Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма Страница 42

– Что такое?!

– Антон Павлович, мы спирт якутам не отвезли. Нам по дороге попался этот старик, ну, их главный, начал отказываться, а Валек не сдержался, дал ему в рожу... В общем...

– Стоп! Теперь еще раз, но медленно и по порядку.

Егор кивнул, и через пять минут Балякин во всех подробностях узнал, чем закончилась попытка доставить якутам спирт.

– Ох, уроды... – выдохнул он, глядя на Егора с такой злостью, что парень попятился. – Я же три раза сказал – ни в какие конфликты не вступать! Разговаривать вежливо! Не нарываться! Говорил я об этом?!

Егор судорожно кивнул. Этим он еще больше разозлил Балякина.

– Что ты башкой мотаешь, недоумок?! Пошел вон отсюда, вали в барак и сиди там, пока я не решу, что с тобой делать! И никому ни слова, а то я тебя лично пристрелю!

Егор, не веря своему счастью, попятился и задом вышел из кабинета. Он ожидал разноса покруче, а то и более суровых мер.

Причина неожиданной отходчивости Балякина была проста. Он вспомнил, что теперь его, собственно говоря, не волнуют проблемы этого прииска. И за спаленный вездеход, и за убитых людей ему отвечать не придется. Ну, разумеется, если он сумеет выполнить свой план.

«Теперь обратного пути нет, – с неожиданной ясностью подумал Балякин. – За такой прокол меня Лопатников точно на мясо пустит. Это покруче, чем сбежавший блатарь». Эта мысль, как ни странно, даже обрадовала Балякина. Что ж, мосты сожжены. Тем лучше. Он все равно не собирался отступать. А раз так, то чего ждать? Пора начинать действовать!

Начальник охраны встал из-за стола и вышел из своего кабинета. Он прошел по длинному коридору к комнате, в которой, как он знал, сейчас располагались свободные от дежурства охранники. Распахнул дверь, вошел. В комнате находились пять человек – двое лежали на своих койках, и трое сидели за колченогим столом, играя в буру. Когда Балякин вошел, глаза всех охранников обратились к нему.

– Слушайте меня внимательно, – резко сказал Балякин. – Сейчас вы трое, – он кивнул картежникам, – пойдете к старателям и соберете их всех около конторы. – А вы двое, – теперь он смотрел на лежащих, – подгоните к конторе вездеход, который сейчас стоит около склада. В этом вездеходе канистры со спиртом. Этот спирт вы раздадите старателям – по стольку, по скольку они захотят.

Балякин сделал небольшую паузу, чтобы его слова лучше дошли до парней, а потом спросил:

– Приказ ясен?

– Антон Павлович... – начал один из картежников, но тут же осекся. Балякин давно отучил своих людей спрашивать его о причине приказов.

– Да, чуть не забыл, – добавил Балякин, – сами, если хотите, тоже можете выпить. И остальным парням скажите. Считайте, что у нас сегодня большой праздник.

На этот раз вопросов ни у кого даже не возникло – уж если начальство официально разрешает пить, то нужно не спрашивать, какая муха его укусила, а пользоваться этим счастливым обстоятельством.

– И последнее. Ты, Витя, – Балякин посмотрел на одного из парней, – когда пойдешь к старателям, найди среди них новенького и скажи, чтобы он немедленно пришел ко мне.

– А как его зовут? – спросил охранник. – А то я его еще в лицо не знаю.

– Спроси Черепа. Так, задание всем ясно, можете выполнять.

Балякин развернулся и пошел к себе в кабинет, а у него за спиной уже грохотали торопливые шаги.

Буквально через пять минут после того, как охранники покинули барак, на пороге кабинета Балякина появился Череп.

– Мне сказали, что вы...

– Да, – перебил его Балякин. – Заходи, садись и слушай.

Череп послушно сел на стоявший у входа стул.

– Там пить уже начали? – спросил Балякин.

– Нет еще, но начнут с минуты на минуту. А что, это вы приказали спирт раздать?

– А кто же еще.

В глазах Черепа стоял немой вопрос – и ему, в отличие от охранников, Балякин был готов ответить.

– Видишь ли, Череп, я неплохо знаю людей, которые живут в этом поселке, – спокойно сказал он. – Трезвенников среди них нет. Через полчаса во всем поселке твердо стоять на ногах не будет никто. Вся эта мразь обязательно устроит какие-нибудь массовые беспорядки, а нам с тобой только этого и нужно. Для выполнения моего плана такая атмосфера подходит в самый раз. Сделаем все, что нужно, и под шумок рванем когти.

– А что... В этом есть смысл! – ответил Череп, поглядев на Балякина с уважением. – А что мы делать-то будем?

– Для начала подождем еще минут десять, чтобы все уже как следует приняли. А потом ты пойдешь к окраине поселка, туда, где вездеходы стоят. Знаешь, где это?

Череп кивнул – прошедшего дня ему хватило, чтобы сориентироваться в крошечном поселке.

