Михаил Серегин - Кулак и крест Страница 8

– Доброе утро, – мягко сказал священник, обернувшись на голос.

– Доброе? – удивилась чиновница таким тоном, как будто ее застали за непристойным занятием. – Это какое же оно доброе? Интересно, священник после всех этих ночных кошмаров заявляет, что утро доброе. Вы что-то там в своих церквях совсем уже... – Женщина замялась на секунду, и священнику показалось, что с ее уст слетит слово «ополоумели». – От жизни вы там отстали.

Интересный поворот, добродушно подумал священник. Не знает, как и чем, а попрекнуть надо. Эта сейчас всех достанет, до кого только дотянуться сможет. Надо ее угомонить, а то она всем кровь попортит за утро. К тому же он заметил в вырезе дорожного халата на шее женщины золотой нательный крестик. А ведь, поди, крещеная. Или, может, отдает дань моде, как украшение носит.

– Вы что-то хотели спросить? – спровоцировал отец Василий чиновницу.

– Гос-споди, – с пренебрежением проговорила женщина, – а что вас спрашивать? У вас ведь на все один ответ.

– Простите, не понял? – разыграл крайнее изумление отец Василий.

– Вы вот мне скажите, – снисходительным тоном до предела уверенного в себе человека потребовала женщина, встав рядом со священником и уставившись недовольным взглядом в окно. – Как это вот с религией вяжется? (Как это она еще удержалась и не сказала «с вашей религией».) Если бог всех любит, о каждом из нас думает, то зачем он допустил все это, гибель людей?

Явно хотела продолжить, догадался отец Василий, что, мол, зачем он допустил гибель людей и то, что я, такая занятая, опаздываю по своим делам.

– Вопрос, я так понимаю, риторический, – с сожалением посмотрел на женщину священник.

– Почему же – риторический? – не унималась женщина. – Сказать нечего? Неисповедимы пути Господни, – процитировала она.

– Вот вы сами и ответили, – опять провокационно ответил священник.

– Что я ответила? – в крайнем изумлении повернулась женщина. По ее лицу было понятно, что не только Бог, но и отец Василий виновен во всем, что не устраивает в этом мире эту чиновницу. – Так проще всего отвечать. Это сродни ответу «я не знаю, почему он допустил такое». Если уж вы служите Богу, то должны были бы придумать более подходящий убедительный ответ.

– Ответ существует, – ответил отец Василий, – уже много сотен лет. Только мне кажется, что он вас не особенно интересует. Если вы в самом деле хотите его знать, то давайте хотя бы войдем в купе и сядем. Мне кажется циничным вести такие беседы между делом, стоя в коридоре.

С этими словами священник повернулся и вошел в купе женщин, не оставив чиновнице выбора. Не станет же она его выставлять и скандалить. В крайнем случае, откажется от дискуссии и намекнет, что его присутствие нежелательно. А вот в присутствии своей подчиненной ей придется держать форму и создавать хоть какую-то видимость умной беседы. Отец Василий сразу понял, что эта чиновница по своему культурному уровню недалеко ушла от базарных торговок. Некоторая «камерность» их беседы должна сразу же ослабить ее хамский напор. Священник не собирался «ставить» женщину на место и ни в коем случае не собирался унижать ее, задавив своим авторитетом и способностью убеждать. Кстати, с такой категорией людей это практически невозможно. А вот попытаться логикой открыть ей глаза на то, в чем она абсолютно не разбирается и не понимает, стоило. Всего лишь маленькая попытка приоткрыть перед человеком занавес, показать ему частичку того огромного мира, который существует рядом с ней. Мир, о котором она судит только по таким источникам, как «Сказка о попе и работнике Балде» или ранний труд Ленина «О религии». По возрасту она еще должна была сдавать в вузе на госэкзаменах научный коммунизм. Если только у нее вообще есть за спиной какой-нибудь вуз.

Помощница чиновницы испуганно поздоровалась с батюшкой, который неожиданно появился в дверях купе. Она прекрасно слышала все выпады своей начальницы в сторону религии и теперь опасалась скандала. Отец Василий ответил на приветствие и присел напротив женщины. Чиновница вошла следом, демонстрируя свое снисхождение и полную безнадежность позиции батюшки. Она явно считала, что он ввязался в идеологический поединок не своей весовой категории.

Ситуация показалась отцу Василий ироничной. Не так уж давно он сталкивался с подобным. Только тогда это было связано с разборками в кругу «крутых» ребят. Следовало бы в духе тех разборок сейчас сесть перед женщиной, выкатить вперед челюсть, зыркнуть глазами и потребовать ответа за «базар». Типа «ты на кого наехала»? Или – «ты на кого прыгаешь»? Правда, тогда ответа требовали с него, когда отец Василий попал в мясорубку передела криминальной власти, встал на пути наркотрафика или, сам того не зная, влез в дела того же самого Чичера. «Смешно было бы посмотреть на эту тетку при таком повороте разговора, – подумал священник. – Прости меня, Господи, за ерничество».

– Так в чем состоит ваш вопрос? – напомнил отец Василий.

– За что покарал ва... э-э, Бог этих несчастных, которые погибли ночью в электричке? – спросила женщина, чуть не брякнув «ваш Бог». – Если он такой любящий всех и всемилостивый, то почему допустил гибель невинных?

– Почему вы решили, что Бог кого-то покарал? – удивился священник. – Откуда у вас мысли, что Бог вообще кого-то когда-либо карал? Разве смерть – это кара? – Отец Василий специально не дал женщине возможности ответить и продолжил без паузы: – Вы ведь прекрасно знаете, что телесная смерть неизбежна. Смерть – это окончание срока, отпущенного нам Господом. А уж он и решает, когда и кого ему призвать. Причем же здесь кара?

Конец ознакомительного фрагмента.