Сергей Зверев - Героям не место в застенках Страница 9

– Леха, – тут же перебил приятеля Локис. – Эти дяденьки, которые из контрразведки, народ многоопытный. Они знают, что делают. Имей в виду, в Прибалтике все, что хоть как-то связано с понятием «Россия» и «российское», официально запрещено. Литва, конечно, не Латвия с Эстонией, но тоже поостеречься не лишним будет…

– И что теперь делать? – не поверил Купец, косясь на свой паспорт.

– Будем прикидываться хохлами и бульбашами, – хихикнул Круглов, – что, в принципе, одно и то же. И радоваться надо, Леха, что тебе досталась фамилия Загоруйко.

– С чего радоваться?!

– С того, что ты Загоруйко, – едва сдерживая смех, проговорил Локис, – а не какой-нибудь Голопузенко или того хуже – Голопопенко…

Приятели дружно рассмеялись.

– Да пошли вы оба, – вконец рассердился Купец, – на хутор бабочек ловить, Горлопаненки!

Он схватил початую бутылку коньяка, оставленную «попутчиком» из контрразведки, быстро налил себе половину чайного стакана и залпом выпил. Потом хмуро посмотрел на продолжавших посмеиваться сослуживцев и, ничего не сказав, забрался на свою полку, с которой не слезал до самого прихода в вагон пограничников.

На вильнюсский вокзал их поезд прибыл под вечер. Купец долго и внимательно рассматривал расписание поездов, которое было написано на литовском и английском языках, хотя не знал ни того, ни другого.

– Ни черта не понятно, – сделал он, наконец, вывод.

– А что ты хотел понять? – ехидно поинтересовался у него Локис.

– Да хотя бы выяснить, в какую сторону нам ехать, – с неменьшей язвительностью ответил Демидов.

– Насколько я помню карту, – подал голос Круглов, закуривая, – то Шяуляй где-то на севере. Или северо-западе… А вообще-то на вокзалах есть справочная служба. Ты, Леша, разве об этом не слышал?

Демидов недовольно запыхтел, но ничего не ответил.

Миловидная девушка, которая сидела за окошечком вокзальной справочной, недовольно наморщила носик, когда услышала русскую речь.

– Говорите по-литовски, – предложила она Круглову на ломаном русском, смешно растягивая слова. – Я плохо понимать, что вы хотите…

Петр сориентировался мгновенно.

– Шо ты, дивчинка ридненька, – переходя то ли на украинский, то ли на белорусский, ласково заговорил он. – Откуда ж мени вашу мову разумити? Ты мени кажи, коханая, когдыть поезд до Шяуляю буде?

Лицо девушки немного подобрело. Видимо, этот язык ей нравился больше.

– Только завтра утром…

– Дзякую, коханочка, – расплываясь в улыбке, поблагодарил Круглов.

– Лабусы хреновы, – хмуро выругался Демидов вполголоса, когда они опять вышли на перрон. Лабусами русские, живущие в Прибалтике, иронично-пренебрежительно зовут местных жителей. Те, не оставаясь в долгу, русских называют кацапами. – И что теперь будем делать? Может, прогуляемся по городу?

– Знаешь, Леха, – раздраженно проговорил Локис, – мы тут всего пару часов находимся, а нас уже несколько раз послали куда подальше. Я так полагаю, что в городе это будут делать значительно чаще…

– Не все же они здесь лабусы, – не поверил Демидов. – Хоть одного-то адекватного можно найти?

– Ты лучше адвокату позвони, – предложил Круглов. – Забыл, что нам «попутчик» сказал? Этот Реминтас, или, как его правильно, Римвидас, наверняка окажется более контактным, чем остальные…

Демидов опять недовольно засопел и принялся рыться в карманах, ища телефон, который им оставил представитель контрразведки. После третьего гудка в нем прозвучало полувопросительно:

– Йо?..

– А мне бы этого, – Демидов суетливо переложил трубку в другую руку. – Зданявичюса Римвидаса Кастивичеса услышать…

– Вы его уже слышите, – довольно чисто по-русски ответил собеседник. – С кем имею честь?

– Вы меня не знаете, – торопливо проговорил Купец, – но нам очень надо встретиться. Это касается одного вашего клиента…

В трубке на некоторое время воцарилось молчание.

– Я не совсем понимаю, о чем идет речь, – осторожно сказал Зданявичюс, – и боюсь, что ничем не смогу вам помочь.

– Очень даже сможете, – заверил Демидов. – Я вам все объясню…

– Простите, но я не могу с вами сейчас разговаривать, – не дал ему договорить адвокат. – Перезвоните позднее…

В трубке послышались гудки.

– Вот гад литовский! – выругался Демидов. – Тоже лабусом оказался!

