Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин Страница 5

— Хотел. Да не получилось.

— Отчего же?

— Обокрали.

— Вор у вора дубинку украл?

— Если бы дубинку!

— Ты не тушуйся, Вовка! Жив ты, это главное! Все остальное придет, — хлопал поселенца по плечу бригадир.

Понемногу Вовка стал забывать о беде. Она стиралась временем. Новыми заботами. Иной жизнью.

Он все еще навещал Фроську, но уже реже. Не задерживался у нее до утра. И баба, поняв, что и этот мужик с нею лишь на время, радовалась тому, что совсем о ней не забыл. Что хоть изредка вспоминает. Шли годы. И как-то раз спросил Вовку бригадир:

— Сколько тебе до конца осталось?

— Немного.

— Куда подашься?

— Не знаю пока.

— Родные имеются?

— Считай, что нет, — махнул рукой Вовка.

— Может, останешься здесь у нас?

— Насовсем?

— Ну да!

— Ты что? — изумился поселенец.

— А куда денешься? Жить где станешь?

— Найду где.

— Смотри, Вовка, не поскользнись больше. Один раз ушибешься, во второй и башку раскроить можно. Да так, что не встанешь больше никогда.

— Постараюсь удержаться на ногах.

— Смотри. У тебя еще есть время. Подумай, — посоветовал бригадир.

Но Вовка замолчал, не желая продолжать разговор. Бригадир ушел. А поселенец в душе обругал его.

«Заботчик! Тоже мне. Останься. Кинь всю жизнь под хвост псу. Мало ли я жил по этим северам? Хватило с макушкой. На десяток мужиков — и то волком бы взвыли. А тут еще и добровольно! Сдохнуть на этой каторге! Нет, голубчик, я не такой дурак, как ты!» Но тут же задумался:

«А куда податься? Кому ты нужен? Поедешь, а вдруг встретишься? С ним! Что тогда? Здесь хоть глухомань. Не сыщет. А там? Нос к носу можешь столкнуться. От него не уйти. Интересно, а где он сейчас? Наверное, на Камчатке? А может, на материке — освободился и гуляет себе на воле. А может, ищет его, Трубочиста? Спрашивает. Да только дудки! След потерялся. Не сыщешь. Никогда! Пропал я для тебя. И деньги твои пропали. Не украли их у меня. Не потерял. Злая судьба вырвала. А там не только твое, а и мое было. Было! Да нету. Ничего не сохранилось. Думал откупиться, да не привелось. А убивать — нет! С меня хватит».

Он идет от пристани к общежитию — берегом Тыми. По реке плывут плоты. Кора от бревен краснеет в воде, крутится в воронках. Он подсчитывает на пальцах месяцы, оставшиеся до конца поселения: «Многовато, — крутит головой. И задумывается. — А что если остаться здесь? Насовсем? Нет, зачем же. Года на три. А там забраться на материк. Куда-нибудь подальше от Одессы, от Клеща, от всех кентов, кто знал его, Володьку. О деньгах и Скальпе. От всех. Спрятаться и жить спокойно. Но сначала переждать. За это время Скальпа и другие убьют. Не станут ждать должников. Да и надоест Клещу искать Вовку. Угрохает Скальпа где-нибудь сам, в темном углу. Без посторонней помощи. Да и станет ли искать он Трубочиста? От него ничего нельзя ожидать определенного. Зверь, а не человек».

— Эй! Вовка!

— Что?

— Тебя к бригадиру!

— Зачем? — удивился поселенец.

— Не знаю!

— Где он?

— У начальника погрузучастка!

— Ого! А что им от меня надо?

— Велели быстрее!

Вовка заторопился.

Начальник погрузучастка говорил по телефону. А бригадир, подвинувшись, предложил Журавлеву место рядом.

— Что случилось? — спросил поселенец.

— Сейчас узнаем.

Начальник закончил разговор по телефону. Повернулся к сидевшим.

— Я к вам за помощью. Мне на устье человек нужен. От вашей бригады. Для приемки плотов и замеры кубатуры леса. А так же для замеров сортиментов. Определения породности и сортности.

— А я при чем? — удивился Вовка.

— Вас хочу взять из бригады.

— Но почему меня?

— Вам там будет легче. Физически работать будете меньше. А в заработке не потеряете.

— Соглашайся, Вовка. Ведь лафа, — подтолкнул поселенца бригадир.

— Так я сам в этих замерах и сортиментах не секу. Напутаю, а что тогда?

— Не напутаешь. Человек ты честный, судя по отзывам. Старательный. А мы тебе поможем. Потом и сам в курс дела войдешь.

— Боюсь я.

— Чего?

— А если не справлюсь?

— Ты же мужчина. К тому же по выходным всегда дома будешь. Отдохнешь. В кино сходишь.

И Вовка согласился.

