Михаил Серегин - Секс не бывает безопасным (Повести) Страница 44

Налетов кивнул.

– Полчаса назад к нам в студию позвонил какой-то мужик и сообщил, что под большой ивой, в парке, разбитом около супермаркета «Бавария», лежит труп молодой женщины. Мол, подъезжайте…

– И вы ему поверили?

– Почему бы и нет.

– Вы говорили с ним по телефону?

– Я.

– Какой у него был голос? Высокий или низкий, хриплый, а может, писклявый?

– Обычный, ну… приблатненный. Как мне показалось, слегка гнусавый. Многие парни лет в двадцать говорят так: заносчиво, с долей выпендрежа и необоснованного превосходства.

– Я понял. – Генералов приостановил поток прилагательных. – То есть это скорее всего совсем еще молодой человек?

– Да. В общем, так мне показалось.

– Вы не догадались записать разговор на пленку?

– Извините, нет. – Налетов позволил себе выказать раздражение.

– Он звонил из автомата или с какого-нибудь аппарата на квартире?

– Если вы имеете в виду фон, посторонние шумы, то здесь все чисто. Слышимость была хорошая, нашему разговору ничто не мешало.

– Можете работать, – разрешил капитан.

Олег дал командную отмашку оператору и повернулся в сторону ивы.

– Что же они делают? – закричал репортер.

Санитары погружали носилки с телом в машину.

– Увозят труп, – разъяснила Дарья. – А что, очень хотелось шокировать публику очередным зверством? Ничего не выйдет.

Ища помощи, Налетов посмотрел в глаза сыщику, но тот его не смог утешить:

– Она уже пахнет, извини…

Остаток дня Дарья провела на пляже. На ее округлую попку клюнуло аж двое страждущих, но она от них быстренько отбрехалась, сообщив, что больна сифилисом.

Размышляя над тем, что же вез в контейнере вместо витаминов обработанный водитель, она смотрела на бегущие к берегу небольшие пологие волны с крохотными белыми шапочками на гребнях.

Небольшая свинцовая тучка закрыла солнце, и море сразу потемнело. Еще не хватало, чтобы она привела за собой своих сестричек, тогда погода снова испортится, и прощай купание. Зато не будет жарко.

В этот раз она не на отдыхе. Что, интересно, сейчас делают японцы? Наверное, снова лежат на берегу и точно так же, как и я, морщат личики в преддверии ненастья. Может, обойдется?

Она оглядела небо. Тяжелый вздох возвестил о крушении надежд на хорошую погоду. Будет дождь. Как бы в подтверждение ее догадок налетел ветерок, и волны тут же откликнулись на его призыв к бунту. Они стали тяжелыми и поменяли цвет с темно-синего на черный. Скоро закрутит.

Утро следующего дня началось точно так же, как и утро предыдущего: Дада направилась к Аверкину.

Прогрессирующий биохимик встретил ее улыбкой и горячим чаем.

– Садитесь, я жду вас уже с шести утра.

По его виду было понятно, что он провел совершенно бессонную ночь.

– Похоже, ты не спал. – Она сочувственно оглядывала его помятую физиономию.

– Не каждый день тебе приносят вещество, которого нет даже в справочнике за прошлый год.

– Неужели? – Даниловой стало интересно, она даже перестала жевать резинку. – Ну и что в ампулах?

Кирилл Викторович отпил горяченького:

– Консервант. У него есть только код: А-37. Синтезирован в этом году японцами. В литературе он есть, следовательно, должен появиться в последующих изданиях всемирного справочника.

– И для чего он нужен?

– Предположим, вы удалили у кого-то почку.

Дарья хоть и училась в медицинском, но даже и предположить такое не могла.

– И?

– И вам надо сохранить все ее функции в течение длительного времени.

– Сколько?

– Вот это я не знаю. В общем, долго. Если вы в первые несколько минут после отъема органа от организма впрыснете в него ту самую желтую дрянь, то донорский орган будет надежно законсервирован, правда, все равно придется замораживать, но сохранность улучшается.

– Тогда это неплохо вписывается во все то, что нам уже известно.

– Может, расскажете? – полюбопытствовал ученый.

– Кто-то потрошит девочек. Вынимают все.

Кирилл непроизвольно сомкнул брови и поджал губы.

– Торговля органами – хороший бизнес в наш век прогресса. Чтобы успеть законсервировать все, надо работать как минимум в паре с кем-то и делать все в жутко холодном помещении.

– До встречи с тобой я об этом даже не задумывалась. Правда, мы пока точно не знаем, торгуют ли преступники органами своих жертв. Скажи, сколько необходимо места для того, чтобы это все проделывать?

