорту. Вот великан Игорь Лисицын, прозванный в шутку «Малышом». Не было только лучшего из них, с кем когда-то душа в душу – Виктора Чаева.
Хабаров отступил на шаг. Когда-то, в той жизни, они были друзьями. Сейчас их разделяла пропасть глубиной почти в десять лет.
Все так же молча, один за другим, каждый протянул Хабарову руку для дружеского рукопожатия. Он обвел их пристальным взглядом, потом вдруг перестал бороться с собой, распахнул объятия, растроганно выдохнул:
– Позвонки…
Они обнялись, как когда-то, и так застыли, плечом к плечу.Маленькая кухонька едва вместила шумную компанию. Торжественный ужин был почти окончен. Что-то тихонько мурлыкал с холодильника ставший старомодным магнитофон. Искрилась водочка в хрустальных рюмках. Сиреневые сумерки нескромно заглядывали в окна хрущевки.
– Сань, ты рыбкой, рыбкой закуси!
«Малыш» заботливо протягивал Хабарову приправленную лучком дольку селедки.
– Спасибо, Игорек. Я теперь лет триста рыбу есть не буду! Рыбы в моей жизни было достаточно.
– Саня, что дальше делать думаешь? Мысли есть? – спросил Лавриков.
– Мои мысли все прокисли – думал много.
Он потянулся к пачке сигарет и излишне долго стал прикуривать.
– Почему вы ушли с фирмы? – вместо ответа спросил он.
Позвонки притихли. Ответить первым не решался никто. Наконец, решив, что объяснять все же придется, Володя Орлов осторожно произнес:
– Ушли, потому что не могли там больше оставаться.
– Это я понял. Ты поподробнее, как для тупого.
– Виктор… Чаев всем после тебя заправлять стал. Его после смерти Лоры будто подменили. Взрывной, циничный стал. Короче, все прахом пошло. Он даже Борткевича к себе взял! С его фирмой слился. Теперь Коля у него правая рука, а это значит строжайшая экономия, – Орлов бросил содержимое рюмки в рот. – Мужики рассказывают, что стопроцентное горение работают без огнетушителей, ватным одеялом тушатся. Я тоже раз попал. На спине до сих пор безобразные рубцы от ожогов. Да это что… Двое салаг у него убились. Высотный трюк делали. Он им сказал: «Я дармоедов держать не намерен!» Злой стал, ко всему безразличный…
– А вы, корифеи, прижухались и тише воды?! Это же и ваша фирма.
– А что делать? Жрать охота, – сказал Лавриков. – Мы же столько лет с тобой безбедно жили. Как-то привыкли, Сань, да и бросить жалко. Дело вместе с нуля начинали. Столько сил и крови вложено. И потом, мы ведь, Саня, вину свою перед тобой чувствовали. Да и сейчас не притупилось. Фирма-то твоя. Я тó наше время, когда ты, я, ребята – все вместе, как лучшие годы свои вспоминаю. А сейчас… Что сейчас? Вот я алкашей по такси рассаживаю да видимость порядка в зале отлета создаю. Даже чертям тошно в моем тихом омуте!
– Женька прав, мужики! – встрял Володя Орлов. – Я в охране «Вега-Банка» работаю, еще на полставки в ментуре инструктором по рукопашному бою. Олежек тянет лямку охранника обменного пункта, а по ночам овощной сторожит. Ему двоих детей кормить надо. Это чтó мы, от хорошей жизни? У нас дело было. Общее! Я работу и работой-то не считал. Жил ею! Мы работали, мы зарабатывали. Себя уважали! А сейчас… Пропади оно все!
– Головы пеплом посыпьте. Помогает! – глядя в унылые лица ребят, посоветовал Хабаров.
