Валерий Павликов - Зубровский Страница 4

– Но вы же знаете… – осторожно ответил он, не понимая, куда клонит полковник. – На мне – «Зубр».

Программа ЗУБР – «За укрепление безопасности России» – разрабатывалась с целью установления полного контроля за перемещениями граждан по стране. Любой человек, оказавшийся на территории России, попадал в поле ее зрения либо с рождения, либо начиная с момента пересечения границы. Сеть спутникового видеонаблюдения фиксировала лицо, фигуру, походку человека, идентифицировала с помощью трехмерной системы распознавания, заносила в электронный каталог, а потом в автоматическом режиме отслеживала все его передвижения, куда бы человек ни направлялся на пространстве от Калининграда до Находки и от Белого до Черного морей. И при этом – никаких тебе чипов, вживляемых под кожу, браслетов на горло или прочих подобных средств, от которых приходила в ужас многочисленная рать правозащитников, кричащих о конституционно гарантированном праве граждан на свободное перемещение. Программа, сулящая в скором времени полное уничтожение преступности на территории страны, включала в себя ряд подпрограмм под разными кодовыми наименованиями: СКУНС – система контроля, управления и навигации информационных сетей, СОВА – система оптико-волоконной передачи результатов анализа информации, УДАВ – система управления движением авиа, авто и всех других видов транспорта… Майор Зубровский был куратором этой своры «зверья», чем заслуженно гордился.

Бугров наклонился, доверительно зашептал:

– Зубр подождет. Не волк, в лес не убежит… – полковник улыбнулся своему каламбуру, вспомнив о ВОЛКе – системе визуального опознания личности. – Любой живности, согласись, тоже нужна передышка. Так что съезди, посмотри, что там и как, разведай, короче, обстановку.

– А с чего разгорелся сыр-бор? – поинтересовался Зубровский.

Полковник наклонился, заговорщически зашептал:

– Ну, про Штаб по обеспечению безопасности Олимпийских игр ты, надеюсь, слыхал. Так вот, им там кажется, что в Сочи готовится крупный теракт. Что именно – пока неясно. И поэтому нужен кто-то, кто мог бы объединить все факты в общую картину… Ну, ты понимаешь. Специалист по сложным системам вроде тебя…

Зубровский незаметно вздохнул. Опять сидение на режимном объекте с утра до вечера, за запертыми дверями с кодовыми замками, понял он. Какие уж тут пляжи! Вот и первое разочарование.

– Но я… – попробовал было снова запротестовать он.

– Слушай меня внимательно, Андрей, – оборвал его полковник. – Никто, конечно, не может тебя заставить поехать насильно, но, кроме тебя, если честно, я другой кандидатуры не вижу.

Андрей повертел в руках шариковую ручку.

– Мы же военная разведка, в конце-то концов…

– Вот именно, – подтвердил полковник. – То есть должны работать системно и комплексно, – это были его любимые слова, хотя вряд ли он понимал, какая между ними разница. – Такой человек и нужен. В общем, наладишь там работу, подготовишь специалистов и вернешься.

– Вы же, Сергей Сергеевич, знаете, в последнее время слишком много всего навалилось. Пока распутаюсь… пусть они пока перешлют все данные на мой айпод – я посмотрю.

– Это конечно, – неохотно согласился полковник. – Но поездка не отменяется. Надо посмотреть там все своими глазами, прощупать, так сказать… Сам понимаешь, как это важно. Заодно познакомишься с людьми, подскажешь сочинским ребятам, как за деревьями увидеть лес. Надо успокоить их, чтобы не вздрагивали при каждом взрыве петарды. И ведь всего-то на неделю. Наберешься впечатлений, и с новыми творческими замыслами засядешь за ЗУБр…

– А вдруг сочинцы правы, и за этим скрывается нечто серьезное… – задумчиво спросил майор. – Вам не кажется?

– Это вряд ли, – уверенно возразил полковник. – Уверяю тебя, Сочи террористам не по зубам…

– Тогда почему такой шум?

– Ну что тебе объяснять? Обычное дело – захотелось ребятам расширить штаты…

– Понятно… То есть, как говорится, любая сложная проблема имеет простое и понятное большинству неверное решение.

– Ну, ты это… – насторожился полковник. – Ты это о чем?

– Ничего, я так… Теория исследования операций.