– Ты бы потише лабусил всех подряд, – предложил Купцу Локис, – а то на нас уже оглядываться начинают. – Он кивнул на высокого полицейского, который стоял неподалеку. – Нам до полного счастья не хватало только объяснений с полицией…

Демидов презрительно смерил стража порядка взглядом.

– Все-таки я, парни, прав, – понижая голос, проговорил он. – Надо сматываться в город, там намного безопасней…

На этот раз Локис и Круглов были вынуждены согласиться. Натянуто улыбаясь полицейскому, который продолжал подозрительно посматривать в их сторону, разведчики вышли в город. Ночь они провели, рассматривая красоты старого города, а утром сели в поезд, идущий на Шяуляй.

Глава 7

Звонок неизвестного человека не был для адвоката Римвидаса Зданявичюса неожиданным. С тех пор, как он взялся защищать Макара Капитоновича Бузько, незнакомые люди стали звонить ему значительно чаще, чем раньше. Кто-то хвалил его за принципиальность и за то, что он не дает разгуляться всякой националистской сволочи. Кто-то, наоборот, проклинал, что он защищает русского оккупанта, которого «расстрелять мало». Были звонки и с прямыми угрозами.

Несколько раз ему прокалывали колеса машины, разбивали лобовое стекло, царапали капот и дверцы. Залезли к нему в квартиру, пытаясь взломать пароль на компьютере, рылись в бумагах. Апогеем устрашения стало нападение на Римвидаса Кастивичеса каких-то хулиганов. Правда, они не рассчитали своих сил и возможностей: Зданявичюс оказался сильнее и подготовленнее, чем нападавшие, и справился с ними без особого труда. Но сам этот факт был адвокату неприятен. К тому же в полиции, куда адвокат обращался по всем происшествиям, относились к его заявлениям с холодным равнодушием, каждый раз старательно демонстрируя нежелание связывать их с профессиональной деятельностью Зданявичюса. На просьбу адвоката предоставить ему и его семье охрану последовал вежливый, но твердый отказ. После очередного формального разговора в полиции Римвидас на всякий случай отправил жену и детей в деревню под Мажейкяем, полагая, что там они будут в безопасности.

Телефонный номер, который высветился на дисплее мобильника, показался Зданявичюсу странным. Некоторое время после окончания разговора он внимательно смотрел на него, пытаясь понять, что его настораживает. «Что бы это могло значить? – подумал Зданявичюс, машинально сохраняя номер в памяти телефона. – Неужели русские все-таки на что-то решились?»

Когда Римвидас Кастивичес только брался за дело Бузько, оно представлялось адвокату простым и понятным. Ему, выпускнику юридического факультета Вильнюсского университета, отработавшему несколько лет следователем в литовском управлении Комитета госбезопасности, казалось совершенно очевидным, что Макар Капитонович невиновен.

Во-первых, то, что пытались вменить Бузько в качестве обвинения, происходило во время войны, что уже само по себе служило оправданием. Ведь по имеющимся у Зданявичюса данным Бузько и его отряд действовали в бою, а не на зачистке. А это значит, что разбираться, кто друг, а кто враг, времени просто не было.

Во-вторых, принадлежность убитых людей к боевой националистической организации «лесные братья» была установлена еще тогда, осенью сорок пятого года, и фактически никем никогда не оспаривалась. «Мишкаис бролис» официально были осуждены, почти все они отбывали наказание в лагерях по самой банальной уголовной статье за бандитизм и разбои. Кое-кто получил даже дополнительные сроки за изнасилование. Но…

На первой же встрече со следователем, как только адвокат начал ему доказывать всю абсурдность обвинения, ссылаясь на бесспорные факты и аргументы, тот веско его перебил:

– Вы плохо знаете историю своей страны, господин Зданявичюс. Русские оккупировали нас летом сорокового года. Это общеизвестно во всем мире. Кроме того, наши экономисты недавно подсчитали, что за время оккупации стране нанесен убыток в тридцать миллиардов долларов, которые Россия не желает выплачивать… И после этого вы собираетесь защищать того, кто участвовал во всей этой вакханалии? Меня это не просто удивляет, а уже настораживает. Я буду вынужден обратиться в соответствующие органы, чтобы они проверили вас на предмет лояльности к существующей власти. Думаю, что вам вряд ли захочется оказаться на одной скамье с вашим подзащитным…

Это была завуалированная угроза со стороны государственного чиновника. Несколько лет назад литовский Сейм принял поправку к закону, запрещавшему любую пропаганду советской истории и символики. В соответствии с этой поправкой публичное восхваление советского прошлого Литвы считалось уголовным преступлением и наказывалось лишением свободы до двух лет.