Евгений Костюченко - Динамит пахнет ладаном Страница 38

Приемная адвокатской конторы была просторной, но уютной. Отделанная мореным дубом, украшенная зеленью и живыми цветами, она так и манила опуститься в широкие кресла и позабыть обо всех своих заботах — потому что теперь эти заботы лягут на плечи чутких помощников. Однако самих помощников не было видно. Вместо них в приемной сидел секретарь, беседующий с роскошно одетой дамой. Заметив нового посетителя, он привстал и учтиво улыбнулся. Но Орлов величественным жестом усадил его обратно, дав понять, что он не намерен перебивать разговор и может подождать.

В коридоре, который начинался за приемной, несколько дверей были украшены сияющими табличками. Орлов догадывался, что на них указаны фамилии адвокатов. Пройти туда, ворваться в кабинет Гочкиса и взять подлеца за глотку? Было бы недурно. Так ведь не дадут поговорить.

Он достал из-за пазухи заранее приготовленный конверт и, ни слова не говоря, положил его на стол секретаря. Тот снова отвлекся от беседы с дамой и глянул на него, но Орлов, приподняв шляпу, откланялся и вышел из приемной.

Вернувшись к пролетке, он сказал извозчику:

— Нам придется подождать. Здесь достаточно удобное место для стоянки?

— Смотря сколько ждать.

— Может, пять минут. А может быть, несколько часов.

— Тогда я, пожалуй, встану вон туда, к фонтану.

— К фонтану? Превосходно.

Орлов не сводил глаз с дверей отеля. Они то и дело раскрывались, впуская и выпуская разнообразнейшую публику. Но вот из «Реала» вышел человек в твидовом пиджаке, с конвертом в руке, и направился к аптеке, что находилась на другой стороне улицы. Пробыв там несколько минут, он вышел и, оглядываясь, направился обратно к отелю.

В письме, которое Орлов сочинил для Гочкиса, было всего несколько строк. «Некая дама из России желает сообщить вам нечто очень важное. Если хотите ее видеть, зайдите в аптеку с этим конвертом. Только без посторонних. Она очень напугана. И если увидит с вами кого-то еще, то исчезнет бесследно». Он полагал, что Гочкис выйдет сам, а не пошлет какого-нибудь помощника. И теперь, разглядев объект наблюдения, мысленно составлял его словесный портрет.

На вид Гочкису было лет тридцать, или чуть больше. Рост ниже среднего, телосложение плотное, даже со склонностью к полноте. Лицо продолговатое, нос длинный, крючковатый. Волосы черные, гладко зачесанные на прямой пробор. Походка стремительная, подпрыгивающая. Движения резкие и порывистые…

Гочкис остановился перед входом в отель и круто развернулся. Его взгляд был направлен, казалось, прямо в глаза Орлову, и капитан невольно отодвинулся вглубь пролетки. Но Гочкис просто обвел взглядом площадь, словно выискивал кого-то. Не нашел. И скрылся за стеклянными дверями.

— Скажите мне, любезный, если не секрет, какова ваша дневная выручка? — обратился он к извозчику.

— Разная, — коротко ответил тот.

— Могу ли я нанять вас на весь день?

— Если с авансом, то почему бы и нет?

— Устроит ли вас пять долларов в качестве аванса?

Извозчик неопределенно хмыкнул и подставил ладонь под звонкие монеты.

— Куда прикажете ехать?

— Пока никуда. Постоим здесь. Мне надо кое-что обдумать.

Почему-то он был уверен, что Гочкис не усидит на месте. Послание должно было заставить его что-то предпринять. «Он и предпримет, — подумал Орлов. — Начнет звонить по телефону. Цивилизация! Сейчас можно развязывать войны и заключать миллионные сделки, не покидая кабинета. Но если мистер Гочкис заинтересован в том, чтобы найти Муравьеву, то ему придется оторвать задницу от кресла».

В конце концов, Гочкис должен будет под вечер направиться домой. Если…

Если только он не живет в том же отеле, где находится его контора!

Подумав о такой возможности, Орлов приуныл. Он собирался устроить слежку, и, наметив удобное место, в точно рассчитанный момент захватить Гочкиса для последующего допроса. В зависимости от обстоятельств, допрос можно было бы превратить либо в первую стадию вербовки, либо в обвинительный процесс с зачитыванием приговора и немедленным его исполнением. Но если эта адвокатская крыса никуда не высовывается из своей норы, то придется разрабатывать совершенно новый план.

Вернуться в контору и под видом выжившего из ума старика затеять нудную и бессмысленную беседу? А потом придти туда снова, уже ночью, и порыться в бумагах Гочкиса?

