Максим Шахов - Взорвать «Москву» Страница 43

– Тебе Корявый за меня глаз на очко натянет, – довольно спокойно заметил Рувимчик и тут же получил резкий удар в ухо.

Заскулив от боли, антиквар выдернул из кармана связку ключей и брякнул на стол.

В сейфе денег не было. Обнаружились два старых журнала с неприличными картинками, моток лески, амбарная книга, изрисованная жирным фломастером, даже армейские пуговицы в жестянке – а вот бабок не было.

– У-у, козел! – замахнулся Шунт и кивнул бойцам: – Двигаем отсюда…

– А сказать дяде «извините»? – проскрипел вслед Рувимчик.

В ответ рослый боец, проходя к двери, жирно плюнул на стол.

– Совсем меня с толку сбили… Козлы! – проворчал Шунт уже в коридоре, потирая щетинистый подбородок. – Совсем башку задурили!.. Мать, да не лезь ты со своей щеткой под ноги! – с облегчением заорал он на перепуганную уборщицу.

– Найдите мне этого Тарасова! – в такт словам Корявый бахал кулаком по ручке кресла. – Из-под земли!.. В окрестностях, значит, ройте! Не мог он далеко уйти!.. И запомни: чтоб пальцем его не тронули!.. «Как брать»? Вежливо, понятно?!

Корявый бросил телефон на стол и обернулся. Толстяк-антиквар со свежим пластырем, залепившим пол-уха, сидел на диване, закинув нога на ногу и задумчиво потирал ладонью плешь. Он вопросительно взглянул на вора и усмехнулся.

– Чего веселишься? – буркнул Корявый. – Ошибка вышла. Бывает…

– Насчет кавказцев ты точно ошибся, – проскрипел толстяк. – Не было тех делов, про которые ты прислал своих бандитов разговаривать. Сердце у меня отходчивое: я ведь уже сам знаешь кому жаловаться на беспредел собирался…

– Опять, что ли, за рыбу деньги? – окрысился вор. – Убытки я возместил, водки мы выпили. Да здравствует вечная дружба между русским и еврейским народами… Не так, что ли?

Антиквар мотнул головой:

– Не так! С Шунтом что думаешь делать?

Корявый зло уставился на толстяка.

– За Шунта здесь я ответчик! – резко сказал он. – Он, понятно, дурак и баба, но нужный человек.

– Вот ты сейчас того парня, что Шунта стреножил, ищешь, – вкрадчиво проговорил антиквар. – Взял бы ты его к себе в положенцы[16], а Шунт пускай отдохнет… На том свете! Очень он меня расстроил…

– Не дам Шунта! – бухнул Корявый кулаком по ручке кресла. – За него солнцевские могут подвязаться, а у меня с ними полгода уже как большой напряг…

– Начхать мне на солнцевских! – возразил толстяк. – Одни понты… Ну посуди сам: не могу я, пожилой уважаемый человек, до конца жизни с битой мордой из-за шестерки твоей ходить!

– Поп свое, а черт свое… – Корявый отошел к сервировочному столику, плеснул в рюмки водку. – Давай, Рувимчик, еще по одной дернем – за дружеское взаимопонимание.

– И за мою опасную профессию! – ухмыльнулся толстяк. – Сопьешься тут с тобой!.. Ладно, так и быть: набрось на сумму компенсации десять тонн – и я не в претензии… Если Шунт такой нужный человек, то за его тупую башку это пустячная цена.

– Лады! – Корявый пожал протянутую пухлую руку.

Подняли рюмки, чокнулись. Заливисто зазвенел мобильный. Вор дернулся от неожиданности, нашарил на столе телефон:

– Ну что, нашли? Ай молодцы! Приглашайте его ко мне! Мы тут ждем с одним человеком… Шунту если сболтнете, яйца пообрываю! Шунт «бэху» побитую самому господу богу не простит… Поаккуратнее там: Артем – парень крутой и нервный, стреляет сразу и не целясь…

Сюда Артем добрался на попутке, потом километра три шел пешком по бурым сорным полям. Вдалеке прогрохотал по рельсам состав. Спросив у дачника с тяпкой дорогу, Тарасов вышел на пригорок, за которым открывалась железная дорога, похожее на сарай здание полустанка, дряхлый «Москвич» с задранным до неприличия на рессорах задом. На платформе спорили две тетки с кошелками. Пробежал вислоухий бродячий пес, со скукой взглянув на людей. Остролицый парень с пластиковым пакетом под ногами читал разложенную на коленях книгу. Мимо прошли путейцы в оранжевых жилетах. От одноэтажного здания вокзальчика потянуло запахом горелой каши.

– На Москву когда электричка? – склонился Артем над пыльным окошечком.

– Через два с половиной часа, – ответила тетка. – Билет брать будете?

Тарасов отмахнулся: денег у него не было.

