Андрей Троицкий - Адская машина Страница 49

— Тогда где же ты? Где творятся дела?

— Где? Где? — Афанасьев выдал матерную тираду, последнее слово которой рифмуется со словом «где». Потом добавил: — Я в Чебоксарах. Вот где!

И тут же осознал, что сморозил глупость. Вот что делают с нормальным человеком чрезвычайные обстоятельства, водка и бабская истерика. Домашний номер Афанасьева наверняка слушают менты. А он сказал... Боже...

— Каким ветром тебя занесло в Чебоксары? — кричала в трубку Ирина. — Ты меня слышишь, Виталий? Почему молчишь?

— Дома поговорим! — рявкнул Афанасьев. — По телефону нельзя.

Он нажал кнопку отбоя. А может, его телефон чистый, подумал он, может, никакой милицейской прослушки и нет? Возможно, сам Афанасьев пугает себя пустыми выдумками. Если так себя накручивать, недолго угодить в дурдом с диагнозом паранойя.

Афанасьев махнул еще стакан водки, открыл банку лосося в томате, заглотнул консервы прямо с ножа и немного успокоился, даже повеселел.

Повесив на спинку кровати выстиранные брюки, расстелил на диване короткую детскую простынку, выключил свет и, растянувшись во весь рост, заснул мертвым сном.

На следующий день Афанасьев вылетел в столицу первым же рейсом. Спускаясь с трапа на летное поле, он сразу же приметил серую «Волгу» с затемненными стеклами, стоявшую внизу. В душе шевельнулось беспокойство. Через несколько секунд к нему подошли трое мужчин в штатском, предъявив удостоверения сотрудников РУБОПа, усадили на заднее сиденье автомобиля, крепко сжали плечами с обеих сторон и увезли на Шаболовку.

В центральном РУБОПе его обыскали, выудили из кармана предсмертную записку Трещалова, а затем сунули Афанасьева в одиночную камеру изолятора временного содержания.

Два долгих часа пленник мерил шагами тесное пространство одиночки, ожидая вызова на допрос. Наконец дверь камеры открылась, через лабиринты коридоров Афанасьева провели к автозаку и повезли неизвестно куда. «В переполненную Бутырку или в Матросскую тишину?» — гадал Афанасьев.

Оказалось, в Лефортовский следственный изолятор. Допрос задержанного проводил не какой-то там капитан милиции, а генерал внешней разведки Антипов и двое высоких чинов из ФСБ.

Глава восьмая

Чебоксары. 14 августа

День выдался хлопотным и очень жарким.

Накануне Стерн купил у пожилого частника подержанный, но приличного вида грузовик «МАЗ». Кабина темно-зеленого цвета, вместительный кузов, синий тент из прочного синтетического материала. Документы у нотариуса оформлять не стал, сказал прежнему владельцу машины, что спешит по делам в Алапаевск, где подвернулась очень выгодная халтура. Все бумаги якобы выправит позже, когда вернется из рейса, а пока нужна лишь письменная доверенность на управление транспортным средством.

На ночь Стерн оставил «МАЗ» на платной автостоянке. Сегодня до обеда он проторчал на городской автобазе, где два слесаря с раннего утра осматривали грузовик, искали возможные неисправности, но ничего серьезного не наковыряли. Только отрегулировали развал колес и поменяли рулевые тяги. Впрочем, и старые могли бы еще послужить. Стерн расплатился со слесарями, сел за руль и, выехав из ворот автобазы, направился к дому старухи Клюевой.

Не доехав до места километра полтора, остановил «МАЗ» у магазина «Хозтовары», купил две лопаты, лом и кирку. Забросив покупки в кузов, дальше пошел пешком. Подгонять «МАЗ» к дому Клюевой не следует: хоть сама бабка и полуслепая, но кто-нибудь из соседей может запомнить номер машины. Так, на всякий случай. Есть такие дотошные. Через калитку в глухом заборе он зашел на участок.

Ватутин дремал на железной кровати, накрыв лицо застиранной марлей, спасаясь от злых августовских мух. Заслышав скрип половиц, проснулся, сел на кровати и уставился на Стерна мутными спросонья глазами.

Стерн остановился в дверях, прислонившись плечом к косяку.

— Ну ты как, готов к великим свершениям? — спросил он.

Ватутин потянулся, растопырив локти в стороны.

— Готов. Как всегда.

— Тогда слушай. Мы уезжаем из города сегодня. Сейчас я на грузовике съезжу в одно место и заберу товар. Ты бери сумку с оружием и вторую сумку с вещами. Стволы сверху присыпь мелкой картошкой. Спускайся вниз по улице к хозяйственному магазину. Там я тебя подберу через два часа. Но перед этим возьми тряпку, намочи ее мыльной водой и сотри отпечатки наших пальцев с мест, где они могли остаться. Сортир, ванная, кухня... Везде пройдись тряпкой.

