Андрей Воронин - Алкоголик. Эхо дуэли Страница 40

— А что оно представляет из себя – твое место под солнцем?

— Мне кажется, для меня главное – иметь возможность купить необходимое, стараться ни от кого не зависеть в материальном смысле, иметь уважение… Только так я чувствую себя человеком. Не так много, мне кажется, я вообще не очень честолюбива. Хочу родить ребенка через пару лет и суметь его прокормить сама. А так чувствую себя рабочей лошадью. У меня никогда не было рядом мужчины, который бы меня баловал, все только у меня просили. Почувствуй себя слабой, как же… – Она на мгновение закрыла лицо красивыми руками.

— Ну нет, конечно, я себя лошадью не чувствую, – вздыхала Лика. – Я так много не работаю. На меня где сядешь, там и слезешь… Страшно ленивая. Я в том смысле себя человеком не чувствую, что не уважаю себя.

Любаша качала головой:

— Опять ты за старое… Если сам себя не любишь и не уважаешь, кто ж тебя любить и уважать будет?

— Никто.

— Вот именно… Разберись в себе, в тебе много хорошего. Зачем же так? Ты достойна любви, в том числе и самой себя.

— Слушай, а может, ты знаешь, за что меня любить можно, только не в общих словах, а конкретно. Я так хотела у тебя об этом спросить, ведь ты единственный человек, который меня знает с детства, кроме мамы… – Лика уже почти не говорила, шептала.

— Вот что я обнаружила в тебе хорошего: ты добрая, нежадная, умная, я хорошо себя чувствую с тобой, твое присутствие меня успокаивает, отзывчивая, стараешься понять многих людей. Мне кажется, это называется «душевная».

— Ты просто перечисляешь качества. А я спрашиваю, за что меня можно любить.

— Может, я чего-то не понимаю? – удивлялась ее подруга. – А за что любят? Не за внешность же. И не за ум. Можно быть умным и свой ум использовать не во благо. А ты добрая. Поступки твои в большинстве своем достойные.

— Вот именно: за что любят или не любят – это великая тайна.

— Я тебя люблю за то, что перечислила, – довольно резко оборвала ее Любаша. – Какой любви ты хочешь? Ты просто жертва рекламы. Я поражаюсь: везде – в рекламе, в статьях и интервью любимых женщин известных людей – утверждается, что показать женщине, что любишь, можно дорогими украшениями. Это навязывается изо дня в день, просто вбивается в башку. Я бываю в шоке. По ТВ рекламные сюжеты: подарил жене машину – и она перестала отказывать тебе в близости, сразу стала улыбаться и сюсюкать. Я как приду со своей работы… А там у меня сама знаешь что…

А тут еще сюжетец такой по ящику – тошнит, честное слово.

— Дамы, вы бы хоть меня постеснялись, – сделал замечание сидящий за рулем мужчина. – Вы совсем забыли, что рядом мужчина.

— Вот еще! Мужчина! Видали мы таких в разных позах, – фыркнула Любаша. – Стесняйся сам.

— С чего бы это?

— А тебе что, в детстве не объяснили, что подслушивать нехорошо?

Он хотел ответить, но только с шумом выдохнул воздух.

— И похищать беззащитных девушек тоже нехорошо! – продолжала Любаша.

Он снова не ответил. Улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. И вид у него был неважный. Он явно нервничал, но изо всех сил старался держаться.

— Что ты молчишь? Можно похищать девушек?

— А тебя никто и не похищал! Ты сама влезла в мою машину! Да и какая из тебя девушка? Посмотри на себя.

— Сейчас посмотрю. С этими словами она достала из сумочки компактную пудру и стала изучать свое холеное, но уставшее лицо в маленьком зеркальце.

В конце концов разговоры надоели, и Любаша задремала.

Над горами, как предзнаменование чего-то недоброго, сгустились тучи, иногда разрываемые молниями.

— Нет! – вскрикнула Любаша во сне.

— Проснись, Люба!

Она с трудом очнулась.

— Ерунда какая-то, – сказала она, проснувшись. – Бред.

— Что такое?

— Мне приснилось, что мы все трое в одной постели.

— Трое?

— Да, я, ты и этот, – Любаша кивнула в сторону мужчины, сидящего за рулем.

Он засмеялся. Неожиданно для самого себя. Тяжесть и напряжение спали, с первыми каплями дождя, а гроза его возбуждала, придавала силы.

— Что смешного?

— Ну и как нам было? – спросил он, продолжая смеяться. Он тоже представил этот вариант втроем, и нельзя сказать, что был бы против. И эти их постоянные разговоры про «любят, не любят» тоже заводили.

— Бывает и лучше, – отрезала она.

Но он продолжал веселиться. Как будто его подключили к большой небесной розетке и молнии давали энергию, которой раньше не хватало.

