Б. Седов - Авторитет Страница 9

– Красиво, – присвистнул фашист. – Значит, у их боссов длинные руки. Все схвачено.

– Говорят, что кайф от этих таблеток очень своеобразный. Благодаря принципиально иному воздействию химической формулы на мозг. Совершенно не похожий ни на что известное до сих пор, – продолжил Влад. – Под воздействием этих колес творческий человек может расширить границы сознания и получить возможность творить с недоступной прежде отдачей. Зависимость если и возникает, то чисто психологическая, но – с первого же приема. Потому что творить под кайфом и без него – две большие разницы. В этом отношении очень похоже действуют анаболические стероиды для культуристов. Однажды запуляв допинг, сразу понимаешь, что раньше ты лишь напрасно терял время в спортзале. Дневная доза – всего полтаблетки, один раз. Действие наркотика продолжается около шести часов. Если принять больше, мозг может не выдержать гиперстимуляции. Человек умирает в страшных корчах, что и случилось с Гошей. Короче – мы имеем дело с идеальной дурью для богемы. Для богатых музыкантов, художников, писателей. Для всех тех, кто в погоне за острыми ощущениями и стимулом для создания новых произведений готов максать серьезную цену. Условно эти таблетки называются «Третий глаз».

– Да они же скоро весь мир посадят на эту хрень! – не удержавшись, воскликнул Фюрер. – Это же настоящий Клондайк!!! Сто пятьдесят евро – только начало. Для затравки. Потом, когда распробуют, цена поднимется вдвое. Таблетка на два дня. Итого… Бляха, это же… миллиарды и миллиарды!

– Да, перспективы сбыта огромны, – согласился Рэмбо. – Одна Москва чего стоит.

Помолчал, хмуря брови и задумчиво перебирая четки из сандала. Наконец заглянул сидящему напротив Карташову в глаза и сообщил, чеканя каждое слово:

– Вчера мне совершенно случайно стало известно, что незадолго до смерти мои пацаны видели Гошу в кабаке «Невского Паласа» с черномазым. Вдвоем. Примерно в то же самое время, когда «Третий глаз» впервые появился в Амстердаме и Брюсселе. И это, заметь, при том, что Сахалинский ниггеров терпеть не мог. На дух не переносил. У меня есть сильные подозрения, Стас, что это был гонец нигерийского клана. Дилер, с какого-то боку имеющий вход в городскую богему и продвигающий новую дурь на наш рынок. В таком случае дело вряд ли ограничилось только Гошей. Эта обезьяна наверняка успела посадить на таблетку и других питерских рок-звезд. Тех, кто сможет в будущем регулярно максать тонн пять евро в месяц. А таких, по ходу…

– Не так уж много наберется, – подхватил мысль Фюрер. – От силы – сотня. Вместе с попсой и художниками. Другое дело – Москва. Там для этих тварей золотое дно. Тысячи потенциальных клиентов. Вот же ублюдки черножопые!

– Именно. Я хочу найти этого негра, Стас. Тихо. Не привлекая братву. Не поднимая волны. Слишком серьезное дело. И слишком большой стрем сейчас у ниггера после смерти Гоши от передоза. Я слышал, у тебя двоюродная сестра замужем за гитаристом из группы «Чиф и команда»? – утвердительно, как давно известный факт, спросил Невский.

– Вичка? Да, есть такое дело, – ничуть не удивился Карташов. За годы общения с бывшим бандитским авторитетом, быстро ставшим после удачной женитьбы на приемной дочери влиятельного чиновника олигархом местного значения, Фюрер отлично изучил возможности Влада. В том числе и по добыче нужной информации. В родном Питере, повязанном нитями тайных связей между сильными мира сего, Невскому было подвластно почти все. Даже сам начальник ГУВД, полковник Кириленко, как ручная собака буквально ел у Рэмбо с руки.

– Только мы редко общаемся, – предупредил Карташов. – Разного поля ягоды. Последний раз месяца три назад виделись. У стариков на даче. Но то, что Вичка блядует конкретно, пока Вован на гастролях, я в курсе. Опаньки, – вдруг напрягся «национал-патриот». – А ведь чуть не забыл! – Он глянул на Невского с видом озаренного догадкой Ньютона, на голову которому только что упало яблоко. – А ведь с Гошей она тоже… того. Перепихнулась. Давно правда, еще летом. Вичка сама хвасталась. Это было на фестивале «Южные ночи», в Геленджике. В пятизвездочном отеле «Надежда». Нажрались все вместе, Вичка, Гоша, пацаны из «Чифа», все, кроме Сереги-солиста, он уехал куда-то в гости к родне, кажется, в Анапу. А потом Вичка и Гоша трахнулись в душе. Она еще ржала потом, мол, у Сахалинского член крохотный. Все время выскакивал. Он по этому поводу дико комплексовал.

