Сергей Зверев - Принуждение к миру Страница 9

Когда Андрей положил трубку, телефон неожиданно зазвонил. Это был капитан Еремеев. Поздравив Батяню, тот сообщил, что личный состав батальона очень по нему скучает и с нетерпением ждет своего командира. Потом, к удивлению Лаврова, позвонил полковник Горькушин, которого он года полтора назад здорово выручил после истории с военным спутником. Принимая поздравления и обзванивая друзей сам, Андрей даже не заметил, как пролетело почти два часа. К досаде Лаврова, ему почему-то так и не удалось дозвониться до своего сослуживца Юрия Ольшевского, которому недавно присвоили звание капитана. Удивило его и то, что тот сам не позвонил.

За окном наступила настоящая ночь. Включив телевизор, Андрей наполнил рюмку и, сокрушенно усмехнувшись – надо же, до чего дожил! – поднял ее, собираясь в одиночку проводить старый год. В этот момент в прихожей раздался звонок. Удивленно пожав плечами – кто бы это мог быть? – он открыл дверь, и с удивлением увидел на пороге Деда Мороза, Снегурочку, в которой без труда узнал Таню Ольшевскую и кого-то в костюме Бабы-яги.

– Здравствуй, Андрей, свет майор спецназовский! – напирая на «о», голосом Юрия Ольшевского провозгласил Дед Мороз. – Ведомо нам, что пребываешь ты в одиночестве и печали. Но сие в такой радостный праздник недопустимо, а посему позволь вступить в твои хоромы, дабы началось в них веселье, достойное Нового года!

– Юра! Таня! – Лавров был по-настоящему тронут их появлением. – Вы даже не представляете, как я рад вас видеть…

– А меня? – стукнув об пол черенком метлы, удивительно знакомым голосом, требовательно провозгласила Баба Яга. – Меня видеть не рад? Тогда я сейчас же – фюйть! – и была такова.

– Лера?! – Андрей только и смог развести руками. – Ну ты даешь! Ну, как это – тебе, и не буду рад? Входите! Замечательные мои, если честно, то я даже не ожидал, что мне сделают такой подарок.

– А я к Тане в гости завернула, – снимая в прихожей свой «баб-яговский прикид», хитро улыбнулась Лера, – они с Юрой мне рассказали про твои перипетии. Ну и возникла общая мысль: а что, если навестить и поздравить нашего скромного героя? Так сказать, самого лучшего Батяню всех времен и народов?

…Новогодний вечер удался на славу. Заводная, чуть хулиганистая Лера была неистощима на всякие выдумки. Включив какую-то особо буйную по своей громкости и ритму музыку, она всех заставила включиться в лихую пляску. Когда же с претензиями пришли соседи снизу – пожилая чопорная пара, потревоженная топаньем сверху, Лера в момент решила все проблемы, уломав их не только «малюсенькой капелькой» проводить старый год, но и спеть, и сплясать с их, не в меру шумной компанией. Уходили соседи совсем с другим настроением – умиротворенными, довольными и даже несколько растроганными.

Потом были всякие новогодние конкурсы, гадания… Были и воспоминания о тех днях, когда они все познакомились во время перелета в Ставрополь. Спустя полгода после той истории с погоней за «действующим тетаном» из секты сайентологов[1]Таня и Юрий поженились. Поняв, что, без конца куда-то летая, семейный очаг не сохранить, Таня уволилась с работы и, чтобы быть рядом с мужем, освоила профессию военной связистки. А Лера, даже выйдя замуж, из стюардесс решила не уходить. Она по-прежнему летала на том же маршруте.

– …А помните того типа, который тогда безобразничал в самолете? – ностальгически улыбнувшись, спросила Лера. – Его вроде Петей подельник называл? Посадили остолопа. Еще осенью смотрю – знакомая физиономия. Того хама не видать. Прохожу мимо, делаю вид, что не узнаю. Так он сам о себе напомнил. Подошел ко мне, шепчет: «Девушка, вы меня не помните? В прошлом году мой друг вел здесь себя неадекватно, хотел бы перед вами извиниться за тогдашнее. Перед вами и вашей напарницей». Говорю ему: она уже не работает, уволилась. Он, видимо, подумал, что Таня ушла из-за того случая, чуть слезку не сронил. «Очень жаль, – говорит, – что все так получилось. Петю этим летом посадили на пять лет, а я решил со всякими темными делами завязывать. Сейчас у меня свой маленький бизнес, с прошлым покончено навсегда». Вот какие чудеса творит наш спецназ! Бабах! – и человек перековался до полной неузнаваемости, – звонко расхохоталась она.

Уже во втором часу гости засобирались домой. Проводив их, Андрей какое-то время еще смотрел телевизор – шла новогодняя концертная программа. Неожиданно в прихожей вновь тренькнул звонок. Недоумевая, он распахнул дверь и с замиранием сердца увидел перед собой Леру.

