Сергей Зверев - Принуждение к миру Страница 8

– Что? – язвительно рассмеялся Андрей. – Вас тут много? Вы здесь хозяева? Да нет, таких уродов, как вы, здесь единицы. Только такая мразь портит жизнь своим же, провоцируя ненависть местного населения. О! А вот и родная милиция! – добавил он, глядя на подъезжающий к ним «уазик» ППС.

Вышедшие из машины двое милицейских с автоматами, болтающимися на шее, недоуменно уткнулись взглядами в Лаврова, который стоял в окружении четверых человек, едва ворочающихся на тротуаре и снегу.

– Что здесь происходит? Ваши документы! – потребовал крупнотелый щекастый капитан.

– Воспитательная беседа с местным бандконтингентом, – невозмутимо пояснил тот, доставая служебное удостоверение. – Эти люди напали на меня и мою спутницу. Мне пришлось обороняться. Кстати, все они были вооружены пистолетами. Вон, валяются около машины. Эля, подойди сюда! – позвал он.

Из двери подъезда осторожно выглянула Эвелина. Увидев милицейскую машину, она подбежала к Андрею и затараторила капитану, указывая пальцем на усатого бандита с разбитой челюстью:

– Вы должны арестовать этих людей! Это бандиты! Они еще в ресторане начали наглеть, а один из них… Вон тот, что лежит на спине, пытался ударить Андрея ножом. А потом подкараулили нас здесь. А еще! В прошлом году эти четверо насильно увезли меня на своей машине и… И учинили групповуху, уроды проклятые! Об этом всем я буду писать заявление.

– А что ж вы сразу об этом не заявили? – с сомнением хмыкнул старлей, переминаясь с ноги на ногу.

– Потому что боялась. Мне сказали, что у них в милиции свои люди. Их отпустят за недостатком улик, а меня потом эти твари убьют.

– Гм-гм… Заявить, вы, конечно, можете… – капитан пожал плечами, возвращая Лаврову удостоверение. – Но, должен сказать, товарищ майор, что в данном случае вы явно вышли за пределы необходимой обороны.

– Ну вот и подтверждение братских связей нашей милиции и бандитов! – саркастично рассмеялась Эвелина. – Оказывается, Андрей обязан был дать себя убить, чтобы эти подонки еще раз надо мной поиздевались и тоже убили? Я сегодня же пойду в прокуратуру. Но не в нашу, а в областную.

– Капитан, а вы не перепутали свою официальную должность с адвокатской? – сдержанно улыбнулся Андрей, измерив того презрительным взглядом. – Вам не кажется, что согласно своему статусу вы обязаны защищать граждан от бандитов, а не наоборот?

– Так, граждане! – занервничал тот. – Прекращаем дискуссию! Сообщите номера своих домашних телефонов и можете быть свободны. Вас пригласят для выполнения следственных действий. Коля, вызови «Скорую». Надо ж этих куда-то девать?

Сказав свой домашний телефон, Андрей подошел к Эвелине, дожидающейся его у подъезда.

– Ну что, Эля, давай провожу тебя до дверей? – предложил он. – Чтобы уж точно знать, что с тобой все в порядке. Да не бойся, напрашиваться в гости не собираюсь. Я думаю, тебе сейчас не до гостей.

– Спасибо, Андрей, я поднимусь сама, – Эвелина смущенно улыбнулась. – Мне очень неловко, но я и в самом деле хотела бы сейчас побыть одна… Извини, что тебе из-за меня пришлось так рисковать. Господи! Наверное, завтра же уеду отсюда навсегда. Все! Видеть этот город больше не могу. Прощай!

Она быстро коснулась губами щеки Лаврова и скрылась в подъезде. Глянув напоследок на появившуюся из-за угла машину «Скорой», Андрей зашагал в сторону своего «околотка».

Глава 3

…Лавров смотрел в иллюминатор транспортного самолета, который с тягучим гулом моторов уносил свою многотонную тушу высоко в небо и направлялся в сторону, именуемую моряками «зюйд-вест», то есть на юго-восток. Помимо Лаврова в пассажирском отсеке транспортника, непрерывно галдя, путешествовало около сотни парней в новенькой зимней форме. Все они летели на российскую военно-воздушную базу в киргизском городе Кант: кто-то – в качестве охраны территории базы, а кто-то – как технический персонал. Было и трое летчиков, возвращающихся к месту своей постоянной службы.

«Летуны», в компании которых сидел и Лавров с сопровождающим солдат капитаном, рассказывали о жизни в современной Киргизии. По мнению летчиков, в отличие, например, от Таджикистана, отношение к русским там было куда более дружелюбным. Вот только жизнь республики, лет двадцать назад ставшей независимой, все никак не могла наладиться. С одной стороны, не ладили между собой промышленно более развитый и зажиточный север с отделенным от него горными хребтами более многолюдным, аграрным югом, где уровень доходов со времен Союза был заметно ниже.

