Сергей Зверев - Жиган Страница 49

– С каких это пор ты стал философом?

Пантелей усмехнулся.

– А я книжки теперь умные читаю. Тут на втором этаже богатая библиотека. Добрее надо быть к людям и терпимее.

– Заткнись, – с отвращением сказал Жиган, – слушать тебя паскудно.

– Ай-яй-яй, – почмокав языком, промолвил Пантелей, – видно, ты и вправду Жиган. Что смотришь? Я и это про тебя знаю. Городок у нас маленький, слухи быстро разносятся.

– Ну и хорошо, что знаешь. Где Игнат?

– Спроси что-нибудь полегче. Я его уже месяца три не видел. А он мне, между прочим, нехилые бабки задолжал.

«Ах ты, сука лживая», – едва не вырвалось у Жигана, но он сдержался.

– Говорят, что Игната с этими «шестерками» видели, – Жиган кивнул на Хыза и Борисика.

– Какие люди?

– Разные.

– Вот народ пошел, – с наигранным сожалением произнес Пантелей, – языки что помело. Пацаны, вы давно этого ублюдка видели?

– Зимой еще, – прогундосил Хыз.

– Вот видишь, Константин, они тоже ничего не знают. А вот я слыхал, что братец твой в Москву смотался. Ты бы его там по подвалам пошукал.

Жиган вдруг явственно ощутил собственное бессилие, хотя в руках у него был заряженный пистолет. Пантелей не тот человек, которого можно взять на понт. Устраивать стрельбу, рыскать по всей этой долбаной даче?

Пантелей с легкой усмешкой наблюдал за Жиганом.

– Вот видишь, Константин, – укоризненно сказал он, – я тебе ничем помочь не могу.

Жиган встал, держа пистолет наготове.

– Ладно, Пантелей, пошли.

– Куда?

– Проводишь меня до выхода.

– Боишься моих пацанов? – Вставая, Пантелей скривился в улыбке.

– Не хочу, чтобы меня в спину подстрелили.

– Не ссы, Жиган, слово даю – кто дернется, тому сам по кумполу настучу. Иди, как пришел.

Жиган и сам не знал, почему поверил словам Пантелея. Он уже шагнул к выходу из предбанника, когда дверь парилки распахнулась и на пороге показалась разомлевшая молодая женщина с великолепной, словно точеной фигурой. Ее слипшиеся от влаги темные волосы прикрывали половину лица. Томным голосом она сказала:

– Там жарко, я больше не могу.

Услышав эти слова, Жиган замер, как будто наткнулся на невидимое препятствие. Этого не может быть!

Он повернул голову и увидел, как женщина, ничуть не стесняясь своей наготы, откинула закрывавшие половину лица волосы. Это была Лена Киреева.

Жиган встретился с ней глазами и почувствовал, как упало сердце. Она же смотрела на него столь же мило и снисходительно, как десять лет назад.

– Костик? Привет! А мы тут паримся.

Жиган увидел в ее глазах голубую пустоту и только сейчас до него стало доходить – она же под наркотиками. Покачивая круглыми бедрами, она подошла к скамье и уселась рядом с Пантелеем. Он тут же положил ей на плечо синюю от татуировок руку.

– Сейчас пойдем, – вальяжно сказал он. – Вот только гостя отправим.

Не говоря больше ни слова, Жиган вышел из предбанника и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Он шел к воротам не оглядываясь, даже не думая о том, что ему запросто могут выпустить в спину заряд картечи. Ноги сами несли его прочь от этого поганого места.

Он ожидал увидеть здесь все, что угодно, и кого угодно, но только не ее. Время, конечно, меняет людей, но чтобы так сильно…

Внешне она стала еще прекрасней, чем была. В последний раз Жиган видел Лену Кирееву еще девчонкой. Пусть вполне сформировавшейся, по-женски соблазнительной, но еще с детским выражением прозрачных голубых глаз. Сейчас же он встретил… нет, язык не поворачивается произнести это слово.

Как же так? Что могло случиться?

Глава 20

Несколько последующих дней Жиган словно пребывал в тумане. Он забегал домой к шефу, забирал его, вез в контору, занимался какими-то делами, но сердце было переполнено горечью и тоской.

Как-то вечером, после работы, Жиган вместе с Терентием отправился в «Луну» и пил до умопомрачения. Графины, которые приносила официантка, быстро пустели, потом появлялись новые, но и их ожидала та же участь.

Жиган мрачно глотал водку, закусывая парниковыми огурцами, курил одну сигарету за другой. Терентий решил, что у его друга плохое настроение из-за недавнего наезда рэкетиров. Чтобы поднять Жигану дух, он принялся рассказывать о своих сексуальных подвигах.