Первый день работал с темна и до темна. Осваивался. Приглядывался. Перепроверял самого себя не раз.

Плотогоны ругались на задержку, на нерасторопность новичка- приемщика. Тот не обращал внимания на их крики. Замерял сортименты рулеткой. Заставлял пересортировать плоты. К вечеру кое- как отправил восьмерых плотогонов. Остались последние плоты. Еще двое плотогонов. Вот катер пыхтя оттягивает заморенные сортименты, принятые плоты. Освобождает путь последним плотогонам. Вот они уже выплыли из темноты.

Вовка смотрит на узел троса, каким плоты привязаны к катеру. И колени начинают мелко и противно дрожать. Узел… Вспомнилось прошлое. Узел прыгал перед глазами…

НЕУДАЧИ

Яровой приехал в Ноглики ранним утром. Над райцентром стояло ясное весеннее солнце. И поселок казался только что умытым. Следователь пошел в лесосплавную контору. Подумал, что разговор в милиции можно провести и вечером.

Начальник лесосплавной конторы на вопрос о поселенцах сказал Аркадию:

— Честно говоря, мне с ними некогда заниматься. Сами понимаете, их не десятки, а сотни у нас работают. И меня больше всего волнует производительность их труда, выполнение планов. Чуть отвлекся от основного, того и гляди «на ковер» вызовут. Шерстить начнут за милую душу. О поселенцах надо узнавать у начальников участков. У бригадиров, где работают интересующие вас люди. Кстати, они через полчаса будут у меня. Со сводками. Можете побеседовать с ними, — встал из-за стола начальник конторы, давая понять, что разговор закончен.

И Яровой решил начать с бухгалтерии. Узнать, уезжали ли поселенцы на материк, были ль у них использованы отгульные дни. Бухгалтеры за этим зорко следят. Яровой понял это еще на Камчатке.,

Старый главбух долго рылся в папках. И хотя он успел похвалиться отменной памятью, с трудом нашел папки с нужными документами.

— Так! Говорите вас интересует Сеня… Так-так. Вот он! Работает вальщиком в Адо-Тымовском. А значит— бригадир! Ого! Да его бригада самая лучшая! Смотрите! План постоянно перевыполняют. И ни прогулов, ни опозданий!

— Скажите, а в отпуск бригадир не ездил?

— Нет!

— Это точно?

— Более, чем точно! Ибо поселенцы, покуда не закончится срок поселения, и мечтать об отпуске не могут. Этими льготами пользуются лишь свободные люди. Когда они ими станут, тогда пожалуйста. С дорогой душой предоставим. А поселенца кто ж отпустит на волю одного? Только с сопровождающим. А у нас такое не предусмотрено.

— Значит, исключено?

— Разумеется. Кто ж за них голову свою подставит? Кто захочет рисковать?

— А в командировки не посылали?

— Что вы?! У нас для этого свободные люди имеются. Всяк норовит побывать на материке. Желающих хоть отбавляй. Предложения спрос превышают.

— Я попрошу вас — проверьте табель выходов с десятого по двадцатое марта у вальщика.

— За март? У Сени? Его выходы? Пожалуйста.

Следователь смотрел табель. За весь март, с первого и до последнего дня у Мухи стояли одни восьмерки.

— Выход леса за этот месяц, за март, какой?

— Тысяча кубометров на бригаду.

— А в другие месяцы?

— Чуть больше, чуть меньше. Все — от участков.

— Скажите, а могла ли бригада обойтись без вальщика дней десять?

— Ни дня! Вальщик — руки бригады! К тому же и бригадир! Невозможно такое! Без него вся работа станет.

— А подменить его могли?

— В бригаде каждый человек на счету. Один выбыл — нарушено звено. А кто заменит подменившего? У нас каждый человек на счету. Каждая пара рук на вес золота.

— А что вы можете сказать мне о Бене…

— Этот вот он. Пожалуйста! Плотогон. Семейный человек. Сына имеет. Бригадир им не нахвалится. Работает хорошо. Человек порядочный.

— Можно его табель?

— Пожалуйста.

— Интересно!

— Что?

— У него я вижу стоят и восьмерки, и по двенадцать. Это как понять?

— Двенадцать — плоты гнал, где восьмерки, там погода помешала. В Ныше на пристани работал. Восемь часов.

— А как переработку компенсируете?

— Деньгами. Как же еще? Они всем нужны. Правда, поругивают нас за перерасход заработной платы, но ничего не поделаешь. Другого выхода нет.

— А как у него с производительностью? — спросил Яровой.

— Считайте сами. Он с напарником за двенадцать часов доставляет триста двадцать кубов леса с Адо-Тымово в Ноглики. И заметьте, что ему на обратный путь требуется шесть часов. Остальное на сон. Вот так и работает, — сказал главбух.

Яровой кивнул сочувственно. Но спросил: '