– …Из-за этого у них еще тогда случилась резня в Оше, – рассказывал майор с голубыми, летными петлицами, который, по его словам, прожил в Киргизии уже около пятнадцати лет. – Бедная страна, нечего тут сказать. Хотя природа у них – обалдеть! Горы, долины, озера… А какая там рыбалка! Это – фантастика. Можно запросто на блесну вытащить щуку килограммов на пять-семь, а то и на все десять. Сомов полно, сазана…

Все прочие, оказавшиеся заядлыми рыбаками, тут же углубились в эту тему. А Андрей, уйдя в себя, вдруг вспомнил события последних нескольких дней.

…Наутро, после стычки с местной бандой, ему позвонил генерал Федин.

– Андрей, что там у тебя опять за не слава богу? Снова какая-то непонятная возня вокруг тебя началась. Только что позвонили из штаба округа и запросили на тебя характеристику, сделав упор на твое отношение к людям других национальностей. Ну, наподобие того, не ксенофоб ли ты… Ты что, опять ввязался в какую-то историю?

– Ну, надо же!.. – сердито рассмеялся Лавров, поражаясь оперативности покровителей побитых им бандитов. – В общем-то, да, можно сказать и так…

В общих словах он рассказал о случившемся с ним минувшим вечером и ночью. Выслушав его, генерал тяжело вздохнул и вполголоса выругался непечатным слогом, что было признаком его крайнего раздражения.

– Да что у нас за страна?! – включив голос на полную мощность, возмущенно вопросил он. – В Италии «крестных отцов», как последнюю шпану, за решетку сажают. У нас же все эти уроды – прямо-таки священные коровы! Особенно если они каких-нибудь неславянских кровей… Ну, что сказать? Давай-ка я тебя и в самом деле на пару-тройку месяцев командирую куда-нибудь по СНГ как представителя спецподразделения по обмену опытом. Ты как? Не против? А пока будешь в разъездах, тут, глядишь, все и уляжется.

– Хорошо, по СНГ, так по СНГ… – без особого энтузиазма согласился Андрей.

– Все! Сейчас же начинаю искать направления, куда тебя можно было бы адресовать. Ну а ты уж – ради бога! – посиди пока дома, укладывай вещи и никуда не высовывайся. А то еще опять в какую-нибудь историю вляпаешься. Договорились?

Пообещав Федину, что с этого момента он начинает затворническую жизнь, Лавров первым делом отправился по магазинам. Как-никак уже было тридцать первое декабря – канун Нового года. Идти по гостям он не собирался, тем более что фактически находился под добровольным домашним арестом. Но это не означало, что он не имел права, пусть и в «гордом одиночестве», встретить один из самых радостных праздников, который отмечают и восторженные гуманисты, и конченные мизантропы.

Накупив полную сумку продуктов и захватив по пути с почти опустевшего кузова лесхозовской машины небольшую сосенку, он направился домой. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, которые время от времени назойливыми мухами начинали его осаждать, дома он занялся приготовлениями к Новому году. Все же, что ни говори, а праздник – он всегда праздник. И что за беда, если сегодня за новогодним столом он будет совершенно один?

Конечно, можно было махнуть на праздники к родителям… Как давно он у них не был! Но как тут поедешь, если в любой момент может позвонить генерал Федин и объявить: «На взлет! Тебя (к примеру) Таджикистан ждет!» А что? Он может засандалить и туда. Там же есть наша база… Да и с чем ехать к родителям?! Они же, помнится, весь прошлый отпуск шпыняли его затянувшимся холостяцким одиночеством. А когда уезжал, то дали строжайший наказ: чтобы без жены к ним на глаза не показывался. А откуда ему взять жену при такой суматошной жизни? Поэтому только и останется, что позвонить им в Тверь и заочно поздравить. Да и остальных можно было бы… Того же Федина, всех своих ребят…

Нарядив елку и накрыв стол, когда за окном уже засинели сумерки, Андрей позвонил в Тверь. Узнав о том, что сын приехать не сможет, старики сильно огорчились. Но были рады и тому, что он о них не забыл. Генерал Федин, чуть досадливо откашливаясь, посетовал на то, что как раз в канун такого замечательного праздника судьба послала Андрею столь малоприятный подарок, как стычка с отморозками. Поздравив, он между делом сообщил о том, что за сегодня успел нажать на все мыслимые рычаги, чтобы отбить у излишне ретивых «законников» аппетит к тенденциозной разбираловке, каковую те наверняка были настроены учинить в отношении Лаврова.