Александр Тамоников - Пороховой загар Страница 38

— А ты не брешешь, Боря?

— Зачем?

— Чтобы, как и всегда, подколоть.

— Больше мне делать нечего.

— Дай слово, что не брешешь.

Смирнов повысил голос:

— Ты, помощник офицера, тон-то поубавь и садись отдыхай. Если бы в кустах была гадюка, она уже удавила бы тебя.

— Чего это меня, а не тебя? Ты у кустов сидишь.

— Ты габаритами поменьше.

— Боря!

— Садись, разведчик. Нет тут никаких песчаных гадюк. Их, может, и вообще в природе не существует.

— Сбрехал.

— Взял на понт. А это две разные вещи.

— Ну, Боря!..

— Чего? Неужели боишься змей?

— Я не боюсь, а разумно опасаюсь.

— Вижу, как опасаешься, юлой завертелся.

— Шел бы ты!..

— Поаккуратней! Все же со старшим по званию разговариваешь.

Соболь обиделся и пошел за холм. Но там жарило солнце, и ему пришлось вернуться. Он молча присел рядом со старшим лейтенантом.

— Историю из курсантской жизни рассказать? — пошел на мировую Смирнов.

— Не напрягайся. Ничего нового не расскажешь, да и некогда нам болтать. Работать надо.

— Надо же, какой серьезный мужчина. А ты ничего не попутал? В нашей паре я старший, мне и решать.

— Так решай, старлей!

— После того как обиду с физиономии уберешь.

— На таких, как ты, не обижаются.

— Ладно, один-один. Тронулись.

Спецназовцы вмиг забыли об этом разговоре и продолжили марш.

Чем дальше они удалялись от проволоки, тем отчетливее становились следы.

Смирнов включил навигатор, определил свое местонахождение и воскликнул:

— Ба! Да мы от дороги в пятистах метрах. Параллельно ей идем.

— Что это означает?

— А ты не врубаешься? Не пошел в Турцию корректировщик, двинулся по буферной зоне в направлении селения Майла. Это уже интересно. Почему он так поступил?

— Почему же?

— Хрен его знает. Смотри, яма.

— Вижу.

— Протектор четко отпечатался. Направление на Майлу.

— Докладывать об этом будешь?

— Пока нет.

Через полчаса спецназовцы вышли к очередному холму. Следы внедорожника тут уходили влево.

Смирнов поднял руку.

— Стоять!

— Чего?

— Будь здесь, я посмотрю, что за холмом.

— Такие же холмы. Судя по всему, корректировщик ушел в ту самую Майлу.

— В сирийское селение турецкий корректировщик? Ты сам-то понял, что сказал?

— А куда же тогда?

— Тащить кобылу из пруда. Стой здесь и будь в готовности.

— Стою.

Смирнов осторожно, прижимаясь к кустам, которые опоясывали пологие склоны холма, прошел до изгиба, тут же отпрянул назад, присел. Он повернулся к Соболю и взмахнул рукой. Мол, ко мне!

Прапорщик быстро, так же осторожно подошел к нему, опустился рядом и спросил:

— Неужели внедорожник?

— Он самый. «Ниссан» с сирийскими номерами. Корректировщик забрал машину того мужика, который находился в автобусе в качестве представителя администрации Хамена. Пробить тачку надо, но не сейчас. Сначала следует выяснить, есть ли кто в машине.

— Там может быть только корректировщик.

— А может и не быть.

— Зачем ему бросать тачку?

— А если она сломалась?

— Ну, если сломалась. Как проверять будем?

Смирнов подумал и проговорил:

— Ты оставайся здесь… нет, прими немного назад и разверни станцию. Я двину в сторону и зайду со стороны передка внедорожника. Если корректировщик в нем, увижу.

— Может, мне пойти?

— Будем пререкаться? Делай как сказано! Я пошел.

Смирнов перебежал за соседний холм справа, тогда как следы машины обходили его слева. Задержался он там ненадолго, вернулся минут через двадцать.

— Есть душара, Соболь! — сообщил приятелю старший лейтенант.

— В машине?

— Точно. Прикинь, спит спокойно. Отдыхает, сука, после трудов праведных. На месте водителя, откинул спинку и дрыхнет, разинув пасть.

— Что будем делать?

— Это решит Жилин. Станция в рабочем состоянии?

— Да.

Смирнов набрал номер командира группы.

— Да, Боря? — сразу ответил тот.

— В общем, нашли мы внедорожник.

— Да ты что? Серьезно?

— Нет, шутить буду, самое время. Но надо свериться. — Офицер назвал номер «Ниссана».

— Это он. Корректировщик. Значит, спит. Это хорошо. Описать его можешь?

— Попробую. В общем…

— Погоди! Ты говоришь, у него рот открыт?

