Виктор Доценко - След Бешеного Страница 8

Он вошел в ее комнату, и все пакеты посыпались из его рук: на кровати, с широко раскрытыми глазами, которые, как ему казалось, глядели на него, на белоснежной простыне лежала его любимая сестренка, раскинув в стороны руки со вскрытыми венами. Крови вылилось столько, что она просочилась сквозь пуховый матрац и лужей застыла на полу.

— Галочка, как ты могла так поступить со мной? — взревел он, падая перед ней на колени и прижимаясь губами к ее уже холодной руке.

Несколько часов простоял на коленях Леша, что-то шепча ей, словно вымаливая прощение. Потом встал, прикрыл ей глаза и только тогда увидел на тумбочке листок бумаги. Он сразу понял, что это последнее обращение сестры к нему. Леша медленно поднял отяжелевшую руку, взял листок и раскрыл его.

Любимый мой Лешенька! Представляю, как тебя разозлит мой поступок. Наверняка будешь укорять и винить во всем себя. Нет, родной мой братишка, ты ни в чем не виноват! Запомни: ни в чем! Я сознательно ухожу из жизни, чтобы снять обузу, свалившуюся на тебя по вине пьяной сволочи. Ты молодой, красивый парень, и у тебя вся жизнь еще впереди. Зачем тебе такой обрубок, как я? И не жалей ты меня, пожалуйста! Я же и так была не жилец! Сколько мне осталось бы жить при одной почке и отбитой селезенке? Полгода, год? Я давно все взвесила и решила, но долго собиралась с духом. Ты меня прости, братишка, но я тайком уменьшала твои дозы, а чтобы ты не заметил, подсыпала в порошок сахарную пудру. Сначала, чтобы постараться уберечь тебя от пропасти, а потом стала колоться сама. Как это было здорово! У меня снова появлялись ноги, исчезали все боли, и я даже летала! Не веришь? И зря! Вчера кончился героин и меня немного ломало, сейчас все прошло, и наконец появилось твердое решение освободить тебя, чтобы ты смог жить дальше. Представляю, сколько будет крови… Но прошу тебя выполнить одну мою просьбу. Приготовь меня к похоронам сам: обмой, приодень, наложи косметику. Родной мой, не хочу, чтобы чужие руки прикасались ко мне, чужие глаза видели меня, калеку, мне стыдно… Ты сделаешь это для меня?.. Вот, спасибо, дорогой мой Лешенька! Так хочется расцеловать тебя за это! А потому прошу поцеловать меня в губы! Кстати, не вини себя за ТОТ случай! Я тебе благодарна, что ухожу ТУДА взрослой!..

Прощай, мой любимый брат! Вспоминай меня, но без горечи и вины!

Навсегда твоя Галочка… Дочитав ее письмо до конца, Алексей взвыл по-волчьи и проплакал всю ночь. Только теперь он понял, почему его не ломает: сестра, постепенно . уменьшая его дозу, предоставила ему шанс избавиться от наркотической зависимости. Сколько же времени она вынашивала это письмо, проникнутое заботой о нем. Даже упомянув о насилии, Галочка, понимая, что это письмо могут прочесть и сотрудники милиции, написала так, чтобы понял только он сам. Рано утром, взяв себя в руки и перестав плакать, Алексей принялся исполнять ее последнюю волю. И только тогда, когда его сестра лежала на чистой кровати, одетая в свое лучшее платье, а лицо ее было так им подкрашено, что казалось, она спит, Леша позвонил в милицию и в «Скорую помощь»…

Во время похорон у могилы своей сестры Алексей поклялся навсегда завязать с наркотиками…

Взяв под квартиру, единственную свою ценность, ссуду, он решил заняться мелкой торговлей. Экономические знания пригодились, и вскоре он сумел вернуть ссуду и остаться при этом с прибылью. Пора было открывать свой ларек, но одному это сделать было трудно. Как раз в это время вернулся из зоны его старый приятель Аркан, которому он и предложил поработать вместе.

Аркану совсем не хотелось работать, но жить-то где-то надо было, и он согласился без каких-либо колебаний. Торговля шла ни шатко ни валко, но кое-какая прибыль, благодаря оборотистости Лехи-Хохла, оставалась, и через пару лет они подумали, что им пора расширяться. Зная всю историю жизни своего партнера, Аркан поначалу щадил его щепетильность и потому сам решал возникающие проблемы с конкурентами: кого запугивал, у кого уничтожал товар, а одного и просто закопал в лесу, задушив петлей из гитарной струны.

Расширение требовало надежного помощника, а тут, совсем кстати, из колонии, в которой сидел Аркан, вернулся один из тех, кого он пригрел в своем «козлятнике». Семен Коровянко, по кличке Сема-Кара. Тот самый Сема-Кара, который сидел за изнасилование иностранца.