– Пустишь к себе? – загадочно улыбнувшись, спросила она.

– Ну, конечно! – вдруг ощутив какое-то необычное волнение, он пожал плечами. – Входи!

– Вот и замечательно! – расстегивая пальто и улыбаясь ему, резюмировала Лера. – Надеюсь, ты меня не осудишь за легкомыслие? Хочу сделать тебе еще один… подарок… – шепотом добавила она.

– Но… Нет, я – только за! Просто… – почувствовав, как все в нем подпрыгнуло от радости, заговорил он, но она его остановила.

– Андрюш, давай не будем об этом, – обнимая его за шею, прошептала она. – Хорошо? Сейчас есть только ты и я…

…В жизни Лаврова женщин было немало. Но таких, как Лера, он встречал нечасто. С ней он мог бы сравнить разве что одну бывшую телезвезду, на какое-то время ставшую бомжихой Зоськой, с которой познакомился в Перми. Хотя… Диана Адельтайм, террористка с парома «Королева Балтики»[2], тоже была отдельным явлением. Но это все было хоть и в недавнем, но прошлом. А Лера на какой-то миг стала его ослепительным настоящим, затмившим все, что было раньше.

Когда утихла горячка чувств и они, крепко обнявшись, молча лежали рядом, глядя в темноту, Андрей, не выдержав, тихо спросил:

– Лер, ты со своим счастлива? Мне почему-то кажется, что – нет… Послушай, ведь все в наших руках, мы могли бы быть вместе…

– Нет, Андрюш… Не обманывай самого себя, – в голосе Леры звучала грустинка. – Ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Ты по жизни волк-одиночка. Для тебя превыше всего – твой спецназ, командировки, «горячие точки». Ты прирожденный Батяня и поэтому свою работу никогда не оставишь. А я… Я тоже не смогу без своей работы. Знаешь, для меня это как наркотик. Мой нынешний… Что о нем сказать? Ему нужна была эффектная жена, чтобы можно было блеснуть на каком-нибудь рауте или банкете. Только и всего. А мне… Я даже не знаю, как объяснить, что именно нас связывает.

Они долго разговаривали, споря и не соглашаясь друг с другом. Наконец утомленные, уже под утро уснули. А когда Лавров проснулся, Леры рядом с ним не было. Она ушла, оставив лишь записку: «Спасибо тебе за все».

…Когда внизу в разрывах облаков показались заснеженные горные вершины, самолет, сделав крутой вираж, начал постепенно снижаться, что чувствовалось по то и дело возникающему давлению в ушах. Сделав пробный круг, самолет направился к посадочной полосе, в конце которой виднелись аэродромные постройки, чаши радиолокаторов, ангары и самолеты, стоящие на запасных полосах.

Спустившись по аппарели, Андрей увидел капитана с черными технарскими петлицами, который шел в его сторону от здания аэродромного командного пункта.

– Майор Лавров? – спросил тот, вежливо «козырнув».

– Он самый, – ответив на приветствие, подтвердил Андрей.

– С прибытием, товарищ майор, – улыбнувшись, кивнул тот. – Идемте, вас уже ждут.

Вслед за капитаном Лавров проследовал через аэродромный КПП к зданию штаба базы ВВС, стоявшему в некотором отдалении. Они поднялись на второй этаж и оказались в приемной начальника базы, на двери кабинета которого значилось: «Генерал-майор Роднин Григорий Викторович». Увидев их, молодой лейтенантик, судя по всему, дежурный по штабу, осторожно приоткрыл дверь, обитую черным дерматином, и вполголоса доложил о прибытии Лаврова.

– Приглашай! – донесся из кабинета хрипловатый бас.

Войдя, Андрей увидел плотного, широкого в плечах, невысокого роста мужчину с усами, очень похожего на одного известного эстрадного куплетиста. Ответив на приветствие, хозяин кабинета указал гостю на стул в не очень длинном ряду ореховых изделий мебельщиков, тянущемуся вдоль полированного стола.

– …Генерал Федин мне на днях звонил, так что я в курсе ваших дел, – сдержанно улыбнувшись, известил Роднин. – Ну, что могу сказать? Молодец! Я бы наверняка поступил точно так же в обоих случаях. Ничего, как говорится, перемелется – мука будет. У нас месяца три-четыре отработаете, а там, глядишь, все и нормализуется. Я тут разговаривал с киргизскими военными… Они не против, чтобы каким-то из их подразделений занялся такой профи, как вы, имеющий богатый опыт проведения боевых операций. Значит, сейчас наши штабисты оформят вам все необходимые бумаги, и нашим же транспортом доедете до Бишкека. Встретитесь со своими киргизскими коллегами и уже с ними определитесь, что там да как…