— Так точно!

— Фиксу золотую не заметил?

— Есть такая справа.

— А шрам на подбородке?

— И на подбородке, и небольшой на шее.

— Это корректировщик. Мы тут узнали, кто он. Сержант турецкой бригады, развернутой у Гардана. Нури Сабих его зовут.

— Гардан — это же недалеко от буферной зоны.

— Вот именно. Значит, и установка оттуда, хотя наша разведка сообщила, что все «Сакарьи» реактивной батареи бригады на месте, в части.

— Долго ли подогнать из другой бригады?

— Координаты нахождения?!

Смирнов назвал их.

— Так это получается, что он шел вдоль границы, — проговорил майор.

— Именно так. Я тоже в непонятке. Да еще эта остановка, отдых. Ведь он спокойно мог уйти к себе в часть и там спать, сколько влезет. Но Сабих встал в буферной зоне, продвигался не к турецкому Гардану, а в сторону сирийского селения Майла.

— Так, — проговорил командир группы. — Что это значит? А дело тут в том, Боря, что Сабих пока не получил приказ возвращаться на базу. Он отдыхает и чего-то дожидается. Как по-твоему?

— Думаю, он ждет подхода установки, расстрелявшей автобус.

— Она была бы в заданном квадрате раньше «Ниссана». Нет. Установка, охранение, возможно, еще какая техника должны укрыться где-то дальше, но в буферной зоне. Скорей всего, командир огневой группы получил приказ сменить позицию.

— Беспилотники ничего не дают?

— Нет. Мешают радиопомехи. Тот летательный аппарат, на котором установлена система пробоя, как специально, забарахлил. Летуны работают с ним, но когда смогут поднять, неизвестно.

— Каковы будут указания, командир?

— Сабих, говоришь, спит?

— Так точно!

— Значит, скрытно подойти к нему вы сможете?

— Без проблем.

— Бери его, Боря. Но живым и так, чтобы он и пикнуть не успел, не только сигнал тревоги подать.

— Понял. Сделаем.

— Как возьмешь, доклад мне!

— Это понятно. Как же без доклада?

— Так ты его допросить не сможешь?

— Если не говорит по-русски, не смогу.

— Работай, я с переводчиком к вам! Техники нет, придется пехом, но здесь всего три километра, за час доберемся.

— Раньше дойдете по навигатору. Я активирую маяк, пройдете кратчайшим путем, чтобы не петлять, как это делали мы.

— Верно мыслишь. Давай, до встречи!

— До встречи, командир! — Смирнов уложил трубку на место, взглянул на Соболя и сообщил: — Приказано взять корректировщика.

— Значит, идентифицировали его?

— Да.

— Интересно, у клиента есть оружие?

— Без разницы. Спящим возьмем.

— А если услышит шаги и проснется?

— Подстрелим немножечко. Хватит глупых вопросов! Выходим из-за холма. Ты справа, заднее стекло на прицеле, следить за зарослями. Сближаемся. Работаю я, ты страхуешь.

— Понял!

— Вперед!

Спецназовцы двинулись к «Ниссану», держа его на прицеле. Они подошли к машине быстро и неслышно. Прапорщик встал у правой дверцы, старший лейтенант — слева.

Смирнов показал рукой. Мол, действую.

Соболь кивнул.

Старший лейтенант рванул дверцу на себя, схватил спящего Сабиха за рубашку и выбросил из машины. Тот не успел проснуться, как руки его были сведены за спину и связаны специальным шнуром. Смирнов обыскал его, положил рядом телефон, зажигалку, сигареты.

Соболь достал с переднего сиденья спутниковую станцию.

— Видишь, у корректировщика свой аппарат имелся, — сказал он.

— Понятно, ему должны были сообщить, куда двигаться после остановки и отдыха. Кстати, в каком состоянии станция?

— В режиме ожидания.

— Навороченная?

— Нет, вполне обычная.

Сабих наконец-то пришел в себя, повернул голову и спросил:

— Кто вы?

Он сказал это по-турецки, но спецназовцы его поняли.

Соболь подошел к нему, присел, ткнул себя в грудь и, коверкая слова, словно они от этого становились понятнее, произнес:

— Я есть офицер русский спецназ. Понял, сука?

Этого было достаточно, чтобы глаза пленника округлились.

— Рус?

— Ага, я-то рус. А ты турок?

Сабих уткнулся физиономией в мягкий грунт и застонал.

Соболь усмехнулся, посмотрел на Смирнова, стоявшего у машины, и заявил:

— Врубился, ишак отвязанный, в чьи руки попал. Не по нутру ему это.

— Нам по нутру, а это главное. Смотри за ним и за округой. Я пойду доложусь.

— Слушай, Боря, а если станция этого шакала сработает сигналом вызова?