Или узнать, в каком номере он живет? (Если он живет там.) Подкараулить его в ресторане — должен же он хотя бы раз в день есть…

Он перебирал в уме вариант за вариантом, продолжая следить за выходом из «Реала». Самое тяжелое занятие разведчика — это наблюдать за местом, где ничего не происходит, с единственной целью — убедиться, что там и не может ничего произойти.

Однажды в горах, в турецком тылу, Орлов с казаками трое суток наблюдал за мостом, по которому никто не ходил. Тропа выглядела нахоженной, но почему-то на ней не было ни души. Наконец, ночью Орлов подобрался к мосту поближе, и увидел, что на нем просто нет настила, так что пройти по нему мог только акробат. Впрочем, спустя неделю его драгунский полк успешно пересек ущелье именно по этому мосту. Достаточно было снабдить передовой эскадрон хорошими досками.

Может быть, и сейчас решение окажется таким же простым?

Гочкис появился снова через три часа, когда на площади уже горели фонари. Он вышел из отеля и остановился под фонарем, оглядываясь. Минут через пять к нему подкатила двуколка, запряженная беспокойным жеребцом. Он мотал головой и нетерпеливо переступал, пока Гочкис устраивался на узком сиденье. Кучер в меховой куртке едва шевельнул кнутом, как жеребец рванул с места.

— Давайте прокатимся, любезный, — проскрипел Орлов старческим голосом, похлопав своего извозчика по плечу. — Вот за тем экипажем.

Они покружили по узким улицам, примыкавшим к площади, и выбрались на дорогу, ведущую к Верхней долине. Это предместье в последние годы облюбовали для себя местные тузы. Там, где когда-то зеленели фермерские огороды, сейчас возвышались белокаменные дворцы с колоннами и чугунными оградами. Возле одного из таких особняков Гочкис и соскочил со своей двуколки, чуть ли не на ходу.

— Не останавливайтесь, любезный, — приказал Орлов, уже не следя за интонациями. — Проедем дальше. Чей это дворец, не подскажете?

— Кто же в Эль-Пасо не знает берлоги Мэнсфилда, — буркнул извозчик. — Вы, сэр, видать, издалека прибыли? Я думал, про нашего Зебулона Мэнсфилда знают во всем Техасе.

— Я из Иллинойса, любезный. А кто таков этот ваш Мэн… Смэн… Как его?

— Мэнсфилд, Зебулон Ричард Мэнсфилд. Кто он? Да никто. Просто денег у него слишком много.

— Остановите, — сказал Орлов, едва пролетка поравнялась с двумя высокими тополями, где было достаточно темно, чтобы не мозолить глаза жителям предместья. — Подождите меня, я скоро вернусь.

— Да уж постарайтесь. Мне в девять надо возвращаться в конюшню.

— Постараюсь вас не задержать, любезный.

Он прошелся вдоль улицы и, дойдя до конца ограды, свернул на узкую тропку между высокими кустами. С этой стороны вместо ограды стоял деревянный частокол. Еще дальше, за новым поворотом, двор особняка был прикрыт высоким саманным забором. Орлов привстал на носках и осторожно провел пальцами по верху забора. Он опасался обнаружить там осколки стекла. И обнаружил их. Однако горевал недолго. Как правило, наиболее защищенная сторона укрепления охраняется наименее бдительно.

Он приставил свою трость под углом к забору, плотно уперев конец в землю. Получилась не ахти какая, но все же ступенька. Она и помогла ему забраться на забор, предварительно покрытый сложенным сюртуком. Спрыгнув на землю, густо усеянную листвой, Орлов замер, прислушиваясь.

За стволами приземистых деревьев ярко светились широкие арочные окна особняка. По кружевным занавесям скользили тени. Танцы? Но музыки не слышно.

Он подобрался ближе, стараясь двигаться плавно и медленно. В доме открылось окно, и он услышал характерные щелчки бильярдных шаров.

Неужели Гочкис так спешил сюда только ради того, чтобы сыграть партию-другую?

Орлов был уже в нескольких шагах от дома, прячась за деревом. Оставалось пересечь узкую полоску газона и слиться со стеной. И тогда можно будет подслушать. А то и подглядеть…

За спиной что-то прошуршало по листьям. Он успел отпрянуть от дерева в глубину сада, разворачиваясь лицом к опасности. Стремительная тень рывками приближалась к нему. Сиплое короткое рычание — и вот она летит прямо на него, собака с огромной разинутой пастью.

Орлов припал на колено и, увернувшись, хлестнул ее шляпой по морде. Мощные клыки щелкнули, как кузнечный пресс. Невероятная сила выдернула шляпу из руки. Разогнавшись, пес не смог остановиться, и его лапы заскользили, взрывая листву. Кинжал Орлова пробил собаку сверху. Из распоротого бока хлынула кровь. Пес рычал, продолжая терзать зубами шляпу. Вторым ударом Орлов рассек шею, и рычание слилось с клекотом бурлящей крови.