— Ненормальный! – бросила Любаша. Когда она сердилась, крылья ее узкого носа вздрагивали.

— Я знаю, – сказала Лика, что это значит.

— Что?

— Этот сон, – Лика невозмутимо смотрела в окно на движущиеся пейзажи, – неспроста он тебе приснился… Я видела, как он на тебя смотрел, еще там, в чебуречной…

— Как-то по-особому?

— Да, у него просто потекли слюни, когда он смотрел на тебя. У него, наверное, лет пятнадцать не было женщины.

— Может быть, – согласилась Любаша, – на вид он какой-то озабоченный.

— А ты знаешь, что он про тебя спрашивал в чебуречной? – продолжала Лика.

— Помолчи, – приказал Медуза. – Не надо.

— А что такое? – заинтересовалась Любаша.

— Он говорил…

— Я же попросил тебя, – резко оборвал ее Медуза.

— А что здесь такого? Что плохого, что ты засмотрелся на привлекательную женщину? Ведь ты не голубой? Понравилась женщина, что здесь такого? Или это не соответствует профессии похитителя и убийцы?

— Не оскорбляй меня, я хорошо знаю свое дело.

— А если ты хорошо знаешь свое дело, то скажи: мы долго еще будем колесить по Ставропольскому краю? Или у вас есть план, Мистер Икс? – съязвила Лика.

Да, вопрос был хороший, потому что ему самому стало казаться, что дороги, по которым они ездят, бесконечные. И конца им не будет. И они до скончания века будут колесить, колесить. Они станут легендой. На их красный «Гольф» люди будут показывать, как на «Летучий голландец». Это было похоже на какое-то наваждение.

Машина, две женщины в салоне, силуэты гор, нескончаемый дождь. Нет, он определенно не контролирует ситуацию. Но нельзя дать им это понять. Иначе он проиграет. Поэтому он сказал:

— План есть. Он прост, как все гениальное. Мы перестанем колесить по Предгорному району в тот самый момент, когда ты вызвонишь Абзаца и скажешь, где ему надо быть, чтобы обменять тебя на пистолет системы Кухенройтера. Потом мы встретимся в этом месте. Состоится акт передачи. И все уставшие, но довольные вернутся по домам. Есть еще один вариант – Абзац дозвонится до нас, – при этих словах он продемонстрировал телефон «Нокиа», который, как оказалось, все время был при нем, но ни разу не звонил.

— В таком случае мы будем кататься вечно, – обреченно сказала Лика.

— А что ты предлагаешь?

— Хотя бы кататься с пользой. Осмотрим местные достопримечательности, а то ты все возишь нас возле старых скотомогильников, водишь меня в вонючие чебуречные.

— А ты хотела бы ходить со мной по роскошным ресторанам?

— Я не хотела бы с вами ходить никуда!

— Тут уж ничего не поделаешь. Придется.

Лика вздохнула.

— Это временно, скоро все кончится, – успокоил он ее.

Навстречу «Гольфу» двигалась фура, на боках которой красовались какие-то огромные грязно-розовые туши, похожие на только что освежеванные тушки кроликов. Отвратительно. Он даже передернулся, но успел прочитать: «Матрасы. Приятной вам ночи!» Так это была реклама матрасов. Именно так – с восклицательным знаком после пожелания приятной ночи. Имели ли создатели матрасов при этом в виду ночь спокойную с приятными сновидениями или нечто иное?

Из радиоприемника неслась песня «Позови меня тихо по имени» в исполнении группы «Любэ», когда красный «Гольф» въезжал в окрестности Кисловодска к ущелью реки Аликоновки, где расположены Медовые водопады. Эти места были чужие для Медузы. Он подумал о том, что когда-то давно мог бы приехать сюда с семьей – с женой и сыном – как туристы. Могли бы, но не сделали этого. Они вообще мало куда ездили. А ведь столько замечательных мест на земле! Например, вот эта долина – живописная и сказочная, здесь просыпается в душе что-то детское, невозвратное.

На пути к Медовым водопадам в глубокой каменной лощине находится скала, которую называют Замок коварства и любви.

В теснине, между огромными гранитными скалами, шумели водопады, разделенные обвалом на два небольших каскада. Выше самого высокого водопада – еще один небольшой водопад.

Любаша выступила в роли экскурсовода и пояснила: «Раньше в скалах у водопадов, в трещинах, расщелинах и углублениях обитали многочисленные рои диких пчел. Во время летних ливней соты пчел размывались дождевыми водами, и тогда по скалам стекали густые янтарные струйки меда. Пчел давно нет, а название сохранилось».

– Занятно, – сказал Медуза. – Жаль, что пчел больше нет. Ведь если нет пчел, значит, и нет меда, а если нет меда, то и водопад совсем не медовый.