Сергей Зверев - Мертвый дрейф Страница 6

– Кровь, – компетентно заметил Платон, проскальзывая мимо.

– Человеческая? – удивленно поднял голову Вадим.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Лодырев, – может, куриная. Естественно, человеческая, чудак-человек. Люди здесь гибли и получали ранения, неужели не ясно? Смотрите, мужики. – Он тоже пристроился на корточки и коснулся двух округлых отверстий в жестяной дверце тумбы. Осторожно приоткрыл ее, облегченно крякнул, не обнаружив за дверцей ничего интересного. – По ходу, тут шли напряженные бои с переменным успехом, парни, стреляли, между прочим, из автоматов. Странно, е-мое, нет? Ну, выжили после всех этих катаклизмов, так чего пулять-то друг в дружку? Не иначе охренели от потрясения, крыша поехала…

Невольно подобрались – согласно имеющейся информации, таинственный груз сопровождали уполномоченные сотрудники охранной фирмы, вооруженные автоматическим оружием. Сомнительно, что по итогам пятнадцати месяцев они еще бегают тут со своими автоматами, но чем черт не шутит…

– А теперь внимание сюда, – как-то глуховато произнес Никита и тоже присел на корточки. Взорам собравшихся спецназовцев предстало очередное зрелище из разряда «хрен знает, что это такое». Между разоренным пультом управления, из которого торчали обрывки схем и проводов, и штурвалом, напоминающим свернутый нос, пол был усеян цементной крошкой, осыпавшейся с прохудившегося потолка. И на этой крошке практически идеально отпечатался след мужского ботинка сорок третьего размера. И самое противное, что этот след был… не такой уж старый. Глеб примостился рядом с Никитой – он давно уже дал себе зарок, что нужно стоически относиться к странностям этого судна и голосам из подсознания. Экспертом он не был, но определенно этот след оставили недавно – кромки в углублении протектора еще не осыпались, не сгладились. Покосившись по сторонам, он обнаружил отпечаток второй ноги (это был не одноногий капитан Сильвер) – менее заметный, но такой же материальный. Кто-то совсем недавно стоял на капитанском мостике и зорко смотрел вдаль…

Спецназовцы затаили дыхание и как-то исподлобья уставились друг на друга. «Летучий» контейнеровоз поскрипывал и кряхтел. Порывистый ветер влетал в разбитые окна, проникал во все углы, забирался за шиворот. Черт… Глеб резко распрямился в полный рост. С высоты надстройки распахнулся зловещий вид. Небо от края до края затянули косматые тучи, океан вздымался и раскачивал никчемную массу железа. С капитанского мостика просматривался полубак, обломок радиомачты, перекрывший люк. Под ногами вспучивалась грузовая палуба… Глеб облегченно перевел дыхание – с людьми, оставшимися снаружи, был полный порядок. Котов и Даша сидели рядышком, закрытые от ветра опорной стойкой для крепления «стандартизированной многооборотной тары». Они не касались друг друга. Даша куталась в свою штормовку, прятала лицо в коленях. Котов вертел головой и как-то нервно поглядывал на часы. На концерт опаздывал? Крамер расположился особняком, автомат лежал на коленях. Он быстро вычислил наблюдателя в верхней части надстройки и начал подавать нетерпеливые знаки: дескать, хватит любоваться на красоты, пора и честь знать… Глеб послал ответную «телеграмму»: мол, все под контролем, а спешка нужна лишь в тех случаях, которые давно описаны…

Сверху хорошо просматривались люковые закрытия в центральной части палубы и съезд в трюм, прикрытый смыкающимися створками. Когда они находились на палубе, эти объекты не очень бросались в глаза. С мерами предосторожности спецназовцы покинули надстройку, отправили Никиту в охранение, а сами исследовали кормовую часть, обнаружив там еще парочку закрытых люков. Выводы не напрашивались – состояние этих люков могло означать все, что угодно. Но напряжение росло. «Глаза у вашего страха велики, – бормотал, стараясь казаться невозмутимым, Платон, – тому следу уже в обед сто лет. Ну, конечно, были когда-то здесь живые, да кончились, блин… Вы что, не понимаете, мужики, больше года болтаться по волнам – да тут только призраки и остались, и то они вряд ли сохранили свои эксплуатационные качества…»

По большому счету, Платон был прав. Они пробороздили носом всю надстройку и ни разу не видели емкостей с питьевой водой. Лишь несколько пустых полиэтиленовых баков – парочка таковых валялась под лестницей, еще один, изрезанный ножами, был отмечен в кают-компании. Возможно, имелся танкер в одном из трюмов в районе кубриков, но все равно – емкость его неизвестна, а пятнадцать месяцев блуждания по океану – практически вечность…

