Джун Томсон - Досье на Шерлока Холмса Страница 11

Между тем война все разгоралась. Несмотря на поражение в Кабуле, афганцы вовсе не были побеждены. С юга к Кандагару приближалась большая армия под командованием Аюб-хана, сына бывшего эмира. Ее численность составляла от 9000 до 25 000 человек. Она состояла из конных и пеших, причем некоторые были вооружены британскими винтовками «Энфилд». У них также была артиллерия, в которую входили современные пушки «Армстронг» весом в 14 фунтов. Они были тяжелее тех, что имелись у британского гарнизона, насчитывавшего всего 2500 человек.

Несмотря на численный перевес и лучшую вооруженность противника, британские войска под командованием бригадного генерала Джорджа Бэрроуза двинулись в атаку – в том числе и Шестьдесят шестой Беркширский пехотный полк, сопровождаемый медицинской командой, в которую входили Уотсон и его ординарец Мюррей. Ранним утром 27 июля 1880 года два войска сошлись у деревни Майванд, в пятидесяти милях к северо-западу от Кандагара, на знойной пыльной равнине, изрезанной руслами высохших ручьев. Для афганцев это был джихад, или священная война против неверных.

Используя знание местности, они двинули вперед артиллерию и обстреляли арьергард британцев, где потери оказались не менее тяжелыми, чем на передовой. В целом британцы потеряли 934 человека убитыми и 175 ранеными или пропавшими без вести, что составило половину всей армии. Битва была такой яростной, что порой санитары с носилками не осмеливались выйти из укрытия, чтобы подобрать раненых.

Впоследствии Уотсон расскажет о том, как у него на глазах его товарищей насмерть зарубили в битве. Вероятно, он имел в виду отважные действия арьергарда, где сражались уцелевшие солдаты из двух рот Шестьдесят шестого. Они стояли спина к спине, отражая атаки наступавших афганцев, пока не были перебиты.

Впоследствии два человека были награждены крестом Виктории за мужество в бою. Королева Виктория лично наградила медалью за Афганистан собаку – маленькую дворняжку по имени Бобби, принадлежавшую сержанту Келли из Шестьдесят шестого. Ее хозяин был убит, а сам Бобби ранен, но ему удалось благополучно добраться до расположения британских частей[19].

Уотсон был ранен в левое плечо пулей из винтовки, раздробившей кость (по-видимому, ключицу) и задевшей подключичную артерию. У него было также ранение в ногу, но в тот момент оно показалось менее серьезным. Наверно, пуля прошла через мышцы икры, не задев кость, но повредив нервы или мускулы. Хотя сам Уотсон это не уточняет, Холмс позже упоминает простреленное ахиллово сухожилие. Эта рана имела более длительные последствия, нежели поврежденное плечо.

Жизнь Уотсона была спасена благодаря стремительным действиям его ординарца Мюррея, когда в середине дня Аюб-хан предпринял решительное наступление. Афганцы, возглавляемые гази в белых одеждах – фанатичными воинами, вооруженными длинными ножами, – напали на британские ряды. В яростной атаке они прорвали линию обороны, и остатки британского войска обратились в бегство, включая медицинский штат военного госпиталя, который бросил своих пациентов, оставив их лежать на носилках.

Это было сокрушительное поражение[20], и оно не превратилось в страшную бойню только благодаря тому, что афганцы не воспользовались своим преимуществом. Вместо этого они занялись грабежом и изрезали на куски всех, кто остался на поле боя, – живых и мертвых. В этом помогали их женщины.

Редьярд Киплинг дал молодому солдату, оказавшемуся в такой ситуации, совет, от которого кровь стынет в жилах:

Коль, раненый, брошен в афганских полях,И близятся бабы с ножами в руках –Мозги себе выбей, схватив автомат,И к Богу достойно приди, как солдат.

Мюррей перекинул Уотсона через спину вьючной лошади и присоединился к отступавшим к Кандагару. Это бегство было тяжким испытанием. Измученные люди и лошади, страдая от зноя и жажды, беспорядочно тащились по дороге на Кандагар в пятьдесят миль, которая пересекала пустыню. Когда они проходили мимо афганских деревень, их обстреливали местные жители. На лафеты погрузили мертвых и раненых, которых удалось спасти от ножей гази.

Кандагар был обнесен стеной, и генерал-лейтенант Джеймс Примроуз, командовавший гарнизоном, организовал оборону по всему периметру. Проломы в стенах заделали и установили огневые точки. Всех афганских мужчин призывного возраста (всего 13 000 человек) выдворили из города: британцы готовились к грядущей осаде. Еды было достаточно, и имелись колодцы со свежей водой. Однако настроение было подавленное и гарнизон был слишком малочисленным, чтобы отражать атаки афганских войск, потери которых были незначительны по сравнению с британскими.