— Это еще зачем? Кто нас тут станет искать?

— Оставь свои умные вопросы при себе. Просто делай, что я говорю. Затем иди к фургону «Газель», помой его снаружи и изнутри. Хорошенько помой. Мы оставим его здесь, на бабкином участке.

— Оставим бабке почти новую машину? — округлил глаза Ватутин.

— Совершенно верно. Оставим бабке машину. Пусть ездит на здоровье. Авось все столбы посшибает. Все понял?

— Но ведь тачку продать можно...

Ватутин-младший поднял взгляд на Стерна, и ему сразу же как-то расхотелось задавать новые вопросы. Стерн начинал злиться.

— Куда хоть уезжаем?

— В Пермь. Это часов семь-восемь езды. Живо, начинай!

К складу «Амфора», где хранилась взрывчатка, замаскированная под мороженую рыбу, Стерн приехал в начале четвертого. Он оставил грузовик на стоянке возле ворот, прошел на вахту и по внутреннему телефону позвонил директору Альтовой. Трубку долго не снимали, наконец Стерн, уже окончательно потерявший терпение, услышал высокий мужской голос:

— Рябов слушает.

Через минуту выяснилось, что Альтовой сегодня нет на месте, на делах остался ее заместитель Константин Иванович Рябов. Получив в проходной пропуск, Стерн прошел на территорию базы, дошагал до административного корпуса. Дальше, за зданием конторы, тянулись унылые приземистые складские сооружения. Кое-как оштукатуренные, с двускатными железными крышами, черными вентиляционными трубами, похожими на горелые бревна.

В кабинете директора за письменным столом сидел щуплый мужичок в скромном сером костюмчике и кричаще-безвкусном галстуке, желтом в черный горох. Рябов усадил Стерна на стул, потряс в руках сифон с газированной водой и предложил гостю стаканчик воды. Стерн не стал отказываться. Выпив газировки, теплой, отдающей железом, он перешел к делу. Объяснил Рябову, что договор на хранение окуня в брикетах истекает еще не скоро. Однако на товар нашлись покупатели, а потому забрать рыбу нужно уже сегодня.

Стерн положил перед Рябовым накладные. Тот, низко наклонившись над столом, зашелестел бумажками.

— Действительно, окунь... на складе... — сказал он с некоторой заминкой. — Но появилось небольшое... затруднение.

Стерн насторожился, заерзал на стуле. Он не любил заминок и затруднений.

— Окунь в брикетах хранился в дальней морозильной камере склада номер три...

— В каком смысле «хранился»? А сейчас где мой окунь?

— Да не волнуйтесь вы, чудак-человек, цела ваша рыба. — Рябов показал Стерну мелкие желтые зубы. — Цела. Куда она денется с охраняемой территории? У нас за последний год ни единого случая кражи нет. Однажды, правда, украли ящик масла весового. Сорок килограмм как корова языком слизала. Но и тот нашли. Грузчики масло у забора закопали, готовились ночью вынести, но не успели. Наши охранники проявили бдительность... Газировочки еще не хотите?

— Слушайте, что вы мне голову морочите с вашей газировкой? С вашим маслом? Я хочу получить рыбу. Всего-навсего. Я заплатил за две с половиной недели, но не требую с вас деньги назад. Мне нужен только мой окунь.

Рябов, выражая искренность и чистоту своих помыслов, прижал ладони к желтому в горох галстуку.

— Господи, да позвольте мне слово сказать, — взмолился он. — Две с половиной тонны вашей рыбы из морозильной камеры третьего склада перенесли в пятую камеру. Потому что прибыл большой груз свинины в тушах и полутушах, перетаскали мясо в третью камеру, но места не хватило. Вот рыбу и перенесли. Мясо и рыба не должны храниться в одном помещении.

— Перенесли... — Стерн вытер лоб платком. — Ну, и что дальше?

— А Нина Ричардовна, наш директор, взяла отгул и уехала из города в Казань, у нее сестра болеет. Ключи от пятой камеры остались у директора. Дома или в сейфе они лежат — не знаю. Но только ключей у меня нет. А в морозильниках металлические двери, их хоть сутки ломай, не своротишь. Сегодня вы можете забрать четыре тонны рыбы, а остальное... Ну, когда директор вернется. Через три-четыре дня.

— Черт бы вас побрал! — Стерн едва сдержался, чтобы не врезать кулаком в морду Рябова. — Она видишь ли, ключи забрала!.. На кой черт ей ключи? И зачем надо было таскать рыбу с места на место? Лучше бы туши мясные таскали.

Робея перед напористым клиентом, Рябов виновато развел руками.

— Договор у нас на две с половиной недели. Кто мог подумать, что вы захотите забрать груз сегодня.