Андрей Хорошавин - Клуб «Дикая Охота» Страница 5

– Антон. – Викентич вздохнул. – Твой отец погиб из-за технической недоработки изделия представленного для ходовых испытаний. Изделие не было готово к испытаниям, но его выпуск уже приурочили к круглой дате. Такое было время. Всё! Иди!

День доработал кое-как. Друзья хлопали по плечам:

– Терпи, Антон.

– Все это проходили.

– Викентич знает, что делает.

– Да, всё нормально, братцы. Всё нормально.

До шести приводил в порядок стенд. Затем выехал за город и погонял по пересечёнке, пока настроение не пришло в норму. Около восьми отмыл мотоцикл в реке и отправился домой.

Когда затормозил у гаража, то сверху, с балкона его окликнула мать.

– Антон, если тебе не трудно, заскочи за Ириной. Она ушла к подружке, к Лесе Широковой и до сих пор её нет. Ты же помнишь Широковых?

– Да помню. Сейчас съезжу.

– Она взяла с собой телефон, созвонись с ней. Я звонила два раза, но безрезультатно.

– Хорошо.

Антон развернул мотоцикл и выехал со двора.

Где живут Широковы, Антон хорошо помнил. Родители, до смерти отца, дружили семьями, и часто навещали друг друга. Ира и Леся учились в одном классе и являлись подругами.

Темнело. Антон решил проехать по Комсомольской улице, и потом свернуть на улицу Стекольщиков. Там в доме номер девятнадцать жили Широковы.

Вот и дом. В окнах горит свет. Антон вынул телефон и позвонил сестре. Трубку никто не брал.

– Играют, а телефон, скорее всего в куртке на вешалке в прихожей.

Заглушив двигатель, Антон нажал кнопку звонка, расположенную на калитке. Через минуту из дома вышла мама Леси – Широкова Марина Львовна:

– Здравствуй Антон. А Ириша ушла.

– Давно?

– Да нет. – Она повернула голову и громко прокричала. – Леся, иди сюда. – Дверь дома приоткрылась и на пороге появилась Леся – полная противоположность его сестры. Крепкая девочка широкая в кости, с румяными полными щеками и уже наметившимся вторым подбородком. Она говорила, что-то пережёвывая:

– Ира ушла минут десять назад.

– Она не сказала, по какой дороге пойдёт.

– Сказала. Мы не следили за временем, и она задержалась. Она сначала звонила маме, что уже идёт, но трубку никто не брал. Тогда она, что бы мама её не ругала, побежала через пустырь.

– Ну, хорошо. Спасибо тебе Леся.

– До свидания, дядя Антон.

Пустырь начинался сразу за домом Широковых. В своё время его отвели под парк аттракционов. Место огородили забором, но дальше этого дело не пошло. Парк аттракционов не построили, а пустырь так и остался огороженным. Со временем в заборе появились проходы. От проходов через пустырь протянулись тропинки. Потому, что идти в обход пустыря лишних триста-четыреста метров никому не хотелось.

Постепенно зарастая деревьями и кустарником, пустырь стал любимым местом для желающих распить бутылку-две в стороне от посторонних глаз. В гуще кустов или деревьев любители алкоголя устраивали не заметные со стороны тропинок укрытия и спокойно пили там, спрятавшись от глаз прохожих, жён и полицейских. Как правило, оборудовались эти укрытия просто. Стол из досок или кирпича, да пара импровизированных скамеек.

Антон на малой скорости проехал по территории пустыря. На встречу попались несколько прохожих, спешащих домой в темноте. Сестры видно не было. Тогда он выехал на улицу Транспортную и потом снова свернул на Комсомольскую улицу, рассчитывая догнать её по дороге домой, что бы в квартиру войти вместе, и тем самым помочь сестре избежать наказания.

Антон доехал до самого дома, но сестру нигде не увидел. Он въехал во двор. Снова позвонил ей на телефон. Снова никто не брал трубку. Тогда он набрал номер матери. Она тут же ответила.

– Нет. Не пришла. – В её голосе зазвучала тревога. – Может, заскочила в магазин?

– Какой магазин?

Антон снова развернул мотоцикл и медленно повёл его обратно. Теперь он решил проехать через улицу Логинова по улице Чапаева. Так и не встретив сестру, он снова достиг пустыря.

На этот раз он выехал в его центр, где пересекались все тропинки, вынул телефон и вновь набрал номер сестры.

Пошли гудки. Никто, по-прежнему, не брал трубку. Антон заглушил двигатель и прислушался, продолжая звонить сестре. И тут до его слуха откуда-то из-за спины донеслась тихая скрипучая мелодия. Антон повернул голову. Мелодия периодически повторялась.

Оставив мотоцикл в центре пустыря, Антон, не прекращая звонить, направился на звук. Мелодия становилась громче. Вот уже звуки стали совсем чёткими.