Съезд в трюм оказался заперт – автоматика не работала, ручного привода для тяжелых створок не было, а если и был, то где его искать? Они отбрасывали люковые закрылки в центральной части палубы – металл проржавел, упорно сопротивлялся. Прибежал Крамер – помочь своим. И сильно пожалел – он с трудом отодрал створку люка, когда свирепый порыв ветра пронесся по палубе, и его едва не придавило тяжелой створкой! Ахнув, товарищи бросились спасать коллегу, а когда выяснилось, что Крамер отделался легким испугом, посыпались шуточки: мало каши ел, не носи фанеру в ветреный день… И вновь обнажилось черное нутро, изъеденное прожорливым грибком. Пахнуло тяжелым духом – и Вадим, имеющий привычку лезть, куда не просят, отшатнулся, зажал нос. Лестница прогнила, но человеческий вес, в принципе, выдерживала. Глеб спустился на полкорпуса, светя фонарем. Стены в разводах, проход закрыли рухнувшие трубы с массивными вентилями. Коридор был узок и явно имел техническое назначение. Глеб замешкался, он напряженно прислушивался к ощущениям. В узких проходах особенно не развернешься. Если допустить – ну, чисто так, гипотетически, – что призраки, обитающие в недрах контейнеровоза, способны устроить засаду, то лучшего места не придумаешь…

– Ну что, Глеб Андреевич? – В голосе Никиты звенела натянутая струна. – Войдем такие, с балалайками?

Глеб колебался, угрюмо смотрел, как подходят, опасливо ежась, Котов и Даша.

– Послушайте, майор, может, достаточно этих ваших перестраховок? – недовольно вопросил Котов. – Неужели вы всерьез полагаете, что на судне остался кто-то живой, способный оказать сопротивление вам и вашим людям? Побойтесь Бога, это полная чепуха. И зачем им оказывать сопротивление? Если вы не намерены сопроводить нас вниз, мы с Дарьей Алексеевной сделаем это сами, и черт меня побери, если вы сможете нам помешать! – Котов осмелел, глаза поблескивали от страха, но ноздри шустро раздувались. – Прекращайте тянуть резину, майор! Мы хотим убедиться, что курируемый нами объект находится в сохранности либо, наоборот… – он покосился на вздрогнувшую Дашу и оборвал свою пламенную речь.

– А мы хотим, чтобы вы заткнулись, Котов, – без особой агрессивности обронил Глеб, – и не мешали нам выполнять свою работу. И предупреждаю: если кто-нибудь из вас займется несанкционированной деятельностью…

Он повел свою команду на полубак – к заваленному мусором люку. Необъяснимое чувство подсказывало, что этот путь наименее чреват. Они просачивались по одному в чрево контейнеровоза, включали фонари, передергивали затворы. Такое ощущение, что спускались в заброшенное подземелье под большим мегаполисом…

В первую очередь насторожили запахи. Пахло тленом, ядовитой ржавчиной, тяжелой, застоявшейся сыростью. Воздух был сперт, и чем дальше они отдалялись от люка, тем тяжелее и зловоннее делалась атмосфера. Очевидно, это тоже был один из технических коридоров, не имеющих непосредственной связи с трюмами. Но что-то подсказывало, что рано или поздно все дороги приведут в трюм… Переплетения ржавых труб, гидравлической аппаратуры, огромные стояки, прорезающие потолок, сварные жестяные кожуха – и узкий петляющий проход между этими «доисторическими» нагромождениями. Коридор имел логическое завершение, воздух становился свежее, забрезжила галерея с двумя отдаленными друг от друга лестницами. Спецназовцы выскальзывали по одному на открытое пространство, рассредоточивались, держа автоматы наготове. Гражданские не лезли поперек, пыхтели за спиной, придавленные мрачностью окружающих реалий. Под галереей находилось что-то вроде мастерской – верстаки, стеллажи, станки для обработки металла, горы разбросанного металлического мусора. Просматривалась приоткрытая дверь – а за дверью непредсказуемая чернота, означающая, по всей видимости, проход в трюм…

Спускались по одному, ощупывая рифленые ступени. Крамер сместился дальше по галерее, начал осваивать параллельный спуск. За ним подался Вадик Морозов…

Инцидент случился, когда практически все уже сошли вниз и пробивали дорогу через разбросанный по полу хлам. Испуганный вскрик, затряслись дряблые перила, и кто-то повалился, гремя амуницией. Сдавленно охнула Даша, Глеб схватил ее за плечи, насильно усадил на корточки. Он видел, как поблескивают ее глаза, чувствовал, как дрожит тело под ворохом одежд. Спецназовцы рассыпались, попадали.