На зоне вначале его звали Коро, от его фамилии, потом Каро, как бы помоднее, но однажды Аркадий, увидев, как мощный Семен проломил кулаком череп одному «нарушителю распорядка», присвоил ему новую кличку — Кара, которая настолько прилипла к нему, что никто уже и не помнил его фамилии.

Жизнь Семена Коровянко тоже была не из легких, причем с самого рождения. Его отец, сельский кузнец Никита, один из самых сильных людей в округе, был большим ходоком по женской части и, коли глаз на кого положил, очень уж не любил отказа. Однажды к ним в деревню приехала погостить из города родственница его соседей: семнадцатилетняя длинноногая красавица Валентина. Избалованная донельзя, своенравная, строптивая, самолюбивая, мечтающая выйти замуж за богатого иностранца, в худшем случае за очень богатого начальника.

И вот такая девица столкнулась с местным кузнецом Никитой, который по каким-то делам был вызван к начальству, а посему одет был в дорогой костюм, да еще и «Волга» его ждала. Увидев перед собой мощного красавца, к тому же, по всему видать, богатенького, Валентина и разомлела. Да и Никите она сразу пришлась по душе.

— Меня Никитой зовут, а тебя как? — спросило н.

— Валентиной. — Она смущенно опустила глаза, уже усвоив, как положительно парни реагируют на этот признак застенчивости.

— Сегодня, когда стемнеет, приходи на берег, к реке! — сказал Никита и, не дожидаясь от нее ответа, сел в «Волгу», которая тут же сорвалась с места.

Несколько минут постояв неподвижно, находясь под впечатлением от столь удивительной встречи, Валентина наконец пришла в себя и бросилась к своей троюродной сестре.

— Маша, я тут встретилась с Никитой, не скажешь, что он из себя представляет? — нетерпеливо спросила она.

— Никита самый богатый у нас мужчина! — ответила та, что действительно соответствовало правде. — Только будь с ним поосторожнее: ходок он! — честно предупредила она, что тоже было истиной правдой.

Тем не менее Валентина услышала только одно заветное для нее слово: «богатый», да еще и с весомым дополнением — «самый». Как тут устоять, если все ее мечты могут решиться именно здесь, а возможно, и в эту ночь. Самый богатый, к тому же сильный и красавец. Не об этом ли она всегда мечтала?

С трудом дождавшись назначенного часа, Валентина бросилась на берег. Но Никиты там не было: он просто забыл о ней. А когда вспомнил спустя два часа, идти было поздно, но он на всякий случай все-таки пошел прогуляться. К своему удивлению, он обнаружил Валентину, взбешенную донельзя, она ждала его, сидя на зеленой травке.

— Господи! Разве можно так долго заставлять ждать девушку? — едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками, воскликнула Валентина.

У Никиты действительно были золотые руки, и свое мастерство он использовал для покорения сердец. Сделает какое-нибудь удивительной красоты колечко из бронзы или латуни, подарит очередной избраннице, и та уже не в силах ему сопротивляться.

— Прости, душенька, дела завертели, но в знак примирения прими мой подарок. — Он достал колечко, украшенное изящной розой, и надел его на пальчик пораженной девушке.

— Золотое? — остолбенело спросила Валентина.

— Оно дороже золота! — искренне ответил он.

— В таком случае прощаю! — ответила девушка и сама приникла к его губам.

Валентина, разгоряченная и хмельная от свалившегося на нее счастья, даже не заметила, как очутилась в стогу сена, совсем раздетая. Мощные руки Никиты ласкали ее мгновенно набухшие соски, а его губы страстно исследовали все ее тело. Не в силах больше сдерживаться, Валентина раздвинула ноги.

— Ну, давай же, милый! — прошептала она. Никиту дважды просить было не нужно, он решительно раздвинул ее бедра еще шире и медленно отправил своего приятеля в ее недра. В какой-то момент девушка томно вскрикнула, и он подумал, что это от страсти, и потому, не желая ее дальше мучить, резко двинул вперед свою вздыбившуюся плоть.

— А-а-а! — громко застонала Валентина, царапая ногтями его спину.

— Господи, да у тебя же это в первый раз! — воскликнул удивленный кузнец, растерянно замирая над ней и не зная, как ему поступать дальше. — Конечно, ты у меня первый! А ты как думал? — всхлипнула она, но ее уже охватила страсть, а боль куда-то ушла. — Ну, что же ты остановился? — выкрикнула Валентина и сама дернулась ему навстречу.

Удивляясь ее поведению, Никита все еще пребывал в растерянности, но его плоть, подталкиваемая девушкой к действию, заставила его отбросить все сомнения и «заняться делом». Эта ночь была настолько упоительной для обоих, что и он и она несколько раз достигали вершины страсти…