– А-а-а… – Бугров потянулся к настольному календарю. – Так вот… Сейчас у нас понедельник, двадцать седьмое… В пятницу будет, – он полистал календарик, – первое… Если захочешь прихватить и субботу, то как раз до второго. Эх, завидую я тебе, самый бархатный сезон… Я бы и сам поехал, но, – он широким жестом развел руками, давая понять, что тут может без него произойти если и не конец света, то уж точно крупная катастрофа. – Связь будешь держать с начальником оперативного управления Болховитиновым. Толковый, по-моему, мужик. В общем, подробности тебе расскажет Кожедуб, – полковник поднялся, его голос стал официальным. – Выезжаешь через два часа. Командировка – у секретарши. Самолет уже заправляется. Все!

Зубровский остался недвижим, и было непонятно, как он все-таки относится к предстоящей поездке. Именно поэтому Бугров, всегда считавший, что начальник должен постоянно заботиться о моральном состоянии своих подчиненных, порылся в нагрудном кармане кителя и, вытащив оттуда какую-то небольшую яркую пачку, с усмешкой бросил ее на стол.

– Это еще зачем? – недоуменно спросил Зубровский, уставившись на пачку презервативов.

– А как же, – улыбка полковника стала шире. – Едешь в зараженную зону…

Майор тоже усмехнулся, но в отличие от полковника не так широко.

– Зараза к заразе…

– Смотри, поосторожней там, – довольный тем, что шутка удалась, полковник протянул майору руку. – Эти сочинки, говорят, весьма экзотичные штучки. Да и курортницы, думаю, тоже… – и с этими словами, не выпуская руки майора из своей, он повел Зубровского к двери.

6

Инженер Фриш взял в руки лежавшие на столе четки и молча перебросил два черных шарика.

– Никто не сможет пронести ничего подозрительного в город, всех пропускают через рамку еще в аэропортах и на вокзалах, – подробно, как мальчику, стал объяснять он. – На дорогах и в портах установлены посты, обыскивающие все въезжающие в город машины и причаливающие корабли. В близлежащих горах войск – как блох на кошке. Даже если предположить, что взрывчатка каким-то образом окажется в городе, как ее пронести на олимпийский объект? Они все ограждены, никто посторонний не сможет пройти внутрь. Вы что, планируете пронести ее в швабрах для кёрлинга?

Закаев бросил короткий злой взгляд на инженера.

– Вы правы, герр инженер, – заявил он. – Похоже, нам действительно не удастся пронести взрывчатку в город.

Некоторое время в кабинете сохранялось молчание, лишь изредка прерываемое мурлыканьем спящего кота.

– Не пронести, – подтвердил с довольным видом Фриш. – Во всяком случае, достаточного количества.

Закаев улыбнулся инженеру с видом крайнего превосходства:

– А сколько достаточно? Объясните мне, герр Фриш, сколько нужно. Вы же инженер, вы все знаете. Сколько заряда потребуется, например, чтобы разрушить Большой ледовый дворец?

– Да, – сказал Макс, – знаю. Я изучал конструкцию. Вам это не под силу. Разрушить его невозможно. Ну, предположим невероятное. Представим, что пара ракет угодит в него или внутри вы взорвете несколько килограммов пластида. Ну и что? Он даже не шелохнется!

– Почему?

– Потому что все олимпийские объекты в Сочи рассчитаны на взрывные нагрузки…

Закаев кивнул.

– Вот-вот, для этого я вас и пригласил. Расскажите мне про это.

Макс тяжело вздохнул и отложил четки. Хоть и не хотелось ему, дипломированному инженеру-строителю, метать бисер перед этим бывшим актером провинциального театра, да что поделать.

– Внутри строительных конструкций устроено жесткое несущее ядро, сделанное из прочнейших металлических профилей, – он потрогал толстыми пальцами бородку. Злость на Закаева душила его, но он решил довести дело до конца. – Это как броня у танка. Все остальные элементы навешаны на это ядро, как ветки на ствол дерева. Чтобы перерубить ядро, необходимо пробить внешние ограждающие конструкции из прочнейшего бетона, а это с помощью современных видов взрывчатки практически невозможно. Ну что такое даже 50 килограммов тротила против тысячетонного сооружения? Оно просто слегка встряхнется, и все.

Закаев поглядел на инженера и увидел, что тот на грани взрыва.

– Вы забыли сказать, что там недавно создан штаб по обеспечению безопасности Олимпийских игр, и все уверены, что с ними связываться бесполезно, – сказал он, глядя в упор на Макса. – Все, включая вас, думают, что только чокнутый может попытаться схватиться с ними. А когда человек вобьет себе что-то в голову, бдительность его ослабевает. Не так ли?

– При чем здесь штаб, – нервно отозвался инженер, – если все объекты в Сочи делают из особых материалов. Это же фибробетон!

Последовала долгая пауза, которая, видимо, насторожила кота. Он спрыгнул с дивана, потерся спинкой о ногу Закаева, и замяукал. Нагнувшись, Закаев взял его на руки.