– Саня, мы тут подумали… – осторожно начал Игорь Лисицын. – Ты только сразу не отметай. Я в системе МЧС работаю. Есть такая относительно новая структура. Сейчас, как раз, формируются отряды спасателей. «Центроспас». Слышал о таком? У нас же готовая команда! Мы все умеем! С любой техникой на «ты», спортивные разряды имеем. Допуски к высотным работам обновим. Спецподготовку пройдем. И было бы как в старые добрые времена. Только немножко по-другому.
Позвонки напряженно ждали, что он скажет. Видимо, этот вариант они обмозговывали не раз.
– Это отличная идея, – помолчав, подытожил Хабаров. – Но… она не для меня.
– Саня, тебя же реабилитировали. Судимости нет! – пытался быть убедительным Лавриков.
– Жень, погоди! – перебил его Лисицын. – Саша, у меня человечек есть, оченно мне обязанный. Я его сыночка-наркоманчика летом из горящего «Мерса» спас. В кадровой службе МЧС тот человечек работает. Так что не вижу проблемы!
Хабаров усмехнулся пренебрежительно, холодно.
– Игорек, в этой стране важно только то, что ты был за решеткой. Нюансы никого не интересуют!
Наступившую паузу можно было погладить по колючей спинке.
– Позвонок, – с чувством сожаления произнес Олег Скворцов, – без тебя команды не будет…Шло время. Снова была трепетно-багряная осень, потом сменившая ее снежная, не в пример предыдущим, зима.
Декабрь стыло хмурился. Колючий, пронизывающий ветер пригоршнями швырял в лица прохожих клочья поземки, клубился во дворах и переходах, брошенным щенком скулил в подворотнях и стучал, ломился в окна, как запоздалый путник.
– Зябко тебе, Мусенька, зябко, милая, – Василиса Семеновна с любовью посмотрела на пушистую белую кошку, свернувшуюся клубком у батареи отопления. – Ей-ей, заморозят нас, треклятые! Вишь, стужа-то какая, а тепла в доме нету.
Кутаясь в старый шерстяной платок, старушка по-хозяйски оглядела накрытый для приема гостей стол.
– Угораздило нашего деда в такую стужу помереть. Помню, вьюга, холодища… Восемь лет уж прошло, а как вчера. Ой! – встрепенулась она. – Что ж я, окаянная, свининки-то с чесночком не поставила? Под водочку первая закусь! Как в войну-то, бывало, свининки хотелось…
Василиса Семеновна поспешила к балкону.
– Мусенька, на диванчик иди. Дверь на балкон открою, холоду напущу, – она подхватила кошку на руки. – Поторопись, рохля! Гости сейчас придут. Разлеглась!
Приговаривая что-то про стужу, про своего помершего деда, про ожидаемых гостей, Василиса Семеновна вышла на балкон.
– О-на, холодища! Матерь Божья!
Она плотно прикрыла за собой балконную дверь.
Пошуровав в коробке из-под телевизора, с заветным свертком в руках Василиса Семеновна направилась назад, к домашнему теплу.
– Ой, господи! Матушки мои! Не зря с утра правый глаз чесался…
Беспомощно суетясь, старушка дергала, крутила дверную ручку-полуавтомат. Ручка поддавалась, вращаясь без усилий, однако никак не действовала на ригель замка.
По квартире разлилась трель дверного звонка. Кошка бодро спрыгнула с дивана и засеменила к двери, но, увидев, что хозяйка к двери не идет, вернулась к балкону, прыгнула на окно и замяукала.
– Ах ты, господи! Стучи, бабка Василиса! Стучи! – подбадривая себя, приговаривала старушка, барабаня пухленьким кулачком в стекло.
Кошка спрыгнула с подоконника, снова засеменила к входной двери и в ответ на очередной звонок жалобно замяукала, царапая обивку-дерматин.
– Горе-то какое… Матерь Божья! Стекло б разбить, да толстая я, все одно, не влезу. Помру тут… Замерзну… – она заплакала, слезы ледяными ручейками лились по щекам.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.