Жиган слушал вполуха. Рассказы о безумных приключениях с телками и борухами быстро надоели.

– Терентий, кончай трепаться, – морщась, сказал он. – И без тебя тошно.

– А чего ты утух? Не думай про этих козлов, в гробу мы их видали. Давай снимем пару каких-нибудь телок, у меня места для всех хватит.

– Делай как хочешь, – равнодушно сказал Жиган, – мне все равно.

За столиком тут же появились две девицы лет по двадцать, не больше. Одна, покрупнее телом и поживее, представилась Машей. Другая была помельче, похожа на угловатого подростка. Она все больше помалкивала, подливала себе в фужер шампанского, заказанного Терентием, и томно поглядывала на Жигана. Эту звали Настей, по крайней мере, она сама так представилась.

Маша бесстыдно уселась на колени Терентию, подтянув до самого последнего предела и без того неприлично короткую юбку. Настя поглаживала Жигана по колену. А он бесстрастно глотал водяру, даже не выпуская из руки зажженной сигареты.

– У твоего друга плохое настроение, – безапелляционно заявила Маша, ерзая на коленках Терентия. – Он всегда такой скучный?

– Н-нет, – заикаясь, сказал Терентий, – просто у нас на работе н-неприятности.

– Лучшее средство для того, чтобы поднять настроение и забыть о неприятностях на работе, – это секс, – похотливо улыбнулась Маша.

– У нас с-с-секса нет, – фыркнул Терентий. – Так по т-телику недавно сказали.

– Ерунда, – с деланным возмущением заявила Маша, – секс у нас есть, и мы вам можем это доказать.

– Т-точно? Тогда давайте ко мне, борухи. У меня хата с-свободная.

Прихватив с собой пузырь водки и пару «банок» шампанского, компания отправилась к Терентию. Беспорядок в квартире никого не смущал.

Сначала пили на кухне, закусывая бутербродами с несвежей колбасой, которая обнаружилась у Терентия в холодильнике. Потом девчонки отправились в ванную, а хозяин квартиры вместе с Жиганом перешел в захламленную комнату.

Жиган слабо понимал, что происходило потом: водка сделала свое дело.

Терентий извлек откуда-то из-под дивана гитару и, терзая струны, с надрывом запел:

Прости-прощай, я покидаю зону,Меня на волю гонят мусора,А я привык, как к спальному вагону,Бывает, привыкают фраера.

Рецидивистов хор уже из бывшихСпоет последний раз «Вечерний звон» —Малиновую песню строгих вышек.А завтра воля, что была как сон.

Я с радостью великой, но неброскойПод утро выйду на разливы рек.И вот зека обнимется с березкой,Обыкновенный вольный человек…

Девчонки вышли из ванны совершенно обнаженными. Маша плюхнулась на диван рядом с Терентием и пыталась подпевать ему, не зная слов песни.

Настя закурила, села на пол рядом с Жиганом.

Но долго будет ныть по зоне рана,И будут сниться в клетку облака,И не поможет женщина МарьянаУснуть спокойно бывшему зека…

Несмотря на огромное количество выпитого и отчаянную фальшь в голосе, Терентий ни разу не забыл слова и не перепутал аккорды.

Когда Маша услышала слова последнего куплета, она деланно возмутилась.

– Как это – не поможет? Олежек, я обязательно помогу тебе.

Он еще пытался что-то петь, но крепкая крупногрудая девица вырвала у него гитару и тут же запечатала жадным пьяным поцелуем лицо Терентия. Потом она села на него верхом и стала расстегивать на груди рубашку.

Уже как в полусне Жиган почувствовал прикосновение к себе женских губ. Это Настя, встав с пола и затушив сигарету, села ему на колени.

Его руки сами собой обхватили ее хрупкое девичье тело, которое так маняще прижималось к нему сверху. Потом что-то вдруг мелькнуло у него в голове, и он возбужденно прошептал:

– Лена, Леночка…

– Я не Лена, – ласково проговорила она ему на ухо. – Я Настя…

Но он уже ничего не слышал. Он перевернул ее и стал покрывать поцелуями с такой страстью, на которую только был способен человек, не знавший женщину долгие годы…

С трудом разлепив глаза и приподняв отчаянно болевшую голову, Жиган долго не мог понять, где находится.

Над головой – серый, в грязных потеках, давно не мытый потолок, вокруг стены, оклеенные старенькими дешевыми обоями, и молодецкий храп сбоку.

Жиган был заботливо накрыт одеялом. Рядом, закутавшись в потертое покрывало, храпел Терентий.