– Так вот, – продолжал Балякин. – Ты подгонишь вездеход к складу и поможешь мне его нагрузить. А потом... Потом, я скажу тебе, что делать.

Следующие десять минут Череп и Балякин молча сидели в кабинете, поглядывая на часы и прислушиваясь к становящемуся все громче шуму, доносившемуся со стороны конторы. Наконец Балякин кивнул Черепу:

– Пора.

Через пять минут Череп, подъехавший на вездеходе, и Балякин встретились у склада. Пока план начальника охраны работал как швейцарские часы – эта часть поселка была совершенно пустынна, зато веселье на противоположном его конце, судя по звукам, быстро нарастало.

Балякин отпер дверь склада и распахнул ее пошире.

– Грузи то, что я тебе буду выносить, в вездеход, – распорядился он и скрылся внутри склада.

Первым делом Балякин вытащил со склада два мешка, в которых были все золото и вся платина, добытые на прииске за последнее время. Принимая мешок с золотом, Череп негромко выматерился – он не ожидал такой тяжести. Спрашивать, что это такое, он не стал – и так все было ясно.

Потом Балякин понес со склада продукты. Два ящика тушенки, ящик сгущенки, ящик рыбных консервов, по небольшому мешку муки и сахара, пачку соли, пачку чая и еще несколько пакетов со всякими мелочами. Балякин был уверен, что большая часть этого запаса ему не пригодится, но хотел на всякий случай подстраховаться. После продуктов настала очередь оружия. Его оказалось неожиданно много – Череп только присвистнул, когда Балякин передал ему ручной пулемет. Следом за ним последовали несколько автоматов, ящик с гранатами, тротиловые шашки.

– Эй, командир, мы что, на войну собираемся? – удивленно спросил Череп.

– Прикажу, так и на войну пойдешь, – пропыхтел Балякин, с трудом поднимая здоровенный ящик с патронами к пулемету, запасными автоматными рожками и еще десятком гранат.

Погрузив в вездеход этот ящик, Череп увидел, что Балякин наконец-то остановился.

– Слушай, может, хоть теперь объяснишь, что дальше делать будем? И на фиг я тебе понадобился? Погрузить бы ты все это добро и сам смог.

– Теперь я тебе все объясню, – кивнул Балякин. – Тебе когда-нибудь заложников брать приходилось?

– Нет. – Череп удивленно покачал головой. – А что?

– А то, что теперь придется. Держи, – Балякин сдернул с плеча автомат и протянул Черепу. – И слушай меня внимательно. Сейчас ты пойдешь к конторе и возьмешь в заложницы Дашу. Ту самую девку, с которой вас вчера прихватили. Сделаешь это при всех. Приставишь ей к башке автомат и поведешь к вездеходу. По дороге на тебя кинусь я, попытаюсь отобрать трещотку. Ты вмажешь мне как следует и тоже возьмешь на прицел. Потом загонишь и меня, и девку в вездеход, предупредишь всех, что если будет погоня, то заложникам не жить, и покатишь, куда я скажу. Вездеход, ясное дело, возьмешь этот самый, который мы сейчас загружали. Все понятно?

Череп уже оправился от первого удивления и поэтому задал только один вопрос:

– А если твои люди всей толпой на меня навалятся? Им что, жизнь этой бабы так дорога?

– Не навалятся, – хмыкнул Балякин. – Самим-то им ее жизнь не дорога, но они все хорошо понимают, что ее папаша сделает с тем, по чьей вине она пострадает. Да и на трещотку кидаться никто не захочет. Я своих ребят знаю. Героев среди них нет. Если будет опасность получить пулю, они все труса спразднуют. Больше вопросов нет?

Череп немного помолчал, а потом отрицательно покачал головой.

– Тогда начинаем.

29

Когда Коля Колыма склонился над Нэхату, блатному показалось, что якут мертв. Но надежда все же была, и Колыма, выхватив подаренный Дашей нож, поднес его к губам якута. Через несколько секунд блестящее лезвие затуманилось. Нэхату хоть и очень слабо, но дышал.

Коля Колыма был неплохим врачом-практиком. Он никогда не учился медицине специально, но разбираться в ножевых ранах его научила жизнь. Внимательно осмотрев место, куда вошел нож, блатной решил, что сама по себе рана не смертельна. Но есть два фактора, которые ухудшают положение – возраст якута и отсутствие квалифицированной помощи. «Нужно его в поселок тащить, – подумал Колыма. – И как можно скорей. Там ему хоть как-то помогут».

Но прежде чем тащить старика, нужно было принять важное решение: вынимать у него из груди нож или нет. «Если вынуть, – подумал Колыма, – то он может кровью истечь. А если оставить, то пока я его дотащу, заражение крови может начаться. Да и перевязку тогда не сделаешь». Колыма покачал головой. Риск был и в том, и в другом случае, а в каком больше, предугадать было невозможно. «Вытащу, – подумал Колыма. – Если не вытащить, то когда я его понесу, он просто от болевого шока умереть может».