– Верно говорят, что Питер – город маленький, – усмехнувшись, прищурился Рэмбо. – Вот и ништяк. Попробуй встретиться с сестрой, найди убедительный предлог. И словно невзначай заведи разговор насчет чудесных колес, промывающих мозги. Может, она знает кого-то, кто глотает. Или того, кто за последний месяц вдруг совершил прорыв в творчестве. Наваял что-то из ряда вон. Усек поляну?

– Ясный перец, – кивнул Фюрер. – Сделаю. Повод есть. У меня послезавтра типа день рождения. Мы же с вами почти ровесники, Владислав Александрович. Я на два дня младше. Кстати, забыл поздравить. С днем рождения.

– Спасибо, Стас, – криво ухмыльнулся Невский. – Я на тебя надеюсь. На вот, возьми, – он достал из ящика стола еще одну пачку баксов и положил перед главарем фашистов. – Это аванс. Найдешь ниггера, с которым встречался Гоша, или хотя бы кого-то из бомонда, кто стопудово сидит на «Третьем глазе», получишь еще по два раза столько же.

– Я эту хвостатую тварь из-под земли достану! – жадно схватив деньги, пообещал Фюрер. – Половине города задницу на фашистский крест изорву, но найду! Дадите мне его потом на забаву? После того, как допросите?

– Может быть, – ответил Влад. Он встал из-за стола и протянул Карташову руку, тем самым давая понять, что разговор окончен. Добавил чуть слышно: – Если от него останется хоть что-то, кроме хвоста…

Не успел озадаченный новым делом и крепко подмазанный Фюрер выйти из кабинета, как зазвонил один из двух лежащих на столе мобильников Невского. Тот, что был предназначен для общения исключительно среди своих. По появившейся на дисплее телефона фотографии знакомой морды лица, Влад понял – звонит начальник охраны.

– Слушаю, Денис.

– Шеф, мы в автосервисе закончили, – доложил Фрол. – Техобслуживание прошли. Помылись, отполировались. Через пятнадцать минут будем возле офиса. Есть какие-нибудь распоряжения?

– Нет. Хотя, стой. Есть. Заверни по пути в кассы и купи билет на выставку картин Рериха. На сегодня. Я видел рекламный плакат, когда утром ехали. Галерея «Арт-бутик». Я вечером буду занят с гостями, сам понимаешь, а Алла… Она очень любит его картины. Вот пусть сходит, развеется.

– Сделаю, босс. Что-нибудь еще?

– Большой букет орихидей. Все. Давай.

– Ты читаешь мои мысли, – неожиданно послышалось от входной двери. Влад поднял глаза. В проеме стояла неслышно, как тень, проскользнувшая внутрь кабинета Алла. – С любящими людьми так случается. Я действительно собиралась сегодня после работы сходить на эту выставку. Спасибо, милый. Ты обо мне так трогательно заботишься. Чтобы не болталась под ногами в день рождения.

– Малыш, я… – извиняющимся тоном начал было Влад, но запнулся.

– Не надо ничего говорить, – вздохнула подошедшая к столу секретарша. – Я – взрослая девочка, расклад понимаю. И знаю свое кукольное место в твоей большой коробке любимых игрушек. Рядом с японским коллекционным спиннингом с позолоченными титановыми кольцами и пожизненной гарантией, авторскими курительными трубками в единственном экземпляре, а также штангой, гантелями, тренажерами, еженедельными уколами синтетических гормонов в задницу и фруктовым протеином три раза в день.

– Прекрати! – у Невского нервно дернулась щека. В голосе впервые явственно появился металл. – Не зли меня и не строй оскорбленную невинность! – Он замолчал, дал себе возможность пару раз глубоко вздохнуть и продолжил, уже гораздо спокойнее: – Черт возьми, Алла, ты сама отлично знаешь, что для людей моего круга день рождения – это не увеселительная попойка с групповой еблей, а работа! Серьезная работа! Возможность встречи с нужными людьми в домашней обстановке! Я же русским языком тебе сказал – мы сможем провести вместе целые сутки в нашем мотеле, у Выборга. Вдвоем. И там по-настоящему отметить мой день рождения. Но – послезавтра. В субботу. А сегодня у меня большой прием. Я должен ехать к семье, в Сестрорецк.

– Извини, – примирительно сказала секретарша. – Это все нервы. Усталость. У женщин так бывает. Три дня в месяц.

– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулся Влад. – Надеюсь, послезавтра ты будешь в порядке? Перестанешь… раздражаться из-за ерунды?

– Да, уже завтра все будет в порядке.

– Никакая ты не кукла. Я люблю тебя. Просто… все так сложно, бляха! Но мы решим проблему, обещаю. Только не надо на меня давить и наезжать! Я от этого зверею! Поняла? Вот и умница. Что там у нас? – Невский кивнул на дверь.