Уотсон не упоминает эту осаду – лишь говорит, что его благополучно доставили в расположение британских частей. По этой причине некоторые комментаторы предположили, что он не был в Кандагаре. Но Мюррею больше некуда было его везти. Уотсон не собирается подробно излагать свою биографию и поэтому лишь вкратце рассказывает об этом периоде своей жизни. Да и в любом случае он был слишком серьезно ранен, чтобы замечать то, что происходило вокруг него. Его лечили, но при этом, вероятно, не уделили должного внимания раненой ноге.

5 августа авангард армии Аюб-хана прибыл в Кандагар, а двумя днями позже к нему присоединилась основная часть афганского войска. Они разбили лагерь под городом, и началась осада. Она продлилась двадцать четыре дня и была снята 31 августа, когда генерал-майор Фредерик Робертс, Бобс, проделав марш в 320 миль по горам из Кабула, прибыл с армией численностью 10 000 человек. Он атаковал лагерь Аюб-хана, убив тысячи его людей и обратив остальных в бегство. Британские потери составили 58 человек убитыми и 192 ранеными.

Эти раненые, а также те, что пострадали в битве при Майванде (в их числе и Уотсон), были переправлены в главный военный госпиталь в Пешаваре – столице британских северо-западных владений в Индии. Здесь Уотсон понемногу оправлялся от своих ран и уже стал прогуливаться по палатам и греться на солнышке, лежа на веранде. И как раз когда он начал выздоравливать, на него обрушилось еще одно бедствие. Он заболел брюшным тифом – инфекционным заболеванием, которое сопровождается высокой температурой и слабостью, а в более тяжелой форме может привести к пневмонии и тромбозу.

Вне всякого сомнения, Уотсон был серьезно болен, но его утверждение, что он «много месяцев… находился между жизнью и смертью», снова несколько преувеличено. Обычно брюшной тиф длится около пяти недель, так что это не столь уж длительная болезнь. Конечно, эти мучительные недели показались ему месяцами. Фактически он провел в пешаварском госпитале менее двух месяцев, поскольку к концу октября вернулся в Бомбей. За это время Уотсона обследовал медицинский совет, который решил, учитывая, что он «выглядел… слабым и истощенным», немедленно отправить его в Англию. Ему пришлось проделать путешествие в 1600 миль на юг поездом и пароходом, чтобы вовремя успеть на военный транспорт «Оронтес», отплывавший из Бомбея 31 октября 1880 года.

Благодаря исследованиям мистера Меткалфа, точно установлен маршрут этого судна. Покинув Бомбей, оно зашло на Мальту 16 ноября и в конце концов прибыло в Портсмут в пятницу днем 26 ноября, «доставив домой первых сражавшихся в Афганистане, включая восемнадцать инвалидов». Всех их перевезли в госпиталь Ройял-Виктория в Нетли – по-видимому, в их числе был и Уотсон.

Итак, Уотсон вернулся туда, откуда меньше года назад отправился с такими большими надеждами на будущую карьеру в армии. Конечно, он испытывал чувство горечи. Его здоровье, как он говорит сам, было «непоправимо подорвано», а перспективы заново начать карьеру в гражданской жизни представлялись мрачными. Даже с игрой в регби было покончено. Судя по симптомам, на которые он позже жаловался – бессонница, депрессия, раздражительность и нервозное состояние, – он страдал посттравматическим стрессом. Сейчас его бы вылечили от этого недомогания.

Уотсону не к кому было обратиться. В Англии у него не было «ни единой родной души» – следовательно, к этому времени его родители умерли. Старшего брата тоже не было в живых: хотя его ждали хорошие перспективы, он пристрастился к выпивке и умер в бедности, оставив Уотсону золотые часы, принадлежавшие их отцу. Выписавшись из госпиталя в Нетли, Уотсон направился в Лондон, знакомый ему по студенческим временам в Бартсе. Он поселился в гостинице неподалеку от Стрэнда и приобрел щенка бульдога, чтобы тот скрасил его одиночество[21]. Это было «неуютное, бессмысленное существование», которое делали еще более безрадостным финансовые проблемы.

Когда Уотсон был освобожден от военной службы по инвалидности, ему назначили пенсию 11 шиллингов 6 пенсов в день, которой должно было хватить, чтобы обеспечить умеренный комфорт. Фактически эта пенсия была больше его офицерской зарплаты, составлявшей 200 фунтов в год[22]. Но теперь Уотсону приходилось самому платить за жилье и питание, что было недешево в Лондоне. К тому же он, в соответствии со своими вкусами, выпивал только в дорогих барах. Сомнительно, чтобы за свою короткую службу в армии ему удалось много скопить. А если бы и так, то деньги скоро кончились, и он столкнулся с неприятным выбором: либо уехать из Лондона, либо подыскать более дешевое жилье.