– Ира! – Позвал Антон. – Журавлик, ты здесь?

Тишина. Только монотонно скрипит мелодия. Антон сделал ещё несколько шагов. Теперь мелодия зазвучала совсем рядом. Она доносилась из зарослей полыни. Обойдя полынь, Антон вышел на край небольшой поляны с лавками из досок и кирпича. Справа, в траве лежал телефон сестры. Розовый, с алым сердечком на синем шнурке, он мигал разноцветными огоньками и тихо попискивал.

Антон поднял телефон, отключил и прислушался.

– Ира! Это я, Антон. Ты здесь?

Справа раздался тихий шорох, и Антону показалось, что там тонко скулит щенок. Он бросился на звук.

За деревьями в траве в сгустившейся тьме, Антон с трудом разглядел, белело что-то небольшого размера. Толи лоскут материи, толи кусок бумаги. Подойдя ближе, он рассмотрел предмет внимательнее. Им оказались белые, перепачканные травой девчоночьи трусики.

Сестру он нашёл дальше, в десяти метрах, в кустах. Раздетая, перепачканная, в синяках и крови она свернулась калачиком среди разбросанной одежды и, спрятав голову под разорванную куртку, тонко скулила, сотрясаясь всем телом.

Глава 3

– Она в очень тяжёлом состоянии. С такой реакцией я, как врач, сталкиваюсь впервые. Я знаю, что такие случаи имели место в практике, но очень редко.

Высокая, среднего сложения женщина с тревожным взглядом, одетая в белоснежный халат и такую же шапочку, сидела за столом, в кабинете главврача поликлиники №…, и рисовала на лежащем перед ней листе писчей бумаги шариковой ручкой. Её чувствительные подрагивающие пальцы беспрестанно двигали листок по поверхности стола, всё время, располагая его под разными углами к себе. При этом она почти не отдавала себе отчёта в том, что делала, так как целиком была сосредоточена на разговоре.

– Что именно вас настораживает, Инна Сергеевна?

– Девочка сейчас в острой фазе, но все три вида реакции смешаны. Она дезориентирована, какое-то время спокойна, будто ничего не произошло, даже улыбается, но потом видимый эмоциональный контроль сменяется экспрессивной реакцией.

– Да. Довольно необычное поведение. – Главврач поправил очки и посмотрел в окно.

– Видимо девочка была очень эмоциональна и чувствительна. – Инна Сергеевна нарисовала человеческий глаз, с расширившимся зрачком. Широко распахнутые веки. Длинные ресницы и слеза, стекающая по щеке, в виде большой прозрачной капли. – Там, в коридоре ожидает родственник, просит разрешить ему свидание с девочкой. Это её старший брат.

– И, что, Инна Сергеевна, мы можем это позволить? Это не ухудшит состояния пострадавшей? – Главврач посмотрел на часы.

Подумав, Инна Сергеевка пририсовала к глазу большую швейную иглу, до половины вонзившуюся в зрачок.

– Мне кажется, стоит попробовать. Может свидание с родственником хотя бы снизит уровень дезориентации девочки.

– Хорошо. – Главврач вновь глянул на часы и встал. – Поступайте, как считаете нужным. В конце концов, вы, Инна Сергеевна, у нас зав отделением.

Превратив слезу в каплю крови, Инна Сергеевна закончила рисунок и вышла из кабинета, оставив главврача, в недоумении рассматривающего её творение.

Антон не мог сидеть долго. Он периодически вскакивал со стула и принимался ходить по коридору. Он снова, кадр за кадром мысленно просматривал события того вечера, и волны ярости захлёстывали его. Он задыхался. Лицо краснело. Трещали скулы. Антон готов был рвать эту тварь на куски, но понимал, что ничего не может сделать. И тогда приходило опустошение, кулаки разжимались, и он вновь садился на, выкрашенный белым, стул.

Всё в этой поликлинике, включая пол и мебель, было выкрашено в белый цвет. Пахло медикаментами и хлоркой. Широкие окна, занавешенные прозрачным тюлем, пропускали внутрь много света. Всё сияло чистотой.

Дверь в кабинете главврача поликлиники отворилась и появилась заведующая отделением, в которое поместили Иру.

– Идёмте со мной. – Произнесла она, не гладя на Антона. – Он разрешил.

Её каблуки застучали по деревянному полу.

У двери в палату их встретила медсестра – совсем молодая девушка, одетая, так же как Инна Сергеевна в белый халат и белую шапочку. Она приложила палец ко рту.

– Больная только, что заснула.

– Придётся немного подождать. – Инна Сергеевна бросила короткий взгляд на Антона. – Зайдём ко мне. Пока ваша сестра спит, я задам вам пару вопросов. Это не будет долго.