Он пожал плечами:

– Небольшой комнаты будет вполне достаточно. Что, есть версии?

– Как я понимаю, версия должна хотя бы на чем-то основываться, у нас же одни фантазии.

– Понимаю. Вот мое заключение и описание произведенных реакций с различными веществами. Все, что мог сделать, я сделал.

– Спасибо, Кирилл. Денег хватило?

– Вполне.

Выслушав Дарью, капитан вытащил из пиджака очередную сигару.

– Ваше здоровье – это ваше личное дело, но при мне я попрошу не курить, – настоятельно потребовала Дарья, разместившись напротив своего коллеги по сыску.

Генералов нехотя засунул табак обратно.

– Откуда вы берете деньги на курево? Ведь одна такая вонючка тянет на доллар, а то и больше.

– Эти по два, – улыбнулся Антон Борисович, – но я ничего не трачу, мне приносят раз в месяц… Достаточно для того, чтобы не экономить.

– А вы закрываете глаза на некоторые мелочи.

– Для меня – мелочи, а человек на это семью кормит. Просто я взял его под крылышко. У нас в некотором роде симбиоз. Как, например, у того, кто потрошит людей, и того, кто реализует затем органы, предположим, где-то на извращенном Западе.

– Но почему среди жертв только женщины, можно сказать, одного круга?

– У тебя очень даже логический склад ума, которым ты так и норовишь испортить картину происшествия. – Капитан улыбнулся. – Нет, конечно, ты права, мы должны прорабатывать все, что можно. Я смотрю, Стропов тебя неплохо снабжает деньгами, иначе с чего бы это так быстро Аверкин все сделал?..

Дарья подошла к окну.

– То-то мне стало беспокойно на душе.

– Что там такое?

– К нам Марат Мафиевич в компании с какой-то дамой. Я надеюсь, вы не позволите ему вести себя агрессивно по отношению ко мне?

– Все будет чин чинарем, – успокоил капитан, глядя вниз на ровесника, с которым бегал по одному двору. – Кого-то тащит. Я просил у него свидетелей. Может, нам повезет… ну хоть немного.

Марат вошел в кабинет и остолбенел. Женщина, а точнее, девушка с весьма бледным макияжем на миниатюрном личике так и не смогла войти.

– Что здесь делает эта сука? – Глаза его нехорошо вспыхнули.

– А вы неромантично настроены, – уколола его Дарья расхлябенившись на табурете, стоящем возле стены.

– Давайте о деле, – вместо «здрасьте» предложил капитан, пытаясь погасить возникшее напряжение.

Марат быстро остыл и вспомнил-таки, зачем он сюда пожаловал.

– Антон, я не хочу, чтобы между нами были какие-то проблемы. Я хочу одного – спокойствия в моем районе… Вот, она все видела.

Он вывел за руку девушку на середину и усадил на стул. Сделал он это мягко, хотя можно было бы и не брать девчонку за руку, пригнал, будто рабыню.

Девушка оправила короткую юбку, засунула сложенные вместе ладошки между бедер и посмотрела на Генералова.

Капитан некоторое время разглядывал картину, состоящую из курносого носа, черной челки и ярко-красной губной помады, затем осведомился:

– Как зовут?

Звали ее Паша.

– Что видела?

Вероятная свидетельница набрала побольше воздуха и начала делиться имеющимися сведениями, чередуя их с шумными выдохами:

– В ту ночь, когда убили мужчину в одном из домиков Сосо, я купалась в море. Люблю плавать одна. Я работаю в ресторане гостиницы официанткой…

– Одна купалась?

– Одна.

– Чего это вдруг?

– Люди мне за день надоедают, хочется побыть наедине с собой.

– Понятно, продолжайте.

– Когда я шла обратно к себе в домик по единственной аллее, которая освещается всю ночь, мне навстречу попалась женщина и двое мужчин.

– Она высокая блондинка с развитыми плечами и бедрами. Да? Чувствуется, что спортсменка?.. – тут же вклинилась Дарья.

Девушка подтвердила сходство, и ее попросили переключиться на описание мужчин.

– Один молодой, такого же роста и возраста, как и она. Не кавказец, но, кажется, брюнет. Знаете, я видела-то их всего секунды две.

– Странно, что она вообще что-то запомнила, – скептически заметил Марат.

Паша не стала публично обижаться, но выступивший на щеках румянец все же выдал ее. Похоже, она его немного ненавидела. Обычное дело: раб не любит господина своего господина. Иначе и быть не может.

– Второй был повыше и постарше. Ему где-то около сорока, может, чуть больше. Я не могу сейчас сказать, так это на самом деле или нет, но, кажется, у него очень большой мясистый нос, а на голове у него волос осталось очень мало. Лысый почти…