Он уселся на лавку и вытянул ноги. Сигарета в помятой пачке была одна, и он решил оставить ее на потом. Какое высокое в России небо! И кто-то сидит там, на этом синем небе, наблюдая, прикидывая, просчитывая, за какую ниточку дернуть обветшалое мироздание вместе с человечками, населяющими его…

Артем вдруг почувствовал опасность. Воздух глухо завибрировал. Разогнав тишину, простучал по колесам неторопливый тепловоз с двумя пустыми платформами.

Предчувствие не обмануло: то, что сейчас воткнулось Артему в спину, не могло быть не чем иным, как пистолетным стволом. «Этого черта я не срисовал, – понял Тарасов. – Он из-за вокзальной будки вышел». Боковым зрением Артем выхватил джинсовую штанину и носок желтого кожаного туфля.

Фигура человека закрыла солнце. Тот самый интеллигентного вида парень уже стоял над Тарасовым, держа свой пакет на уровне груди и сунув туда руку, будто что-то ища. Кривила рот красногубая рекламная девица: из-под яркой рекламной картинки явно выпирал пистолет.

– Пойдешь с нами, – негромко сказал тот, кто стоял сзади и буравил спину Артема. – Дернешься – сразу стреляю.

«Интеллигент» добавил шепотом:

– Свой ствол в пакет опусти. Незаметно…

Тот, что стоял сзади, затоптался на месте, елозя рубчатым железом по тарасовской пояснице.

Одна из вокзальных теток, полуоткрыв рот, наблюдала эту странную сцену: сидящий пассажир в окружении двух бравых парней. «Видно, милиция кого-то арестовывает», – успокоенно подумала тетка и поспешно отвернулась.

Вооруженные парни – не чета бригадным стрелкам, охотившимся на угнанную «бэху». Это Артем понял сразу. Кто они такие? Впрочем, его позиция была относительно выгодная: поддать заднему, уложить переднего, выиграв время…

– Не надо волноваться, – добавил «интеллигент». – С тобой просто поговорить хотят…

Тарасовский пистолет с шелестом скользнул в подставленный пакет. Артем поднялся и, чувствуя на затылке чужое дыхание, спустился с платформы.

– Удостоверения покажем или как? – не оборачиваясь, спросил Тарасов.

– Корявый тебе свое удостоверение покажет, – буркнул один из провожатых.

Вслед протявкал ничейный вокзальный пес.

Машина подобрала их за угловым домом, выходившим фасадом на станцию. Артем равнодушно наблюдал за тем, как бойцы старательно скрывают цель своего визита в глубинку: они наигранно галдели о якобы неудавшейся рыбалке, вспоминали какого-то Колю, который отказался от поездки… Пистолетный ствол отпустил спину, но Тарасов кожей чувствовал незримое присутствие железа.

Оба бойца уселись в салоне напротив Артема, уже не скрывая оружия. Они переглядывались: один, кажется, возражал, другой требовал. Тарасов вяло положил руки на колени и сказал:

– Не напрягайтесь, ребята. Бежать не буду.

«Интеллигент» пожал плечами. Второй боец хмуро оглядел Артема и скривил губы.

Через два с половиной часа они подкатили к дому Корявого на Фрунзенской набережной.

– Ты не вздумай дурить, пока к парадному будем идти, – наставительно сказал джинсовый и прошипел: – Сразу уложу, сука!

Опершись на поручни лифта, Тарасов глянул в зеркало: хороший душ не помешает; вон и грязные потеки на щеке и шее…

– Так и не познакомились, – нарушил молчание Артем.

– Незачем, – парировал «интеллигент». – Мы не бандиты – так, наемные. Наличные получили – и отвалили.

Тяжелая под дерево деланная дверь открылась. Мелькнула сутуловатая спина Корявого: сделав приглашающий жест, он продолжал говорить в трубку:

– Пригласи Машу, метро «Академическая», помнишь? Черненькая такая, с большими сиськами. У нее там два часа с выездом семь тысяч – мелочовка, а удовольствия масса… Артем, на кухню топай, присаживайся… А вам, пацаны, спасибо, – хозяин сунул в руку «интеллигенту» скрученные трубочкой купюры. – Ты что, фраер, оборзел?! Пересчитывать собрался?!

– Ствол верните, ребята! – потребовал Тарасов. – Мне еще по Москве ходить.

Пока «интеллигент» обнюхивал гонорар, второй тип неохотно вынул из пакета пистолет Артема, выщелкнул обойму, подвесил оружие на палец и, усмехаясь, вручил хозяину. Тарасов по привычке сунул ствол и обойму в разные карманы – так сподручнее для быстрой стрельбы: руки не путаются.

– Не уезжайте сразу – у парадного полчасика постойте, – шепнул Корявый бойцам, и дверь за ними плавно затворилась.

Скрестив жилистые руки на груди, вор встал на пороге.

– Здорово, бандит! – осклабившись, бросил он. – Далеко убежал, хвалю. От ментов хорошо бегать будешь.

– Почему «будешь»? – хмуро ответил Тарасов. – Я и так от них бегаю. И не только от ментов…

Корявый закурил и, отодвинув поднос с остатками ужина, присел на край стола.